Владимир Колычев - От звонка до звонка
Он набрал номер домашнего телефона. Хотелось поговорить с женой, рассказать, как тяжело ему живется без нее.
Мало того, он собирался попросить у нее прощения за свою несдержанность. Он должен был выслушать ее, вникнуть в ее проблемы, а не уходить, хлопая дверью. Этого больше не повторится…
Трубку сняла Алена, телохранитель Лады.
– Да!
Время позднее. Четвертый час ночи или, вернее, утра.
А голос у нее бодрый. Только нервозность какая-то прослушивается.
– Это Родион. Где Лада?
– Лада?! – голос Алены предательски задрожал.
Как будто что-то оборвалось внутри его. Неужели с Ладой случилось что-нибудь страшное?
– Что с ней? – встревоженно спросил он.
– С ней? С ней все нормально… Вернее, не все нормально. Но с ней нормально…
– Нормально, не нормально. Что ты несешь? Где Лада?
– Она… Она уехала…
– Куда? В Заволжск?! Тогда почему ты дома?…
– Я не знаю, куда она уехала. Родион Сергеевич, вчера вечером Лада была дома. Она поднялась к себе. А потом был звонок. Она со своего сотового звонила. Сказала, чтобы я передала вам, что вы ей очень дороги. А еще она просила у вас прошения.
– За что?
– За то, что не может быть вашей… Женой вашей не может быть…
– Ты говоришь, она поднялась к себе. Она у себя?
– В том-то и дело, что нет. Я не знаю, как она вышла из дома. Но дома ее нет…
Зато Родион знал, как она вышла. Воспользовалась потайным ходом. Он сам ее этому научил.
– Откуда она звонила?
– Не знаю… Но из машины. Я слышала, как шелестят колеса. И мужской голос был. Он сказал: «Дай сюда!» И все, телефон замолчал. Мне кажется, он выбросил его в окно.
– А голос чей?
– Мне кажется, голос вашего заместителя. Кондрашов его фамилия… Я его всего два раза видела, но голос запомнила. Он у него особенный, с гнусавой хрипотцой…
– Где ты его видела?
– На официальных приемах. Он подходил к вам и к Ладе, когда вы были вместе…
– А когда она была одна, он к ней не подходил?
– Нет, никогда.
– А она сама к нему не подходила?
– Нет, не подходила. Я бы знала…
– А точно его был голос?
– Точно. Если, конечно, ему не подражали…
– А могли подражать? Ты думаешь. Ладу могли похитить?
– Вряд ли. Похищение – это когда силой уводят. А она сама ушла… Родион Сергеевич, я звонила Алексину, спрашивала, что делать. Он сказал, что надо искать…
– Не надо искать, – обреченно покачал головой Родион. – Не надо… Она знала, что убиты Юра Колдунов и Виктор Заболотский?
– Знала. Нам сообщили. Мы усилили охрану дома. Но… Вы уже все знаете…
Лада ушла от Родиона. Сбежала. Подло и коварно бросила его. Удрала с Кондрашовым… Этот жук любил Ладу. Когда-то они даже пожениться собирались. Но Родион спутал их карты. Лада стала его женщиной. А Кондрашов пролетел. Он служил ему верой и правдой. Но это только для вида. Сам же, гад, подбивал клинья к Ладе. И та к нему тянулась. Дотянулась. Теперь они вместе. Родион в тюряге, а у них медовый месяц.
А скорее всего дело не только в медовом месяце. Корабль Родиона дал течь. А кто бежит с тонущего корабля? Правильно, крысы… Ну, с Кондрашовым понятно. Родион в свое время лишил его выгодного бизнеса, у него имелись причины затаить на него злобу. Но Лада… Он же никогда не обижал ее.
А она… А она оказалась крысой. И ударила Родиона еще больней и жестче, чем тот же Макаров. Это удар в спину, точно под левую лопатку. Родиону даже стало казаться, что у него останавливается сердце.
– Не надо никого искать, – тускло повторил он. – Не надо…
Он нажал клавишу «сброс», бросил телефон рядом с собой. Закрыл глаза и так лежал не меньше получаса. Он не боялся уснуть. Это невозможно. Слишком сильно встряхнула его злая новость, в душе бушевало штормовое море чувств.
Лада предала его. Удрала от него вместе с Кондрашовым…
Зачем? Почему? Что же теперь делать?…
Родион постарался взять себя в руки. Он очень любил Ладу. Но она для него уже в прошлом. Может, это даже к лучшему. Вокруг Родиона снова сгустились грозовые тучи. И Лада может попасть под молнию. А с Кондрашовым она будет в безопасности… Грозовые тучи… Нужно хоть на время забыть о Ладе. Нужно собраться с мыслями, сосредоточиться, собрать всю свою громобойную артиллерию и ударить по этим грозовым тучам, развеять их в пух и прах. А для удара у него есть все.
После Паши Козыря службу безопасности возглавил Гена Алексин. Генчик – парень стоящий, даром что молодой.
Витька больше нет. Колдуна тоже. Генчик во главе угла. И от него зависит, сможет Родион удержать свои позиции или нет.
Родион набрал его номер. Телефон ответил сразу.
– О, Родион Сергеевич! – обрадовался Генчик.
– Не спишь?
