Инна Бачинская - Поджигательница звезд
Он не стал смотреть коллекцию Рунге – время поджимает, – пообещал заглянуть еще раз. Лидия Артемовна уже называла его «Сашок» и приглашала в гости полюбоваться внуком.
Часы показывали двенадцать, когда Шибаев наконец покинул пределы гостеприимного музея. На площади били куранты. Машина! Рубен клялся мамой, что машина Шибаева будет готова сегодня в первой половине дня. Александр постоял, прикидывая, как добраться отсюда до станции техобслуживания. Две недели назад он пробил радиатор, а новый пришлось ждать почти десять дней, он успел соскучиться по своей машине. Радиатор был получен только вчера, и Рубен поклялся мамой, что сделает.
Механик выскочил навстречу Шибаеву и закричал:
– Саша! Все сделаю! Два часа! Погуляй, дорогой! Клянусь мамой! Выпей кофе пока! Не уходи далеко!
Время, скачущее как лошадь, когда не надо, казалось, остановилось. Шибаев послонялся по городу, зашел в «Мегацентр», послонялся там, выпил плохого кофе в кафе у фонтана с золотыми рыбками, перекусил в пиццерии через дорогу и снова выпил плохого кофе. Он сидел и думал, что Татьяна Степановна из музея могла оказаться женщиной в белом, подругой генерала. Мир тесен, всякое случается. Бывают и не такие совпадения. Жаль…
Через два часа машина еще не была готова. Рубен прижимал руки к сердцу, кричал:
– Саша, извини! Так получилось! Ты меня знаешь! Два часа, честное слово! Сходи в кино пока!
Чертыхаясь, Шибаев пошел в кино. Рубен – гениальный механик, но по причине мягкого характера не может отказать, если его просят. Набирает работы под завязку, обещает, клянется, а в срок все равно не успевает.
«БМВ» Шибаев забрал только в шесть. Уселся за руль, вдохнул знакомый запах кожи и почувствовал себя счастливым. Мощный мотор работал бесшумно, машина неощутимо набирала скорость. Его мечта – синий «BMW», выстраданный, выбранный с любовью и лелеемый как любимая женщина. Даже больше.
Кстати, о любимых женщинах… У него мелькнула мысль заехать к Кристине, вернуть ключ от дачи, но видеть ее ему не хотелось. Можно, не заходя, бросить ключ в почтовый ящик или отдать консьержу. Или… не отдавать пока. Шибаев нащупал в кармане ключ и задумался…
* * *Алик пришел домой не один. С ним был их добрый знакомый Федор Алексеев, преподаватель философии местного вуза, без пяти минут доктор наук. Причем бывший мент – капитан, сменивший военный мундир на академическую тогу, как он любил представляться. Федор Шибаеву, пожалуй, нравился, хотя был пижон. Вот и сейчас он нарядился в брюки цвета топленого молока и красивую бурую рубашку с двумя вышитыми крошечными зелеными львами, стоящими на задних лапах, на кармашке. Льняной пиджак цвета хаки, изрядно помятый, Федор держал в руке. Продвинутый Алик когда-то объяснил Шибаеву, что льняные пиджаки должны быть мятыми. Мода такая. Равно как и трехдневная щетина.
Они принесли с собой, и, судя по количеству, роскошь общения предстояла долгая. Они ушли на кухню, а Шибаев, странно задумчивый, по определению Алика, принялся накрывать на стол. Они все не шли, и Шибаев отправился на разведку. Оба стояли над бедным Шпаной и… читали стихи.
– Мы уйдем без следа – ни имен, ни примет. Этот мир простоит еще тысячи лет, – декламировал пижон Федор с печальным пафосом.
– Нас и раньше тут не было – после не будет. Ни ущерба, ни пользы от этого нет, – вторил ему продвинутый Алик.
– О мудрец! Коротай свою жизнь в погребке. Прах великих властителей – чаша в руке, – снова включался Федор.
– Милосердия, сердце мое, не ищи. Правды в мире, где ценят вранье, – не ищи, – отзывался Алик.
– Жизнь – мираж. Тем не менее – радостным будь…[6]
Оба так увлеклись, что не заметили Шибаева, стоявшего на пороге и с интересом их рассматривающего. Он кашлянул. Они обернулись и, кажется, удивились.
– Не помешал? – спросил Шибаев.
– Знаешь, Саша, я подумал, давай отвезем его на Магистерское озеро. Ну когда он… отойдет, – сказал Алик.
Шибаев кивнул.
– Федор, а ты слышал про скелет? – спросил Алик после первой.
– Который на даче? Кооператив «Славинка», кажется?
– Ага. Саша этим занимается. Это дача его однокла… – Алик запнулся, не сумев выговорить ненавистное слово. – Его подруги детства.
– И что… накопал что-нибудь?
– Уже не занимаюсь, – сообщил Шибаев. – Меня уволили.
