Дарья Калинина - Теща-привидение
– Деньги для Натали никогда не имели особого значения.
Однако вот тут Григорий ошибался. Судя по окружающей обстановке, да и по самой квартире, вряд ли Натали испытывала материальные трудности. Или даже вообще знала, что это такое. Кто же обеспечивал быт Натали, кто купил ей дорогую мебель и сделал ремонт в квартире? Григорий? Маловероятно. Он и сам работал в одной сфере с Натали. И вряд ли получал намного больше нее.
Так откуда у Натали были деньги на красивую жизнь?
– Натали осталось наследство от ее родителей.
– Вот как?
– Да, две квартиры в неинтересных «хрущевках». Обе четырехкомнатные, но… Натали без колебаний продала обе. На деньги купила себе эту квартиру, сделала ремонт, купила мебель. И у нее еще остались деньги, чтобы положить их в свой пенсионный фонд.
– Куда? – удивилась Мариша.
– Пенсионный фонд. А что? Разве у вас нет индивидуального пенсионного фонда? Вас не страшит нищая старость?
Мариша пожала плечами. Думать о старости не хотелось. Равно как и не хотелось откладывать деньги в какой-то там мифический пенсионный фонд. Ведь еще не факт, что доживешь с такой нервной жизнью до спокойной старости. И что? Отказывать себе в маленьких радостях сейчас, чтобы, возможно, хорошо жить потом, в какой-то непонятной старости?
– Не знаю, я как-то об этом не думала, – пробормотала она.
– А вот Натали думала. Она много раз говорила мне, что очень боится нищей старости.
Старости она боялась! Мариша чуть не засмеялась горьким смехом. Натали боялась старости! И что теперь? Теперь старость Натали уж точно не грозит. Она умерла в расцвете лет. И что? Кому достанется ее пенсионный фонд?
Но даже гордость за то, что ее теория получила такое наглядное подтверждение, не отвлекла Маришу и заставила ее поинтересоваться:
– Сколько же лет было Натали?
– Тридцать девять.
Уже не девочка. И ясно, что Натали очень ухаживала за собой, чтобы выглядеть гораздо моложе своего биологического возраста.
– Но где все-таки Натали брала деньги на жизнь? Вы ей давали?
Григорий страшно смутился, начал тереть себе уши, которые заполыхали у него, словно факелы. Потом принялся снимать и снова надевать запотевшие очки. Все это он проделывал, непрерывно что-то бормоча себе под нос. Расслышать было трудно, но Мариша все же кое-что разобрала. И из всего этого бормотания она сделала правильный вывод о том, что и сам Григорий зарабатывает совсем немного. Ну да, все как она и думала.
Оказалось, что Григорий так же, как и Натали, трудился в музейных фондах. Правда, не в Русском музее, а в эрмитажных хранилищах, где платят гораздо лучше. Но все равно Мариша точно знала, этих денег не могло хватить на покупку белого кожаного плаща из «Снежной Королевы» для любимой, перчаток для нее же из тончайшей лайки и сапожек от Гуччи, которые были на Натали в момент убийства.
Не говоря уже о том, что женщина в тридцать девять никак не может выглядеть на двадцать семь, если только она не оставляет значительные суммы в кабинетах косметических хирургов. А эти ребята действуют круто, они не привыкли довольствоваться малым. Это вам не бедные участковые терапевты. Косметические хирурги – это элита, сливки медицинского сообщества, врачи, которые наравне с протезистами деньги гребут буквально лопатами.
– Значит, у Натальи должен был быть еще какой-то дополнительный источник дохода, – сделала заключение Мариша.
Григорий принялся яростно протестовать. Но что-то в его протестах показалось Марише фальшивым. Надо было быть полным дураком, чтобы не понимать очевидного – деньги у Натали были. И деньги приличные. И если она их не зарабатывала сама, значит, она брала их где-то в другом месте. А где?
– А что вам известно про бывшего мужа Натали?
– Про Игоря?
– Да. Про него.
– Мы никогда не встречались. Но по рассказам Натали – это был грубый, примитивный человек. Он был одержим культом собственного тела, совершенно наплевательски относясь к потребностям души своей супруги.
При этих словах собака Нюся, безучастно лежавшая в углу комнаты, неожиданно подняла морду кверху и гавкнула. Григорий не обратил на собаку ровно никакого внимания. Но, насколько могла заметить Мариша, эти двое вообще предпочитали соблюдать в отношениях холодный нейтралитет.
– Значит, Натали разлюбила своего бывшего мужа, бросила его и ушла к вам?
– Ну…
Григорий явно колебался, не зная, что сказать.
– Вообще-то это не моя тайна, – произнес он наконец, – так что даже не знаю, имею ли я право говорить вам об этом… Но раз уж Натали все равно мертва, думаю, это ей не повредит. Понимаете, нет… Не уверен, что я должен об этом говорить.
