Михаил Нестеров - Позывной Пантера
Он выжидающе посмотрел на генерала, но тот молчал. Обоснованно, как ему казалось. В отличие от Марковцева, Ленцу было что скрывать. И очередное дерзкое выступление Марка его ничуть не удивило, оно стало как бы реакцией секретного агента на молчание начальника военной разведки.
- Я, товарищ генерал, вроде как амнистированный, но хочу попросить вас о большем: отпустите меня и с этой службы, о которой я мог только мечтать.
И тут Марковцев сказал такое, отчего полковник Мещеряков едва не залез под стол.
- Вы не думаете чесаться. Я своими силами буду искать Пантеру. И найду его, чего бы мне это ни стоило.
- Закончил свое выступление? - ровным голосом спросил Ленц.
- Да.
"А не "так точно", - машинально отмечал сраженный наглостью Марковцева полковник Мещеряков. Но отчего-то видел на рудниках не Марка, а себя.
- Сходи в буфет, выпей коньяку. Через час жду тебя в кабинете. - Спрут под столом топнул ногой. - В моем кабинете!.. Скорее всего я приму твою отставку.
Часть II
"Возвращаясь с чужой войны"*
* Заголовок взят из песни группы "Hi-Fi".
Глава 12
Временной отрезок
1
Андрей часто видел себя за штурвалом старенького самолета, на котором учился летать. Вот перед первым самостоятельным вылетом он проверяет тормоза шасси; колодки убраны механиком, суеверно крестящим самолет и курсанта, скрывшегося за стеклом фонаря, впереди - огромное поле аэродрома: манящее и отталкивающее.
Еще находясь на стоянке, он включает тормоза, потом увеличивает обороты двигателей, которые послушно, даже весело ревут в ответ. Как кони, нетерпеливы. Самолет удержался тормозами на месте - значит, с ними все в порядке.
Силовая установка работает нормально, рычаги, краны, тумблеры находятся в нужном положении. Что еще по инструкции?.. А, да, необходимо расстопорить ручку крана шасси; обогрев ПДВ включать не надо - не зима, обледенения не предвидится.
Получив разрешение на взлет, летчик взял ручку управления на себя, отклонил руль высоты вверх. Подбирая положение ручки, придал самолету взлетный угол атаки, на котором самолет и должен разогнаться на последнем участке пути. Главное в этом маневре то, что еще до отрыва самолета пилот уже подобрал балансировочный угол отклонения руля высоты.
И вот он уже рулит со скоростью двадцать километров в час, управляя самолетом путем раздельного торможения колес шасси - не самый надежный способ, при котором возможны перегрев колес и износ фрикционной пары.
Но это проба; тормоза, назначение которых - это торможение на пробеге, нужно оставить в покое. И попробовать рулить путем несимметричной тяги двигателей.
Взлетный угол самолета Андрей Семочкин отработал, сидя в кабине и ориентируясь по горизонту, запоминал положение самолета, поставленного на бетонку. Сейчас совсем другое - он готовится взлететь без инструктора. И момент подъема переднего колеса определил по указателю скорости, бросив взгляд на прибор, а не по временному отрезку, по пройденному пути, как это делают опытные летчики.
И вот меняется панорама. В первой половине разбега на стояночном угле атаки самолет сидел низко, бетонка была совсем рядом, и не чувствовалось, что машина сможет оторваться от земли. Но во второй половине разбега, при нормально поднятом переднем колесе, ВПП словно ушла вниз. С этого момента и появилось непередаваемое чувство свободного полета.
Через маленькое зарешеченное окно очередной темницы Андрей видит манящее к себе небо, облака - это небесное море, в которое он окунался, сидя за штурвалом "Су-24". В такие моменты боевая машина не походила на грача, скорее - на дельфина, умного и доброго. А когда он заходил на цель, то был похож на касатку, кита-убийцу. Как и касатка, не боясь сесть на мель, он на бреющем полете проносился над ровной местностью, круто уходил вверх с предгорий, парил над снежными вершинами гор.
"Касатка" повышенной живучести, имеющая цельносварную бронированную кабину, специальное стекло толщиной 65 миллиметров, особую систему тушения топливных баков, которые при попадании в них ракеты мгновенно заполняются полиуретаном. "Касатка", несшая на себе, кроме скорострельной пушки, четыре тонны боевой нагрузки. "Касатка", атакующая, как правило, с предельно малых высот, то есть в несколько раз точнее других боевых машин. "Касатка", имеющая глаза - летчика, который атакует только те цели, которые видит своими глазами; не имея специального локационного оборудования, она не в силах преодолеть сумеречный эффект.