– Как уволили? – ахнул Алик. – Почему?
– Кристина уезжает к мужу и попросила… Одним словом, все. Больше не занимаюсь.
– Как к мужу? – поразился Алик. – Ты же говорил, что… Как это к мужу?
Шибаев не ответил, лишь пожал плечами красноречиво.
– А какие версии? – спросил Федор, явно заинтересованный.
– Ну, во-первых, это бывшая дача генерала Савенко…
– Который погиб в Афганистане?
– Ага, в восемьдесят четвертом, в августе. Из семьи никого не осталось, – принялся объяснять Алик. – Жена умерла, дочь Людмила через два года вышла замуж за американца и эмигрировала в Америку. Но, понимаешь, Федя, как-то странно получается – никто мужа этого или жениха в глаза не видел, все решилось в считаные дни, никто ее не провожал да и не встречал после девятнадцатого августа восемьдесят шестого года. Документы из института забрала подружка. Такое впечатление, будто Людмила просто исчезла. А легенда про американского мужа и эмиграцию осталась. И, главное, все врут. Саша считает, что врут. Да, Ши-Бон?
Тот кивнул.
– А тут понимаешь, еще женщина в белом!
– Какая женщина в белом?
– Соседка по даче видела генерала там с женщиной в белом платье и белых туфельках. А жена у него была больная, на даче не появлялась. Видела один-единственный раз. Женщина была молодая, и он держал ее за руку.
– То есть вы предполагаете, что это может быть дочь генерала или таинственная женщина в белом?
– Ну… не так однозначно, – замялся Алик. – Но, исходя из того, что мы на сегодня знаем… вполне. Правда, Саша?
– Вряд ли женщина в белом, генерал все-таки… – сказал Федор задумчиво. – Мне как-то трудно представить себе его в роли убийцы, закапывающего труп любовницы у себя на дачном участке. Но гипотетически принимается. Равно как и дочка. Плюс женщина икс.
– Какая женщина икс? – спросил Алик.
– Любая, – ответил ему Шибаев, который понял мысль Федора. – Мы танцуем от печки и знаем о двух, а их могло быть больше. Много.
– Именно. Одна плюс одна плюс икс, где икс любое число вплоть до бесконечности, – сказал Федор.
– Надеюсь, это теоретически? – спросил Алик.
– Вне всякого сомнения. В реальности количество женщин, имевших доступ на дачу, ограничено, но это не делает нашу задачу легче. Вы с капитаном Астаховым говорили?
– Пока нет. Они открыли дело, но уже закрыли, что и понятно – двадцать пять лет… а то и больше. А теперь вообще это неактуально – я пас, – сказал Шибаев.
– Надо было поговорить, голова у него варит. Значит, Людмила Савенко или женщина в белом, – подвел итог Федор. – Плюс женщина икс. А как вы относитесь к презумпции истинности или ложности утверждения?
– Нормально! – обрадовался Алик, чувствуя себя в своей стихии. – Пока не доказана ложность утверждения – оно истинно, и наоборот!
– Например?
– Например, я утверждаю, что на Марсе есть жизнь. Или что человек произошел не от обезьяны, а в результате панспермии.
– Или что есть Бог. Принимается. Давай, доказывай истинность этого или ложность!
…Шибаев вышел на балкон. Они даже не заметили, что он исчез. Ночь была теплая и влажная. Мириады звезд висели над его головой, приколоченные к своду космическими силами тяготения. Время от времени то одна, то другая срывалась и неслась к Земле, прочерчивая длинную дугу.
До Шибаева долетали всякие умные фразы, вроде «теория эволюций», «эволюции не существует в принципе, что давно уже доказано», «теория катастроф» и «кривое зеркало познания»…
Они засиделись далеко за полночь. Около трех вышли проводить Федора. Постояли несколько минут, дожидаясь такси. После душной комнаты дышалось удивительно легко. В природе посвежело. Звезды побледнели, небо подсветилось розовым на востоке. Чувствовался близкий рассвет.
Федор вдруг простер руку и произнес нараспев, слегка завывая:
– Ты не волен в желаньях своих и делах? Будь, однако, доволен: так хочет Аллах! Следуй разуму: помни, что бренное тело – только искра и капля, только ветер и прах… – Он помолчал и добавил уже нормальным тоном: – Вот так, сыскарь!
– Четвертая стадия, – определил Шибаев. В первой Федор называл его «Саша», во второй – «Сашок», в третьей – «Ши-Бон», а в четвертой – «сыскарь». Хорошо посидели, называется.
– И чего? – спросил Алик.
– А того! Саша меня понял. Понял?
– Понял, – отозвался Шибаев, нащупывая в кармане ключ от дачи Кристины. – Я тебя прекрасно понял…
Тут подъехало заказанное такси, и философ Федор Алексеев убыл восвояси.
