Эдуард Хруцкий - Поединок. Выпуск 7
— Сергей Корнеевич? Материн муж.
— А… мама?
— А мамы нету… Пошла я.
Зайдя за калитку, прикрыла ее, задвинула засов и добавила:
— Вы не обижайтесь, если болтала много и не то… Вдруг это потому, что понравились вы мне?
Косынка ее стремительно пронеслась меж кустов, с треньканьем стекол хлопнула дверь террасы за ними, во дворе за невысокой оградой опять стало тихо.
И только тогда Родионов ощутил, что изрядно растерян, а с ним такого давно не случалось.
Выпадали дни, когда непременная часовая гимнастика по утрам казалась тягостной обязанностью, но сегодня он делал ее с особенным удовольствием. С таким же удовольствием принял холодный душ, брился, завтракал и вышел в пеший маршрут до работы.
Дойдя до проспекта, не свернул подле гастронома направо, как было бы короче, а перешел на другую сторону, и улицей, ведущей к новому району, вскоре вышел к заборам, ограждающим участки застройки.
Недавно потревоженный продуктовый ларек особенно не обновляли, просто поставили на место, кое–где подкрасили и заново остеклили боковое оконце.
До начала рабочего дня у строителей оставалось с четверть часа, ларек уже работал, и возле него толпилось десятка полтора рабочих.
Отсюда, с некоторого отдаления, было видно, что Раиса Федякина торговала бойко. Впрочем, это было неудивительно, поскольку ее ларек один представлял торговую сеть па обширной территории строительства.
Рядом с Родионовым появился и присел на бетонную тумбу рабочий в брезентовой куртке, ходко жуя пирожок и запивая его лимонадом.
— Смотри, как рано, а не пробьешься! — кивнул на ларек Родионов.
— Угу, — отозвался тот. — Собралися перекусить сейчас, кто из общежитий… Да только жратвы никакой, смех один. Так что учти.
— Да нет, я хотел лотерейчиков взять, тираж ведь скоро. Выиграть захотелось.
— Это тут–то? — перестал жевать рабочий. — У Райки?
— Ну да… А что?
— Пятый месяц по два раза на дню хожу, а билетов не видывал. — Нечаянный собеседник оглядел его и подмигнул: — Ты, верно, шутки шутишь, парень… Или какую другую лотерею ищешь? Давай, давай, она баба обоюдная!
И, поставив пустую бутылку к доскам забора, пошел себе, хохотнув на прощание.
А Родионов еще постоял минут пять, наблюдая, и пока стоял, план работы на день выстроился окончательно.
День снова обещал быть жарким, поднимающееся солнце пригревало все сильнее, напротив, через улицу, шустро мельтешилась белая челка продавщицы в проеме ларька.
Дзасохов сидел ссутулившись, сцепив опущенные руки между колен. Глядя в пол, зябко передергивал плечами, хотя в кабинете было душно, но говорил напористо:
— Сами же обещали. Сами! А теперь и позор, и все… Володька точно говорил, что нельзя вам верить никому, в органах приказ такой: в благородных играть!
— Это вы бросьте, Дзасохов. Если все так, как говорите, то и признание ваше учтут, и ходатайства с работы… Лучше вспомните еще раз: не было там свертка какого, ну, пакета, что ли…
— Не было, — подумав, вздохнул Дзасохов. — А то и не заметили, не до того было. Светло уже стало, кругом все видно, а мы… От настырности все и получилось. Володька — малый заводной, а Яшка этот так и подначивал… Ну и поехали.
Родионов напрягся внутри, но голос его прозвучал ровно и бесстрастно:
— Это какой же Яшка? Из монтажников?
— Да он у нас и не вкалывает. Шофером где–то… Перед сменой как раз с ним поддавали, так он и на работу вместе навязался. Все одно, говорит, делать нечего… Смеялся: «Водка рядом, а взять не можете… Сразу видно не шофера, бульдозеристы». Ну, Володька и скажи: «Бульдозер побольше твоей машины стоит. Хочешь докажу?» — Дзасохов вздохнул обреченно: — Вот, доказали!
Родионов досадливо пристукнул ладонью о стол:
— Ах, Дзасохов, Дзасохов… Что же вы мне раньше про этого Яшку не сказали?
— Вроде ни к чему было, — пожал плечами парень. — Он–то при чем?
— Действительно… Коробов его лучше знает?
— Кажется… Помню, говорил, будто и раньше встречались они.
Родионов встал, приоткрыл дверь в коридор, попросил конвойного милиционера:
— Уведите арестованного. А Коробова — сюда.
Снова сев за стол, быстро листал блокнот, по обыкновению забыв нужную страницу. «Как фамилия того сотрудника торга? Ага, Тихомолов! Та–ак, Ти–хо–мо–лов, вот и телефон…»
Трубку долго не брали. Наконец ответили.
— У телефона, — солидно отозвался Тихомолов.
— Это говорит Родионов, из горотдела, вы были у меня третьего дня, с продавщицей Федякиной…
— Да, да, слушаю вас, товарищ Родионов. Нашли грабителей?
— Нашли, нашли… Скажите — Федякина давно у вас работает, вы ее хорошо знаете?
— Н–ну, как… — замялся на другом конце провода Тихомолов. — Даже не решусь, что сказать. Сейчас прикину…
— Подождите, я имею в виду ее… облик, что ли. Добросовестность, если можно так выразиться… Чтобы вы меня поняли, скажу, что есть несовпадения между показаниями арестованных и Федякиной относительно размеров хищения. Кроме того, похоже, что она и вас ввела в заблуждение; лотерейные билеты на этой точке ею не реализовывались.
Тихомолов молчал.
— Вы меня слышите?
— Да, да, конечно… Просто ума не приложу! Мне сейчас не слишком удобно говорить, народ у меня… Давайте так: я сегодня же уточню, что смогу, и завтра с утра буду звонить. Хорошо?
— Только с утра непременно! Жду звонка, до свидания.
Повесил трубку, и как раз ввели Коробова.
Он, в отличие от Дзасохова, был собран, сверлил исподлобья настороженным взглядом. И было видно, что очень озлоблен.
— Садитесь, Коробов.
— Постою, не в гости пришел.
— Верно, совсем не в гости,. И все же сядьте, пожалуйста, разговор может быть долгим.
— Ну, сел… А разговора не будет!
— Тогда один поговорю… Предположим, я склонен верить, что вы и Дзасохов сообщили правду, то есть взяли вы в палатке меньше, чем показывает продавщица. Если это подтвердится, то вас до суда могут отпустить по домам. Однако все предположения надо доказать… Как лучше к доказательствам приступить, скажите?
— Вам с бугра виднее.
— Согласен. Поэтому ответьте мне: вы хорошо знаете Якова, с которым пили до кражи?
— А его за что путать? Он тут ни при чем!
— Вот как? А если представить такой вариант: у продавщицы недостача и надо ее покрыть, поэтому она договаривается с неким Яковом, а он подпаивает двух малоопытных ротозеев, вас с Дзасоховым, например… А потом все ложится на вас.
Коробов облизал пересохшие губы. Торопить его не следовало, и Родионов выжидал.
— Я до этого два раза его видал, — решился наконец Коробов. — В клубе текстильщиков, на танцах познакомились.
— Где он работает, знаете?
— Шоферит. А где — не знаю.
— Попытайтесь вспомнить, может, он все же упоминал — где… Так, между прочим, в разговорах.
— Не… Не помню. Только… Да нет — ничего.
— Говорите, говорите… Что — только?
Часто бывало, что «вспоминали», лишь бы отвязаться от расспросов, но Родионов видел, что сейчас Коробов действительно перебирает в памяти свои несложные беседы со случайным приятелем.
— Вот он раз сказал: «У нас на комбинате…» И все.
— «И все», — невольно передразнил Родионов на радостях. — Это не «все», а почти все! Комбинат–то в городе один… Домостроительный. Выглядит он как?
— Такой… Симпатичный.
— Глаза какие, волосы, ну же!
— Глаза как глаза… Серые вроде. Нос обыкновенный… Волосы, как у меня, блондинистый он.
Поскольку Коробова можно было определить блондином лишь с большой натяжкой, Родионов понял, что ожидаемый словесный портрет получить не удастся.
— Негусто, — констатировал с сожалением. — Если что вспомните — сразу проситесь ко мне… А пока я вас отправлю.
Он подошел к двери, чтобы вызвать конвойного и обернулся, потому что сзади тихо донеслось:
— Вот тут у него, — Коробов ткнул пальцем в щеку под глазом, — пятнышко такое, синее…
Тина Барышева явно погрешила против истины, сказав Родионову, что наверху у нее так уж чисто — теплыми потоками пыль заносило высоко. Сейчас, разделываясь с бутербродом, она лишний раз убеждалась в этом, когда на зубах поскрипывал песок.
Барышева и две ее подружки сидели, свесив ноги, на ферме мостового крана, время было обеденное. Беседовали все о том же:
— …Пошел провожать, говорит: «Если с кем теперь увижу — голову оторву!»
— Ой, надо же! Тебе?
— Да не–ет — тому… Ну, с кем увидит. А я ему: больно много отрывать придется, устанете… Он прямо занервничал, ага! И сразу вежливый стал.
— Вот умеешь ты… А дальше чего было?
— Когда?
— Ну, когда к дому пришли…
— А ничего… Договорились сегодня в клуб пойти. Я, говорит, на такси заеду.
