Раймонд Чэндлеp - Детектив Филип Марлоу
- Это поможет Хенчу, мистер Палермо, - сказал я. - Но это совсем не поможет мне в поисках убийцы друга.
Он покачал головой и снова посмотрел на часы. Я встал. И Тони тоже. Он не собирался предпринимать ничего такого, но стоять всегда удобней: для быстрой реакции.
- Ребятки, - сказал я, - с вами так хлопотно, потому что вы делаете тайну из ничего. Вы должны произносить пароль, прежде чем откусить кусок хлеба. Если я пойду в управление и перескажу все, что вы мне здесь поведали, мне рассмеются в лицо. И я рассмеюсь вместе с ними.
- Тони не много смеется, - сказал Палермо.
- На свете полно людей, которые не много смеются, мистер Палермо. Вы должны это знать. Вы многих из них отправили туда, где они находятся и сейчас.
- Это мой дело. - Он выразительно пожал плечами.
- Я сдержу свое обещание, - сказал я. - Но в случае, если вы засомневаетесь в этом, не пытайтесь разбираться со мной. Потому что в своем районе я человек достаточно известный, и если вместо этого кое-кто разберется с Тони - это будет как раз по части вашего заведения. Невыгодно.
Палермо рассмеялся.
- Этта хорошо. Тони. Один похороны - по части нашего заведения, а?
Он поднялся с места и протянул мне руку, красивую, сильную, теплую руку.
25
В вестибюле Белфонт-Билдинг в едва освещенном лифте на деревянном стуле неподвижно сидел все тот же реликт с водянистыми глазами, являя собой свою собственную интерпретацию образа пасынка судьбы.
Я зашел в лифт и сказал: "Шестой".
Лифт затрясся и тяжело пополз вверх. Он остановился на шестом, я вышел, а старик высунулся из лифта, сплюнулв в урну и сказал ничего не выражающим голосом:
- Что сегодня?
Я стремительно развернулся всем телом, как манекен на вращающейся платформе, и тупо уставился на него.
- На вас сегодня серый костюм, - сказал он.
- Серый, - сказал я. - Да.
- Хорошо смотрится. Синий, что был на вас вчера, мне тоже понравился.
- Продолжайте, - сказал я, - выкладывайте все.
- Вы поднялись на восьмой. Дважды. Во второй раз поздно вечером. Обратно вы спустились с шестого. Вскоре после этого примчались ребята в голубом.
- Кто-нибудь из них сейчас наверху?
Он помотал головой.
- Я ничего не сказал им.
- Почему?
- Почему не сказал? А пошли они к черту. Вы разговаривали со мной вежливо. Чертовски мало людей так ведет себя. Я знаю, что вы не имеете никакого отношения к этому убийству.
- Вы ошибаетесь, - сказал я. - Глубоко ошибаетесь.
Я вытащил визитку и дал ему. Он выудил из кармана очки в металлической оправе, водрузил на нос и, держа карточку на расстоянии фута от глаз, углубился в чтение. Шевеля губами он медленно прочитал ее, посмотрел на меня поверх очков и вернул мне визитку со словами:
- Пусть она останется у вас. Я могу уронить ее по рассеянности. Должно быть, жизнь у вас очень интересная?
- И да, и нет. Как вас зовут?
- Грэнди. Зовите меня просто Поп. Кто его убил?
- Не знаю. Вы не замечали, кто-нибудь поднимался или спускался на днях - кто-нибудь, кто не вписывается в это окружение, или просто незнакомый вам человек?
- Я мало что замечаю, - сказал он. - Просто мне случилось заметить вас.
- Высокая блондинка или высокий стройный мужчина лет тридцати пяти с бачками?
- Нет.
- А подняться и спуститься можно только вашим лифтом?
Он покивал древней головой.
- Если только не пользоваться пожарной лестницей. Она выходит в переулок, дверь всегда заперта на засов. Но за лифтом есть лестница на второй эжтаж. А оттуда можно пройти к пожарной лестнице.
Я кивнул.
- Мистер Грэнди, не пригодятся ли вам пять долларов - не как подкуп, ни в коем случае, но как знак искреннего уважения от искреннего друга?
- Сынок, да я могу просадить пять долларов так, что у Эйба Линкольна с усов пот потечет струями.
Я дал ему банкноту. Перед тем как отдать, я посмотрел на нее. Все в порядке. Линкольн на пяти.
Он тщательно свернул банкноту и засунул глубоко в карман.
- Это очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, вы не думаете, что я напрашивался на это?
Я отрицательно покачал головой и пошел по коридору, снова читая надписи на дверях: "Д-р Е.Дж.Бласкович, хиромант-практик"; "Далтон и Рис, машинописные работы"; "Л.Придвью, бухгалтер". Четыре двери без табличек. Компания по пересылке семян почтой. Еще две двери без табличек. Х.Р.Тиджер, зубное протезирование. Расположена в той же части коридора, что и офис Морнингстара, двумя этажами ниже. Но планировка помещений была иной. Дверь у Тиджера была одностворчатая, и расстояние до следующей двери было значительно больше.
