Марина Серова - Гори все синим пламенем
Усатый был одет в черный строгий костюм-тройку. Поправив бабочку, которая вдруг стала давить ему шею, он обратился к нам.
Вероятно, это был управляющий, так как говорил он преимущественно о репутации заведения и о том, как ресторан дорожит своими клиентами.
Все эти слова он произнес довольно лояльным, — дружелюбным тоном, разве что в заключение присовокупив, что нам сейчас «помогут выйти из помещения». Вьюнца и Беккера это еще более разъярило, так как, наверное, первый раз в жизни их, словно последних бродяг, выкидывали из заведения, быть гостями которого они оказались не достойны.
Валерий Павлович выпрямился, отряхнулся и, бросив на стол денежную купюру, первым двинулся к выходу. Он потирал раненую руку, которая, судя по всему, после схватки дала о себе знать.
Виталька молча пошел за отцом. То же самое пришлось сделать мне. И Вьюнцу тоже. Я держала его в поле зрения, дабы он на ходу не выкинул еще чего-нибудь.
Оказавшись на улице, Валерий Павлович и Олег Станиславович уже смотрели друг на друга врагами. Бросив полный гнева и злобы взгляд, Вьюнец сел в свою машину и тронулся с места так, что скрип колес был слышен на целый квартал. Столб пыли, поднявшийся за «Шевроле», красноречиво говорил о том, сколь горяч нрав того, кто вел автомобиль.
Беккер-старший снова стал довольно громко раскидываться словами, которые вообще-то не принято произносить в обществе дамы. Когда же Виталька остановил его, что ему удалось далеко не с первого раза, Валерий Павлович строго посмотрел на меня и проговорил, размахивая перед моим носом указательным пальцем:
— Проверь машину. Вполне могли появиться посторонние предметы… Я имею в виду те, которые помогают взлететь на воздух.
— Не глупая, знаю, — ответила я и проделала все то, что принято делать в таких случаях для предотвращения нежелательных происшествий.
— И это… — продолжал Валерий Павлович, когда я закончила, — посмотри, нет ли в салоне «жучков» или как их там… Наши разговоры теперь должны оставаться только между нами! Для меня больше не существует друга, которому я могу доверять. Этот человек, — мой клиент бросил злобный взгляд вслед исчезнувшему уже «Шевроле» — с данной минуты мне враг.
Я с помощью Витальки, давая ему соответствующие указания, тщательно осмотрела салон. Внутри все было чисто. В принципе в этом я и не сомневалась, так как некогда выбрала для себя автомобиль, максимально способный обеспечить мою безопасность.
То, чего в нем не было предусмотрено производителем, мне сделали в престижном автосервисе. Однако, чтобы успокоить клиента, я сейчас следовала всем его указаниям.
«Похоже, с этого момента Беккера вообще не будет покидать чувство опасности», — думалось мне. Однако о недавнем нападении он почему-то не вспоминал. Очевидно, не видел связи между тем случаем и новым поворотом в его отношениях с Вьюнцом.
Мне же эта невидимая нить казалась более и более очевидной.
Кстати, момент был вполне подходящим для того, чтобы посвятить Беккера-старшего в нашу с Виталькой тайну и в ту, о которой знала только я. Теперь, на мой взгляд, «клиент созрел», и мне можно было раскрыть перед ним все карты, сказав и о том, что поведала мне тетя Мила.
Я открыла перед Валерием Павловичем дверцу, и он безмолвно опустился на заднее сиденье. Беккер-младший хотел было последовать за ним, но я отозвала его немного в сторону и решила поделиться своими намерениями, поинтересовавшись Виталькиным мнением на сей счет.
— Я и сам собирался сейчас это сделать, — полушепотом ответил мне он. — Только вот думаю, пусть отец отойдет немного. Да и маму не хочется посвящать… Может, заехать куда-нибудь?
— Опять в кафе или ресторан? — иронично спросила я. — Чтобы Валерий Павлович вновь разгорячился и нам опять указали на дверь?
— Нет-нет, — Виталька закачал головой, — это не подойдет!
— Слушай, — предложила я, уловив в своих мыслях неплохую идею, — а что, если за город выехать, куда-нибудь на природу?
— На пикник, что ли? — не понял Виталька.
— Да нет, — удивилась я его непонятливости, — поедем прямо сейчас просто для беседы. Обсудим все… Природа, она успокаивает… Кстати, мне есть что и тебе сказать.
— Что? — оживившись, спросил Беккер-младший.
— Узнаешь, идем, — ответила я, кивнув на машину, и двинулась к водительской двери.
