Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови
— Мне звонил Мустафа Магомедов. Этого придурка нет в участковом пункте. Ты знаешь, где он сейчас находится?
— У нас дома, — ответил Салим.
— Идем, — коротко приказал начальник полиции.
Они вдвоем вышли из палатки. В нее вернулся отец, который, пройдя к молле, сел рядом с ним. Подозвал Максуда.
— Что у вас за возня в этими полицейскими? — недовольно спросил отец.
— Ничего, — ответил Максуд, — все в порядке. У них какие-то свои проблемы.
Он прошел на свое место, снова уселся за стол, чувствуя нарастающее беспокойство. Увидел вошедшего в палатку Сабира, который подошел и сел рядом с ним.
— Как они там? — спросил Максуд.
— Плохо, — признался Сабир, — они плачут, переживают. Я приготовил лекарства. Иначе не успокоятся.
Максуд сжал зубы. Может, Салим прав и на этой войне есть собственные правила справедливости и нравственности. На войне вообще нет универсальной справедливости. И тем более нет нравственности, когда ожесточение и ненависть достигают своего предела…
Он просидел так минут десять, когда вспомнил о том, что ему нужно позвонить в Москву. Он набрал знакомый номер мобильного телефона директора института.
— Илья Денисович, здравствуйте, — сказал он, — извините, что беспокою вас. Но у меня в семье произошла еще одна трагедия. Два дня назад умер мой младший брат.
— Послушайте меня, Максуд Касумович, — явно разозлился Реутов, — у нас очень важные проблемы. Необходимо ваше присутствие. А у вас на родине все время происходят какие-то невероятные события. Сначала ваш дядя, теперь ваш брат. Я, конечно, вам верю, но все это уже напоминает какой-то неудачный фарс, простите за такие слова.
— Но я задержусь только на два дня. Не больше.
— Очень надеюсь, — сказал Реутов и положил трубку.
Максуд задумчиво посмотрел на телефон и набрал номер Майи. Она сразу ответила.
— Я так долго ждала твоего звонка, — призналась она, — не хотела тебя беспокоить, понимала твое состояние.
— Нет, — возразил он, — ты даже не представляешь, как мне плохо.
— Что случилось? — испугалась она.
— Убили моего младшего брата, — сообщил Максуд.
— Какое несчастье! — вздохнула Майя. — Может, мне приехать к тебе? Я могу все бросить и прилететь.
— Не нужно. Это только усложнит мои проблемы, — сказал Максуд. — Ничего. Постараюсь вернуться через несколько дней. Ты за меня не беспокойся.
— Как это случилось? Тебе ничего не грозит? — спросила она.
— Нет. У меня все в порядке, и я скоро прилечу.
— Звони мне, — попросила она, — каждый день звони.
— Обязательно, — пообещал он, — а сейчас не могу разговаривать. Извини.
Максуд увидел, как в палатку вернулся Салим, который подошел к нему и сел рядом.
— Что случилось? — тревожно спросил Максуд. — Что там произошло?
— Он застрелился, — сообщил Салим, усаживаясь рядом, — все нормально.
Максуд прикусил губу. Этот участковый только несколько минут назад пил чай вместе с ними в этой палатке. И сейчас его нет. Может, здесь другая цена жизни и крови, в который раз подумал он.
— Этот тип подставил твоего брата, Максуд, — услышал он горячий шепот Салима, — и поэтому не нужно его жалеть.
Глава 14
Салим провел начальника полиции к себе домой. Вместе они поднялись на второй этаж, вошли в комнату, где под охраной Мурада сидел участковый. Ибрагим Юсупджанов покачал головой. Только этого не хватало. Двое штатских разоружили его офицера полиции.
— Доигрался? — грозно спросил он. Абдулкерим сидел, опустив голову. Было заметно, что он плакал.
— Как ты мог так глупо подставиться, — возмутился начальник полиции, — чтобы твой номер телефона оказался записанным у бандита? И он тебе звонил несколько раз. А потом ты ему звонил. Ты хоть понимаешь, что не сможешь от этого отвертеться. Если ваши переговоры были за несколько минут до убийства. Тебя не только выгонят из полиции, тебя посадят в тюрьму на двадцать лет, и ты выйдешь оттуда стариком. А еще твоя семья должна будет столько лет тебя кормить. Или ты уже вообще ничего не понимаешь?
Он ругал его не за то, что он взял деньги у бандитов, помогая убивать судью и его племянника. А только за то, что он попался на этих убийствах из-за своей неосторожности, из-за которой теперь могли пострадать его руководители. И все находящиеся в комнате понимали беспокойство начальника полиции, которого волновали собственная карьера и честь мундира, а не предательство его офицера.
— Сколько получил? — спросил Юсупджанов. — Только не лги.