Ручка не поворачивалась. Я постучал. Ответа не было. Я постучал сильнее - тот же результат. Я вернулся к лифту. Он все еще стоял на месте. Поп Грэнди смотрел на меня так, как если бы видел впервые.
- Знаете что-нибудь о Х.Р.Тиджере? - спросил я.
Он задумался.
- Плотный, пожилой, нерядшиво одетый, ногти грязные - как у меня. Пожалуй, сегодня я его не видел.
- Как считаете, комендант пустит меня в его офис?
- Прелюбопытный тип, этот комендант. Я бы не советовал к нему обращаться.
Старик медленно повернул голову и посмотрел вверх на стену лифта. Над его головой болтался ключ на большом металлическом кольце. Отмычка. Поп Грэнди медленно вернул голову в нормальное положение, встал со стула и сказал:
- А теперь я, пожалуй, схожу в сортир.
И он пошел. Когда дверь за ним закрылась, я снял ключ со стенки лифта и вернулся к офису Х.Р.Тиджера. Отпер дверь и вошел.
Я очутился в маленькой темной прихожей, на обстановку которой ушли, вероятно, все доходы хозяина. Там было два кресла, курительный столик из магазина уцененных товаров, приобретенный в сельской лавке торшер, покрытый пятнами деревянный стол с несколькими старыми журналами на нем. За моей спиной щелкнул замок, и прихожая погрузилась во мрак, лишь сквозь матовое рифленое стекло в двери чуть проникал свет. Я подошел к торшеру, дернул за цепочку выключателя и прошел к внутренней двери. На ней значилось: "Х.Р.Тиджер. Посторонним вход воспрещен". Она была незаперта.
За этой дверью находился квадратный кабинет с двумя выходящими на западную сторону окнами с очень пыльными подоконниками. Занавески были раздвинуты. В кабинете стояли два грубо сработанных деревянных стула, вращающееся кресло и приземистый стол, на котором не было ничего, кроме старого пресс-папье, дешевой подставки для ручек и круглой стеклянной пепельницы с пеплом от сигар. В ящиках стола валялись какие-то пыльные бумажки, несколько скрепок, аптечные резинки, перышки, грязные промокашки, четыре непогашенные двухцентовые марки, конверты и формы для счетов.
Мусорная корзина была полна хлама, на исследование которого я потратил почти десять минут. По истечении этого времени я знал следующее: Х.Р.Тиджер был зубным техником, выполняющим в своей лаборатории заказы для нескольких не особо процветающих дантистов того типа, чьи грязные кабинетики располагаются на вторых этажах над магазинами и лавками в дешевых домах без лифтов; дантистов, которым не хватает ни квалификации, ни оборудования, чтобы заниматься подготовкой стоматологических материалов собственноручно, и которые предпочитают давать заказы людям, столь же несостоятельным, как и они сами, нежели отсылать эти заказы в большие, великолепно оборудованные лаборатории, где им ничего не дадут в кредит.
Я нашел одну важную вещь - домашний адрес Тиджера: 1354В, Тоберман-стрит. На старом счете за газ.
Я запихал мусор обратно в корзину, выпрямился и прошел к деревянной двери с табличкой "Лаборатория". На двери висел новый автоматический замок, отмычка к нему не подходила. Я выключил в прихожей свет и вышел.
Я вызвал лифт и, когда он поднялся, прокрался бочком за стул Попа Грэнди, пряча ключ за спиной, и повесил его на место. Ключ звякнул о стенку. Грэнди ухмыльнулся.
- Он смылся, - сказал я. - Должно быть, прошлой ночью. Наверное, много чего стащил с собой. Стол почти пуст.
Поп Грэнди кивнул:
- Два саквояжа. Я бы, правда, и не заметил. Многие носят саквояжи. Я решил, что он отправился развозить заказы.
- Какие такие заказы? - спросил я.
- А такие: зубы вставные, которые не подходят ни к одной пасти, сказал Поп Грэнди. - Для таких старых дурней, как я.
- Вы бы не заметили, - сказал я, пока он возился с раздвижными решетками, - вы бы не заметили, какого цвета глаз у пролетающей в пятидесяти футах колибри?
Старик ухмыльнулся.
- Что он сделал?
- Пойду к нему домой и выясню. Скорей всего, он предпринял путешествие в никуда.
- Я бы поменялся с ним местами, - сказал Поп Грэнди. - Даже если он всего-навсего дернул во Фриско и там попал за решетку, я бы с удовольствием поменялся с ним местами.
26
Широкая и пыльная Тоберман-стрит. Номер 1354В - квартира на верхнем этаже бело-желтого дома, вход в нее - с веранды, рядом с дверью, на которой значилось: "1352В". Входы в нижние квартиры находились один напротив другого по обеим сторонам веранды. Я продолжал звонить даже после того, как убедился, что мне никто не откроет. В таких домах всегда где-нибудь поблизости обитает всезнающий из-окна-смотрящий.