– Да о чем «об этом»?! – не выдержала Мариша.
– Натали ушла от мужа, потому что Игорь изменил своей жене!
– Что?
– Да, да! Он изменил Натали!
– С кем?
– С какой-то другой женщиной!
Очаровательно! Как будто бы Мариша хотела услышать именно это! Имя! Ей было нужно имя любовницы Игоря!
– Я ничего не знаю! – испуганно забубнил в ответ Григорий. – Ничего не знаю!
Кажется, он уже пожалел о своей откровенности. И теперь мечтал сменить тему. Думал, думал и не придумал ничего другого, как попытаться выставить Маришу совсем.
– Уходите, у меня сегодня произошла личная трагедия. Оставьте меня наедине с моим горем. Дайте мне побыть в одиночестве и все осмыслить.
И что было делать Марише? Несчастный вдовец буквально скисал у нее на глазах. Он не отвечал на ее вопросы, а только рвал на своей голове жалкие остатки волос и лил слезы.
Собака Нюся тяжело вздохнула и, понурившись, вышла из комнаты. Создавалось такое впечатление, что она просто не может видеть Григория.
– Вы себе не представляете, как мы с Натали любили друг друга, – причитал очкастый. – Иногда я был даже благодарен Игорю за то, что он предал Натали. Ведь если бы не его измена, она никогда бы не ушла от него. Натали была глубоко порядочным человеком. Она свято чтила свою почтенную фамилию и как никто другой была достойна княжеского титула.
На этой траурной ноте Марише и предстояло покинуть очкастого Григория. Он настаивал на том, чтобы его оставили одного. Признаться, Мариша была этому даже рада. Григорий и его нытье стали порядком ее раздражать. К тому же явная растерянность мужчины и полнейшее непонимание того, что ему теперь делать, стали действовать ей на нервы.
Мариша и сама не очень-то хорошо представляла, в каком направлении ей двигаться дальше. Так что жалобы Григория нервировали ее все сильней. Но когда Мариша заявила, что уходит, Григорий внезапно изменил свою позицию.
– Нет, не уходите! – воскликнул он, без сил падая на диван. – Не оставляйте меня одного в такой момент! Мне необходимо поговорить с кем-то… Излить душу! Натали была таким прекрасным человеком! Моим светлым ангелом! Просто в голове не укладывается, что ее больше нет. Какой изверг мог сотворить подобное? Девочка, Натали, Наташенька! Я должен излить вам свою душу!
Душу он изливал почти полтора часа, так что Мариша уже и не чаяла вырваться от него живой. Просто какой-то энергетический вампир! Мариша и до прихода к Григорию чувствовала себя неважно. День у нее выдался тяжелый. Но после общения с Григорием она вообще едва доползла до своего «Форда».
У нее даже появилось опасение, что она не сможет сесть за руль. Но глоток минералки и кусочек сладкого десерта немного привели ее в чувство.
До дома Мариша добралась только через час. Ехала она медленно, стараясь держаться безопасной правой стороны дороги и не превышать скорость больше шестидесяти километров в час. В голове у Мариши шумело, звенело, а перед глазами все плыло и кружилось. Так что она всерьез опасалась, как бы ей не попасть в какую-нибудь серьезную аварию.
Но все прошло хорошо. Очутившись дома, Мариша торопливо прошла на кухню, стараясь не заглядывать в гостиную, чтобы лишний раз не огорчаться при виде безнадежно испорченного ковра. На кухне она приготовила себе на ужин два большущих бутерброда с паштетом из гусиной печени и латвийским маслом.
Это масло Мариша предпочитала всем новозеландским и тому подобным сортам. Почему? Да очень просто. Ведь если разобраться, то где она, Новая Зеландия? Тю-тю-у-у-у… Страшно далеко. Пока оттуда масло прибудет к нам, оно точно успеет состариться. А Прибалтика – дело другое, эти страны совсем рядом. И молочные продукты там всегда были самого высокого качества.
Кроме того, сливочное масло всегда хранилось у Мариши в морозильной камере. Так ей было вкуснее. Она любила, когда масло крошится у нее под зубами, оставляя приятную прохладу во рту. Соорудив себе бутерброды, Мариша насыпала корма собакам и, пользуясь тем, что звери временно отстали от нее, захватила телефон и залегла в ванну, наполняющуюся горячей водой.
Вот теперь можно было жить дальше. Жуя бутерброды, Мариша набрала номер Галочки. Было уже совсем поздно, но Мариша обещала, что позвонит ей в любое время. Она знала, что Галочка ждет ее звонка и не ложится спать. Поэтому и позвонила, и рассказала ей о событиях сегодняшнего дня.