— Двадцать тысяч, — всхлипнул Абдулкерим, опустив голову.
— Ну и дурак, — махнул рукой подполковник, — из-за такой ничтожной суммы сломал себе жизнь. В общем, ты человек неглупый — должен сам все понимать. Впереди у тебя позор, тюрьма, дети будут опозорены, жене придется столько лет возить тебе передачи. И еще все будут говорить, что ты помогал бандитам. Они не смогут даже нормально здесь жить. А если ты неожиданно погибнешь…
Абдулкерим поднял голову. В глазах был испуг.
— Если неожиданно погибнешь, — продолжал начальник полиции, то тогда… Я сделаю все, чтобы эту историю замять, помочь твоей семье и выхлопотать для жены пенсию за погибшего сотрудника МВД. Твой сын еще будет гордиться отцом, который застрелился из-за того, что не сумел найти и обевредить бандитов, которые убили на его участке судью и заместителя председателя исполкома.
— У меня маленькие дети, — взмолился участковый, — я не могу. Совсем маленький сын.
— Сволочь, — не выдержал Мурад, — у погибшего Васифа тоже были дети. Трое детей, которые остались без отца из-за твоего предательства.
— Нет, — снова заплакал участковый, — не нужно. Я не хочу стреляться.
— Тогда тебя посадят. Сам виноват, — безжалостно заявил подполковник.
Участковый упал на колени.
— Нет, — запричитал он, — не нужно. Очень прошу вас. Я готов отсидеть в тюрьме сколько нужно.
— Нельзя, — почти ласково произнес начальник полиции, — не получается. Если попадешь в тюрьму, то сразу всех подведешь. И нас, и свою семью опозоришь. Зачем тебе это нужно? А так уйдешь героем. Может, даже твоим именем назовем школу, в который ты учился.
— Она уже названа именем героя, который погиб четырнадцать лет назад, — вспомнил Абдулкерим.
— Ничего. Назовем твоим именем другую школу. Или улицу. А может, детский садик, — так же ласково сказал подполковник, сжимая обе руки участкового, который пытался обнять его ноги.
Салим и Мурад переглянулись. Им было противно на это смотреть.
— Я не могу, — плакал Абдулкерим, — вы должны меня понять. Я не могу так поступить.
— Ничего, — заставил его подняться буквально силой Юсупджанов, усаживая на стул, — мы тебе поможем. Для этого и нужны товарищи. Ты только не беспокойся. Мы все сделаем сами.
— Не нужно, — продолжал плакать участковый.
— Перестань, — строго одернул его подполковник, — ты офицер, а не баба. Веди себя прилично. Не нужно так распускаться. Хорошо. Я подумаю. Если не хочешь стреляться, значит, пойдешь в тюрьму. Ты этого хочешь? На здоровье. Сиди в тюрьме…
— Помогите, — простонал Абдулкерим.
Было страшно смотреть на этого усатого взрослого мужчину, который плакал от страха и бессилия.
— Ладно, хватит, — решил Юсупджанов, — сейчас что-нибудь придумаем. — Он достал телефон, набрал номер своего заместителя: — Алло, Мустафа, ты где находишься? На участковом пункте? Да, я понял, что дверь закрыта. Ничего страшного. Мы сейчас придем. Это ведь рядом, на соседней улице. Да, вместе с нашим Абдулкеримом. Он понимает, в какую беду вляпался. И мы должны вместе придумать, как ему помочь.
— Спасибо, спасибо, — бормотал участковый.
— Пойдем, — дружелюбно предложил начальник полиции, — и не беспокойся ни о чем. Вставай и вытирайся. В таком виде нельзя появляться перед людьми. Вспомни, что у тебя растет сын. Не позорься. Вытрись. А еще лучше пойди и умойся. Мурад, проводи нашего участкового, покажи, где ему умыться.
Абдулкерим вышел вместе с Мурадом. Юсупджанов взглянул на Салима.
— Он сдал твоего отца и подставил твоего двоюродного брата, — сказал начальник полиции, словно напоминая о том, чего нельзя было забыть.
— Я знаю, — ответил Салим.
— А ты подставил его, — сделал свой вывод подполковник.
— Я его не подставлял. Он сам себя подставил, когда звонил бандиту, — возразил Салим.
— Это уже не так важно, — отмахнулся подполковник, — у тебя его пистолет?
— Да, конечно.
— Дай его мне, — протянул руку Юсупджанов.
Салим отдал ему пистолет участкового.
— Спасибо, — кивнул начальник полиции, — теперь можешь не беспокоиться. Для нас самое главное дойти до его кабинета. Но здесь недалеко, думаю, что дойдем. Хотя на всякий случай пусть нас проводит твой родственник. Мурад. Если вдруг что-то случится по дороге.
