Александр Каневский - Кровавая Мэри
Снова безрезультатно манипулирует с пультом. Борис продолжает смеяться.
— Вы ещё ничего не поняли?
— Что я должен понять?
— «Я — гений, я — гений!», — передразнивает его Борис — Какой же вы гений?.. Вы — дилетант, и ваша идея будет скомпрометирована.
— Что за пьяный бред!
— Это не пьяный бред, это — пьяная реальность, которую вы не учли… — С каждой минутой ему труднее говорить, он слабеет. — Постараюсь объяснить… Сколько у меня ещё осталось времени?
— Судя по спидометру, минут пять.
— Думаю, успею… Итак… ваша машина работает на крови: сердце, вены, предсердия… Вы даже сделали поправки на качество крови… на наличие белка, жиров, гормонов… Всё, как у человека… Но вы одного не учли: алкоголь в крови… Ваша машина… так же пьянеет, как и человек… понятно?.. Пьяная кровь гробит сердце. — В этот момент машина перескочила через кювет. потом снова прыгнула на дорогу, при этом всё увеличивая скорость. — Видите, что она уже творит… С каждой каплей моей коньячной крови… она дуреет… больше и больше. А когда её… полностью развезёт, начнёт бодаться со столбами… или… сиганёт с обрыва — Голос становится всё тише. — Её можно… утихомирить… только, если., если…
— Что если? Что?..
— Если… отвезти её… в вытрезвитель…
Он откинулся на подголовник и потерял сознание.
Сзади послышался вой сирены милицейской машины.
— Нашли всё-таки!.. Ничего, не догоните! — Нажатием на пульт Котов опустил стекло, отстегнул ремень безопасности, удерживающий Бориса, и, убедившись, что стремя на его ноге уже тоже расстегнуто, рывком перетащил своего пленника на правое сидение, а сам перевалился вперёд и сел за руль. Похлопал Бориса по безжизненному плечу. — У вас есть мозги, точнее, были. Я учту вашу подсказку… А сейчас надо срочно уменьшить процент алкоголя, добавить трезвой крови. Сейчас, моя девочка, сейчас… Я не дам тебя скомпрометировать… — Снимает с правой ноги туфлю, остаётся в носке — Чтоб тебе было легче. — Резко ставит ногу на педаль газа — стремя захлопывается. — Давай, моя хорошая, соси, пей, выздоравливай!..
Борис приоткрыл глаза и с трудом произнес:
— Лучше… дайте ей… рассолу… опохмелиться.
— Вы живы?… Странно!.. Она должна была отпустить вас только после полной выкачки крови. Это недоработка!
— Не сердитесь на неё… она же… пьяная.
— Сейчас!.. Сейчас я её излечу, моя кровь приведёт её в нормальное состояние… Кстати, вам пора умирать — судя по приборам, в ваших венах почти не осталось жидкости.
— А литр коньяка?..
Вокруг ревели сирены — к погоне присоединялись новые милицейские машины.
— Сейчас мы оторвёмся от ваших друзей. И машина уже трезвеет, слушается руля… Лечение закончено — Нажимает на пульт, чтобы отстегнуть стремя. Не получается — Отпусти меня, милая… Ой!.. Голова закружилась. — Пытается выдернуть ногу, сорвать стремя… — Почему ты меня держишь?
— Она протрезвела… и выполняет программу: высосать… из водителя… всю кровь, — не открывая глаз, пробормотал Борис.
— Но не из меня же, своего родителя…
— А ей плевать… Ей нужна кровь… и она высосет её… до последней капли.
— Но вас же она отпустила живым.
— Так мы же с ней… выпили на брудершафт.
— Мне плохо… — Всё ещё безуспешно пытается вырвать ногу из седла — Мне очень плохо… Я умираю… Умираю… Помогите…
— У меня… нет сил… даже приподнять руку… Могу только… передать… ваше последнее желание…
— Берегите «Мэри»…
Обмякнув, Котов валится в бок. на дверцу. Очевидно, «бак» опустел: машина по инерции ещё катится метров триста и останавливается посреди шоссе. Рокот двигателя переходит во что-то похожее на храп, как-будто она заснула после перепоя.
Омоновцы окружили машину. Вопреки ожидаемым сложностям. дверцы открылись легко: после пьянки машина явно потеряла бдительность. Два неподвижных тела вытащили и уложили на расстеленный брезент.
Тина склонилась над Борисом, похлопывала по щекам, трясла за плечи.
— Борис!.. Борис, миленький!.. Пожалуйста, очнись!.. Ну, пожалуйста!..
Она стала делать ему искусственное дыхание, рот в рот. Он открыл глаза и еле слышно произнёс:
— Какой… чудесный… сон.
И снова потерял сознание.
Подъехала «Скорая помощь». Тина торопила врачей:
— Скорей капельницу!.. Скорей!.. Он обескровлен!..