– Да какой тут спать! Про Колдунова и Заболотского знаете?
– Знаю, Генчик, знаю. На тебя сейчас вся надежда…
– Стараюсь, Родион Сергеевич. Я это, сход собирал. Чисто наши. Как жить дальше, решали. «Сталинградцов», гадов, приговорили…
– От них сначала отбиться надо.
– Отобьемся. Я пацанов на казарму перевожу. Всех типа под ружье ставлю. Нас теперь не достать… И еще, я после себя двух замов оставил. Если вдруг со мной что, чтобы они сразу на себя все взяли. Это Гоша Гром и Лева Кантемир. Если вдруг со мной какая беда, вы с Гошей стыкуйтесь. А если и с ним, то Кантемир останется…
– Варит у тебя башка, Генчик. Хорошо, что варит… Но ты себя в обиду не давай. Держись…
– И держаться буду, и в ответ буду бить…
– Бодро ты держишься. Это хорошо. Но много бравады – тоже плохо. Карабас и «сталинградцы» – это неслабая сила.
Зря мы тогда их недооценили, теперь вот расплачиваемся…
На них Васек Макаров пашет. Меня, гад, под удар подставил.
Яркова на меня списал. Большой срок мне, Генчик, светит…
– Макаров?! Эта крыса?! Вот мразь!… Где он сейчас?
– Не знаю. Думаю, его Кабальцев при себе держит. Где точно, не знаю. Но ты пробей, Генчик. Макаров – гад, и ты знаешь, что с ним делать…
– Понял, Сергеич, все понял…
– И еще, надо Чижика срочно найти. Чтобы он завтра утром у Кабальцева был. Надо засвидетельствовать, что в Яркова Кирьян стрелял. Чижик тогда с нами был, он еще пулю в «броник» схлопотал…
– Я все понял, Сергеич, я сейчас с Чижиком свяжусь.
– Где он?
– А на хате у Кента. Кент на Канарах был, сегодня вернулся. Они сейчас вместе с Чижиком…
– У них и телефон есть.
– А как же?
– Номер мне дай Я сам ему позвоню…
Кент и Чижик – два самых лучших бойца из ударной бригады Кирьяна. Сначала гикнулись Шмель с Гешей. Затем пал от бандитской пули сам Кирьян. Остались только Кент и Чижик. Это профи по классу «супер». Они вдвоем могли бы сделать всех «сталинградцов» с Карабасом в придачу. И, возможно, сделают. Но сначала Чижик должен отмазать Родиона.
Телефон долго не отвечал. Поздно уже. Пацаны без задних ног спят. Наконец трубку сняли.
– Какого хрена? – послышался грубый голос.
Это не Чижик и не Кент. Совершенно незнакомый голос.
– Ты кто? – так же грубо спросил Родион.
– Конь в пальто!… Эй, а ты не Космач?
– Космач.
– А я Тычок. Слыхал о таком! Га-гы-гы!
Родиона передернуло. Что делает этот урод на квартире у Кента?
– Ты думаешь, номером ошибся? – злорадствуя, спросил Тычок. – А хрена с два! Ты Чижика хотел услышать? Ты к нему и попал. Только он раньше попал. На свою шкуру попал.
Нет больше Чижика, кирдык ему. И кореша его приземлили.
У него во лбу аккуратная такая дырочка. А в затылке дырища.
И кровь с мозгами по стене. Жаль, не видишь. Конкретный натюрморт. Тебе бы понравилось… Чего молчишь? Язык в жопу засунул? Страшно, да?… Ну и правильно, бойся. Я скоро и до тебя доберусь… Жаль, тогда тебя вместе с твоим Козырем не грохнул…
– Все сказал?
Родиону стоило больших усилий удержать себя в руках.
Так хотелось наорать на этого ублюдка, наслать на его голову самые страшные кары. Но этим бы он только повеселил Тычка. Угрозы в его положении – не сила, а признак бессилия.
Этот мудозвон снова опередил его. Вышел на Чижика, сумел грохнуть его вместе с Кентом. И сейчас упивается своим могуществом.
– Нет, не все, – хохотнул Тычок. – Хана тебе. Космач.
Я бы тебя в расход пустил. Да пулю на тебя жалко. Я на твою дохлую шею срок намотаю. Лет двадцать тебя устроит? На зоне сгниешь. Как падаль сдохнешь… Снова молчишь? А что ты можешь сказать? Врубаешь, что я тебя по всем статьям как последнего сосунка сделал. Макар тебя с потрохами сдал.
А ты думал, что тебе Чижик поможет? Ха! Хрен угадал! Я тебя и здесь сделал…
– Колдунов и Заболотский – твоя работа?
– А если моя, то что? Ты мне что, уши надрать хочешь? А ху-ху не хо-хо!
– Ху-ху ты сам получишь в свое хо-хо. Это я тебе обещаю.
– Что-то мне совсем не страшно. А знаешь почему? Потому что ты совсем не страшный. Закабанел ты. Космач, жиром оброс. Куда тебе со мной сладить. Мы молодые, резвые, а ты жирная, неповоротливая свинья. Но хлев у тебя конкретный. Одна «Пирамида» чего стоит. Слушай, там уже пора менять хозяина. Ты не против, если я займу твое место?