Андрею Семочкину довелось посидеть за штурвалом новейшего самолета "Су-39", которого на вооружении наших ВВС пока нет, вооруженного не имеющей аналогов в мире радиолокационной станцией "Копье". В свои двадцать шесть он управлял модернизированной машиной "Су-25Т", на которой установлен круглосуточный автоматический прицельный комплекс "Шквал" с управляемым вооружением "Вихрь". Вот это машина! С системой распознавания и автоматическим сопровождением танка или машины и уничтожением этих подвижных целей; несущая на себе корректируемые авиабомбы "КАБ-500 ОКР" и ракеты "Х-25" с лазерной головкой самонаведения. Летал на этом самолете ночью и сливался с ней, как черное тело пантеры...
Это утро как две капли походило на то, когда на окраине Элистанжи была обнаружена банда Исрапила Абдулгамидова. Такое же теплое и солнечное, с массой белоснежных облаков, плывущих по небу. На горизонте они соприкасались с горными вершинами и казались их отражением в небе.
Взлетали в то утро как обычно. Избегая отрыва на разгоне, ведущий начал разгон не одновременно с подачей команды ведомым, а несколько позже. Ведомый за счет избытка скорости сблизился с ведущим; а чтобы его скорость сравнялась со скоростью ведущего, сместил сектор газа вперед и установил оптимальные для этого маневра обороты турбин. И занял заданное место в строю - пристроился, накренившись в спутной струе ведущего и едва не свалившись на крыло.
- Хотел развернуться? - услышал летчик ведомой "сушки" голос диспетчера, видевшего крен боевого самолета.
- Да, заскучал по дому, - спокойно отозвался Андрей, отвечая на свои незамысловатые позывные и возвращая элерон в прежнее положение: сваливание в возмущенной зоне - вещь рядовая. А меньше чем через полминуты после пролета самолета спутная струя ослабевает и кренение попавшего в нее самолета легко устраняется.
Четыре "грача" летели курсом на юго-восток Чечни, чтобы отбомбиться по заданным целям. Все пилоты имели больше сорока боевых вылетов.
Под крылом проносились заснеженные овалы равнин, квадраты селений и заброшенных полей, четкие нити дорог, кружева ручьев и мелких рек, движущаяся навстречу мозаика горных вершин.
Красиво. Сверху все красиво. И инверсионный след ракеты, сорвавшейся с кронштейна, и взметнувшееся с земли облако гари. Все естественно: падающие бомбы, свистящие ракеты, взрывы гранаты и дробь крупнокалиберного пулемета боевого самолета видятся и сверху, и снизу, как атмосферные осадки.
Цель в семи километрах восточнее Элистанжи попала в зеленоватое перекрестие. Теперь при любом маневре самолета ракета полетит туда, куда надо.
Пуск. Точное попадание. Четверка "сухих" разворачивается, чтобы нанести еще один удар, потом еще - и вернуться на грозненский военный аэродром.
Строения, пораженные ракетами лазерного наведения на цель, через крышу выбрасывали из себя щепки, обломки кирпичей, отфыркивались гарью, пылью и клубами дыма. Из окон, догоняемые обломками мебели и обрывками одежды, вылетали фрагменты тел чеченских бандитов...
Брата командира грозненского ОМОНа Исрапила Абдулгамидова не разорвало на части, а придавило бетонным блоком. И умер чеченец сразу, не мучаясь. Повезло.
2
Чечня, Грозный
База грозненского ОМОНа располагалась в двух старых кирпичных зданиях. Дорогу к базе преграждал шлагбаум, вход стерегли вооруженные омоновцы-постовые. Жили все по типу командированных из Пензы, Тулы, Питера: все вместе, в казармах.
Ночь. Два чеченца тихо переговариваются, повернувшись друг к другу; их товарищ на нижней койке также не спит, но участия в разговоре не принимает.
- Слушай, ты зачем здесь?
- Не знаешь разве? У меня брата убили. Возьму за него кровь и снова уйду в горы.
Кто убил - сосед спрашивать не стал. Может, кто-то из своих, а скорее всего - "федералы" во время зачисток или спецопераций. Вычислит, нажмет на курок и снова поднимется в горы. Пока не вывели 42-ю дивизию, пока еще много командированных из российских городов, нужно спускаться с гор, "виниться", показывать руки и говорить, что на них нет крови.
И бандиты косяками прут с гор, и руки им пожимает лично командующий ОГВ: "Молодцы, ребята! Теперь мы вас проверим и в отдельные отряды скомплектуем. Ну а кто не захочет защищать "честь нации" с оружием, мирной работы хватит на всех".
Жмет им руки командующий Объединенной группировки войск, а на лице не разберешь, что за выражение. И хочется мужику вытащить свой табельный, да кобура закрыта на столько запретов, что пока доберешься до ствола...