— Всё будет хорошо, — успокаивал её врач, — мы привезли кровь, его группу.
Капельница сработала: когда они подъезжали к больнице, Борис снова открыл глаза.
— Как вы… меня нашли?.. Ведь вы… не должны были… быть здесь…
Счастливая, что он пришёл в себя, она нежно погладила его по щеке.
— Вы посмеивались над моей любовью к детективам, а они мне помогли. Ведь там всегда преступник назначает свидание, а потом, чтобы сбить сыщиков со следа, неожиданно меняет место встречи в противоположном конце города. Я это учла… А вы молодчина!.. Как вам удалось остаться живым?!..
— Это потом… А сейчас слушайте… парень в Мытищах, у него в подвале… производство в Словакии, под землёй… на выпуске… ещё десять машин… есть заказчики… Все документы… у посредников… под сейфом… под паркетом… Надо найти и остановить… И предупредить Интерпол… туда готовят следующую партию…
Они подъехали к больнице. Бориса вынесли, положили на носилки.
— Сейчас вам сделают переливание крови, и вы быстро встанете на ноги. Только умоляю: хотя бы месяц после этого не пейте… Ну, хотя бы неделю!..
Носилки быстро покатили по коридору. Тина бежала рядом.
— Дальше вам нельзя, — предупредила медсестра. — Сюда пускают только доноров.
— Наклонитесь, — попросил Борис.
Тина поспешно склонилась над ним.
Он прошептал:
— Только, пожалуйста… не давайте мне свою кровь… — Попытался улыбнуться. — А то я стану… такой же занудой… как вы… — Ему было плохо, но он пытался сохранять улыбку, хотя она уже больше напоминала гримасу. — И немедленно… запатентуйте… мой метод… борьбы… с этими вампирами…
Из маминого дневника:
«… Я верю, что мы приходим в эту жизнь, чтобы понять её, переосмыслить и помудреть… И когда это происходит. Бог забирает нас к себе. А потом мы опять возвращаемся на Землю и проходим этот путь с начала. А может, именно сейчас надо бы оставлять нас жить дальше, уже с этой приобретённой мудростью, с этим пониманием. Господи, ты ведь знаешь эту банальную истину: чтобы оценить своё богатство, надо стать нищим… Мы бы больше не совершали глупостей, не растрачивали бы такое дорогое и такое короткое время нашей жизни…
Я схожу с ума: я начинаю учить Бога!»…
Когда Борис утром открыл глаза, ему показалось, что он на совещании: помимо Тины в палате находились Лукоперец и капитан Рябой.
— С добрым утром! — приветствовал его полковник — Кто рано встаёт, тому начальство премии даёт! — поднялся и торжественно произнёс. — За раскрытие особо опасного заговора, вы награждены почётной грамотой МВД, тринадцатой зарплатой и недельным отпуском для поправки здоровья!..
— Служу России! — слабо отсалютовал Борис. И сразу спросил. — А старший лейтенант Валежко?
— Она награждена только грамотой, — сообщил полковник. И виновато объяснил — С деньгами туго.
— Ничего, я с ней поделюсь.
— Перестаньте о глупостях. Как вы себя чувствуете?., — тревожно спросила Тина. — Нет головокружения?
— Немножко есть, — ответил Борис. — Но, думаю, это от успеха.
— Имеете право! — Лукоперец пребывал в состоянии праздника: сам генерал поздравил его с успешной операцией. — Здорово вы их раскрутили!
— Парень жив?
— Да, — ответил Рябой, — только очень голоден: этот мерзавец не давал ему ни есть, ни пить.
— Мы всё проделали в ту же ночь! — Полковник просто сиял… Радость переполняла его. и он спешил поделиться ею с Борисом. — Отвинтили от пола сейф, вытащили документы из-под паркета — там все данные по заказчикам, посредническим фирмам, копии договоров, номера банковских счетов… Сообщили в Интерпол, они благодарили, начинают действовать… А наши словацкие коллеги уже обнаружили этот подпольный завод и уже произвели первые аресты… — Достал из «дипломата» две бутылки апельсинового сока. — Вам это сейчас необходимо — мои внучки его обожают!.. Поправляйтесь, а мы пойдём…
Тина явно не хотела покидать Бориса, но не знала, как поступить. Он пришёл ей на помощь:
— Товарищ полковник, прикажите старшему лейтенанту остаться и подробно доложить мне о ходе операции.
Лукоперец сегодня являл образец понимания и благодушия.
— Согласен. — Повернулся к Тине. — Приказываю остаться и поухаживать за больным майором!.. — Пошёл к дверям, остановился. обернулся. — Да. чуть не забыл: я выпустил не один, а два приказа. В первом — благодарность за отличную операцию, во втором — выговор за проведение этой операции в нетрезвом виде… Да, да!.. Пьянству бой!..