Виталька явно был недоволен тем, что я от него что-то скрывала, но все же, сев в автомобиль, не проронил о нашем разговоре ни слова. Валерию Павловичу мы сказали, что нам всем не помешает развеяться, и он, глубоко задумавшись, равнодушно махнул рукой.
— Смотри, чтоб слежки не было, — только и вымолвил он, когда я вывернула на дорогу.
В один из моментов мне безумно захотелось напомнить Беккеру-старшему о том, как горячо он защищал своего друга и как глубоко оказался не прав. Но он выглядел настолько жалко, что говорить с ним об этом было равносильно тому, что бить лежачего.
Моя машина довольно быстро миновала пыльные тарасовские улицы и оказалась на загородном шоссе. Здесь дышалось легче и вообще было спокойнее. Виталька же то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, как и отец, став более опасливым.
Спустя пару километров я свернула с дороги, заколесив по неширокой, но наезженной тропе. Она тянулась вдоль березовой рощи, окаймленная невысокой пожелтевшей от солнца травой, среди которой местами возвышались неброские луговые цветы. Я любовалась ими, а Беккеры, казалось, ничего не замечали, угрюмые и озабоченные, чему, впрочем, имелось вполне логичное объяснение.
Вскоре в открытое окно повеяло свежестью, а вдали между деревьями замелькала река. К ней-то я и стремилась, надеясь сама немного отдохнуть от гнетущего настроения последних дней и помочь избавиться от стресса своим клиентам. Насколько это, конечно, было возможно, учитывая предстоящий разговор.
В конце концов мы оказались в довольно живописной местности. Берег был высок и обрывист, и с него открывался великолепный вид на очертания Тарасова: переливчатые волжские волны.
Я остановилась у самого края обрыва, предложив Беккерам:
— Выйдем? Здесь безопасно. Слежки не было.
Валерий Павлович молча открыл дверцу и ступил на примятую колесами траву. От расстилавшейся перед ними картины лицо его просветлело, но ненадолго, вскоре вновь омрачившись прежней тяжелой думой.
— Слово тебе, Виталий Валерьевич, — сказала я, деловито глянув на Витальку.
Тот прекрасно понял, что я имею в виду, поэтому ничего не стал спрашивать и сразу приступил к делу, в нескольких словах изложив отцу стокгольмские новости.
Валерий Павлович побагровел, а потом, почти по слогам проговаривая каждое слово, воскликнул:
— Так, значит, он давно уже все это задумал! Потихоньку проворачивал втайне.
А я-то, старый осел…
— Теперь вы видите, насколько я была права в своих предположениях, — не удержалась я.
— Ты о чем? — одновременно удивленно и возмущенно спросил Беккер-старший.
— Я же вам давно сказала, на кого следует обратить свои подозрения, — пояснила я.
— Что-о? — отозвался Валерий Павлович, и изумленное выражение застыло на его лице. — Ты считаешь… По этой причине…
Думаешь, он хотел от меня избавиться?
— Ну да, — не совсем решительно ответила я. — Ведь если я правильно поняла, то в случае успеха покушения компания стала бы полностью принадлежать ему?
— Да… — как-то растерянно и глядя в одну точку, проговорил Беккер. А потом начал вспоминать:
— Когда он с первой женой расходился и она требовала много, мы решили на будущее создать такой документ, на основании которого только один из нас в случае непредвиденных обстоятельств мог распоряжаться имуществом предприятия, то есть стать его владельцем. Обидно делиться, когда ты своим горбом заработал… У нас тогда с Юлией тоже не все гладко было. А с Олегом мы друг другу безмерно всегда доверяли, как брат брату, поэтому о негативных сторонах такого договора и не подумали… Тем более Виталька свое дело завел, отказывался от моей материальной поддержки… Юлия еще от своих родителей многое имела… Да и позаботились бы мы о семьях друг друга, случись что…
— Однако по части такой документации пробел у вас солидный, — вздохнув, констатировала я. — Сглупили…
— Но зачем же он только сейчас пред принял попытку мирного раздела? Если мыслить логически — наоборот, именно теперь должно бы последовать то, что случилось той ночью… — как-то беспомощно пролепетал Валерий Павлович.
— Да мне и самой не все еще ясно, — оживившись, начала я и, виновато глянув на Витальку, хотела было поведать о тетушкином рассказе.
— Да чего здесь неясного! — зло воскликнул Беккер-младший. — Он отпетый негодяй. И нападение наверняка его рук дело!
Ментам его сдать с потрохами, и все дела…
— В том-то вся и загвоздка, что у ментов уже есть претендент на роль нападавшего, — сообщила я.
