Мэри Стюарт - Мадам, вы будете говорить?
По-настоящему испуганная, я вжалась в стену, поглубже в тень. Но он не вышел на улицу; он только запер магазин. Я услышала «клик» дверного замка, затем он двинулся к витрине и потянулся опустить штору. Она поползла вниз медленно и тихо, постепенно пряча его голову, грудь, тело, пока на виду не осталась только большая белая рука, сжимающая край шторы. В неверном свете рука, лишенная тела, выглядела чудовищным морским созданием, спрутом, плавающим в туманном мраке за стеклом. Нелепое, безобразное создание тьмы… Обезображенное.
Я зажала рот дрожащей рукой и бессильно привалилась к стене, холодея и чувствуя подступающую дурноту. Даже на таком расстоянии было ясно видно: рука изуродована, отвратительный сморщенный шрам бежал по тыльной ее стороне до искривленного ногтя.
Штора защелкнулась внизу. Это была ловушка.
ГЛАВА 21
Ты войдешь в мой кабинет?
Детская песенкаНе думаю, что в этот момент я вообще могла рассуждать. Конечно, никакого плана у меня не было. Я просто стояла там, в темном дверном проеме, глядя на магазин. Мне и в голову не пришло, что против них у меня нет ни одного шанса. Женщина, одна, без оружия; даже будь оно у меня, я не знала бы, как пустить его в ход. Поскольку я законопослушная гражданка, мне пришло в голову обратиться в полицию, но воображение дрогнуло перед перспективой объяснять на иностранном языке невероятную ситуацию скептически настроенным чиновникам. И времени не было. Ричард и Дэвид находились там; и их надо было освобождать.
Я тихо пересекла улицу и приблизилась к магазину. К счастью, улица по-прежнему была безлюдной. Ни одного звука не доносилось из запертого и зашторенного магазина. Я заметила через две двери дальше по улице сломанную калитку, которая, похоже, открывалась в узкий проулок, ведущий на задворки. Я толкнула калитку, и она отворилась, слегка заскрипев. Скользнув в нее, я ощупью пробралась по проходу до складского двора. Темные очертания зданий неясно вырисовывались справа и слева; тут были кучи старых коробок, аккуратный штабель ящиков; впереди виднелись прочные двойные ворота и чернел зев открытого гаража.
Я немного подождала у выхода из проулка, пока не сориентировалась. Через несколько секунд я обнаружила, что вижу довольно хорошо. Луна, чей восход мы с Ричардом наблюдали, лила бледный свет откуда-то из-за коньков крыш, и, соперничая с ней, огни городских улиц обдавали снизу теплым сиянием печные трубы. Слева от меня одинокое освещенное окно бросало в темноту яркий желтый столб света. Но окно было маленькое, находилось на высоте футов в десять, и свет терялся в глубокой тени открытого гаража.
Я бросила на него настороженный взгляд, догадываясь, что это окно офиса антиквара, и начала на цыпочках обследовать строения во дворе. По-настоящему спрятаться можно было только в гараже, и я скользнула, как призрак, в его черную пещеру. Не считая каких-то ящиков и нескольких банок с машинным маслом, он был пуст. Но запах выхлопных газов все еще висел в воздухе, и меня озарило, что несколько минут назад я слышала шум выезжающей отсюда машины. Я закусила губу, охваченная нерешительностью. Возможно, Ричарда больше не было в помещении магазина. Возможно, он… его тело… Я задушила ужасную мысль в зародыше и напряглась, пытаясь призвать мысли к порядку. Он жив, он не может быть мертвым! Со всхлипом-молитвой, бывшей не столько мольбой, сколько угрозой Всевышнему, я повернулась выйти из гаража и обнаружила, что смотрю вниз на темное пятно, пугающе расплывшееся на бетонном полу.
Оно слегка поблескивало под косым светом из окна офиса и выглядело вязким и плотным. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы понять, что это только масло. Дрожа, я наклонилась, намочила палец в липкой луже и понюхала. Масло. Выпрямляясь, я заметила уголком глаза что-то на полу гаража. Предмет упал за банки с маслом, и, не наклонись я, никогда бы его не заметила. В тени он казался квадратным и светлым.
«Самое время, – подумала я, призвав крохотные остатки иронии, настаивающей на нереальности происходящего, – теперь самое время найти носовой платок с монограммой и запиской, начертанной кровью». «Или машинным маслом», – поспешно внесла поправку другая часть моего мозга. Я подобрала светлый предмет; в любом случае это уж точно был не носовой платок, так как на ощупь он оказался твердым и продолговатым, толщиной в четверть дюйма. Напоминал он книгу.
Это и была книга. Грязный и растрепанный экземпляр книги Т. С. Элиота «Четыре квартета».
Менее чем за двадцать секунд я пересекла двор и укрылась за ящиками под освещенным окном, засунув книгу Марсдена глубоко в карман жакета. Подозрение перешло в уверенность: Марсден был в гараже; Марсден в эту минуту мог вести автомобиль, отъезд которого я слышала.
Но последнее предположение было ошибочным, потому что тут же с высоты четыре фута над моей головой донесся голос, слышанный мною на Роше-де-Дом:
–…Лоран, чего ради ты вела себя так, словно преисподняя разверзлась? Неужели ты не могла…
Очевидно, они все еще обсуждали ее истерику в отеле. Вмешался ее голос, раздраженный и ломкий:
– Это и была преисподняя. Этот отель… если бы ты знал, на что он стал похож…
– Разве я не знаю? Я и сам там был.
– Да, но у тебя было занятие – разыскивать этого проклятого мальчишку в окрестностях. У меня дел не было. Я тебе скажу…
– Все же не стоило распускаться до такой степени, моя до рога я.
Он говорил язвительно, и она вспылила в ответ:
– С тобой-то все в порядке, черт бы тебя побрал! А что пришлось пережить мне за последние месяцы, ты знаешь? Вы сидели спокойно, пока я… у меня не было ничего, никаких развлечений, единственное занятие – уживаться с этим… этим раздражительным айсбергом, будь он проклят. Затем 1'affaire Toni[27], и полиция, и теперь это последнее дело… И все время ждать. И вы еще удивляетесь, что у меня отказали нервы? Да я просто ничего не могу с собой поделать. Я выложилась и, ради Бога, Жан, оставь меня в покое.
Жан. Жан. Кто-то-там, муж. Джон Марсден.
Новый голос вмешался в этот обмен мнениями, глубокий гортанный голос, говорящий по-французски с акцентом. Понимать его мне было трудно.
– Прекратите, вы оба. Лоран, возьми себя в руки; а ты, Жан, оставь ее в покое. Она вела себя как дура, но вреда это не принесло; случившееся сегодня перечеркнуло любые ваши ошибки.
Жан сказал рассудительно.
– Боже! Нам повезло! Когда я подумаю об этом… Мальчишка входит сюда, и его папаша следом! Антиквар был краток:
– Ладно, нам повезло. Похоже, моя удача компенсировала вашу беззаботность.
– Проклятие, Макс…
Макс. Макс Крамер. Джон Марсден. Кусочки мозаики плавно встали на свое место. Крысы в дровяном сарае.
Раздался грохот кулака по столу. Крамер прорычал:
– Lieber Gott[28], да будете вы меня слушать? Сейчас не время пререкаться по поводу прошлого. Нам надо избавиться от этих двоих, и пока я не увижу официального сообщения об их смерти в автомобильной катастрофе, дело не закончено. Только когда это случится, и не раньше, вы получите ваши деньги.
– И бумаги, – вставила сердито Лоран.
– И бумаги. И мы будем в расчете. Вы можете отправляться в ад своим путем, а я пойду своим. Понятно?
– Хорошо. Что нам делать?
Лоран сказала, все еще сердито:
– Я даже не знаю, что случилось. Они мертвы?
– Нет, – сказал Крамер, и у меня перехватило дыхание. – Мальчик спит, и останется в этом состоянии еще долго – я дал ему достаточную дозу. Будет спать, пока все не кончится. – Он рассмеялся. – У меня всегда было доброе сердце. Его папаша тоже получил кое-что успокаивающее и будет вести себя тихо, хотя тут лекарство дали не так нежно, но мы с Жаном едва успели приготовиться… Он будет без сознания достаточно долго, если мы перестанем тратить время попусту.
Он понизил голос, и я придвинулась ближе, напрягая слух.
– Теперь слушайте. Я продумал сложившуюся ситуацию и вижу, как нам ее использовать. Все идет прекрасно и согласуется с нашими старыми планами. Мальчика и его отца найдут мертвыми у подножия утеса – в намеченном нами месте. Они будут вместе среди обломков автомобиля Байрона.
– Ты нашел его машину?
– Ключи были у него в кармане вместе со счетом за гараж. Это один из гаражей Беро.
– И история, – сказал Жан с торжеством в голосе, – будет такой: мальчик убежал встретить отца; вместе они направились… в Италию, например, и п-ф-ф – несчастный случай в темноте!
– Именно так, – сказал Крамер с удовлетворением. – Ребенок сыграл нам на руку, убежав из отеля. Он даже захватил свое удостоверение. Ни у кого не будет причин заподозрить убийство. Никто и не подумает исследовать тело мальчика на наркотики.
– И любые следы насилия на теле мужчины отнесут на счет…
– Именно так, – повторил Крамер.
Затем удовлетворенное мурлыканье прекратилось, и его голос зазвучал резко и четко:
