Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне
– Кто же их провалил? Американцы?
– Нет, англичане. Так называемая «кембриджская пятерка» двойных агентов. В Кембридже в те годы было два увлечения – гомосексуализм и коммунизм, так вот все они были коммунистами и педерастами. Они использовали данные американской разведки, поскольку находились на самом верху английской. Самые известные среди них Филби и Блейк.
– Вы имели отношение к их разоблачению?
– Да. Вы недавно спрашивали меня, есть ли на моем счету провалившиеся дела? Так вот это – одно из них. Негодяи успели сбежать в СССР до ареста: Филби умер в Москве в своей постели, а Блейк жив до сих пор, хотя и приговорен английским судом заочно к 54 годам тюрьмы – по году за каждого проваленного им агента.
– Печальное место…
– Да, очень. Но я рада, что здесь теперь одни руины. Пусть стоят, как памятник холодной войне и тем русским дурачкам, «кто неумно любил, но крепко!».
– Шекспир?
– «Отелло». Едемте дальше, инспектор.
Они тронулись и вскоре подъехали к лесу. Лес, через который шла дорога к хутору, даже и днем производил довольно мрачное впечатление, – может быть, по контрасту с залитыми солнцем открытыми местами и нарядными курортными городками. Но когда лесная дорога кончилась и они выехали в холмы, картина вновь приняла буколический характер: днем одинокий хутор вовсе не казался угрюмым и нежилым, а даже совсем напротив, очень оживлял зеленый холмистый ландшафт красной черепичной крышей, золотистым деревом дворовых построек и даже разноцветным бельем, сушившимся на веревке между двумя высокими липами.
Обе полицейские машины поднялись на холм и подрулили к самым дверям дома, благо ограды вокруг него не было никакой. Полицейские окружили дом, а Миллер с Апраксиной подошли к дверям и постучали. Им долго, минут пять, не открывали, а затем послышалось шлепанье босых ног, и сонный женский голос спросил:
– Кто здесь? Чего надо?
– Долго же тут спят, уже почти полдень, – заметил Миллер и громко потребовал: – Открывайте! Полиция!
За дверью громко ахнули, она широко отворилась, и перед инспектором Миллером и графиней Апраксиной предстала… воскресшая «русалка»! Как и положено настоящей русалке, она была одета лишь в просвечивающую ночную рубашку, а ее длинные, доходящие до пояса волосы были распущены по плечам и спине. И она была красива, очень красива; она выглядела сейчас куда лучше, чем там, на мокрой траве возле прудика в Парадизе!
– Господи боже мой! Невероятно! – сказала по-русски графиня Апраксина, во все глаза разглядывая прекрасное и странное видение.
– А, так вы тоже русская! – хрипловатым голосом сказала по-русски «русалка». – Ну и чего это от меня понадобилось полиции? Я ничего не знаю!
– О чем вы «ничего не знаете», милая девушка? – спросила удивленная Апраксина.
– А ни о чем и ничего не знаю! – грубо отрезала «милая девушка». – И вообще я здесь не хозяйка и не могу впустить вас в дом! – Демонстрируя решительность, она подняла ногу и уперлась ею в косяк двери.
– Ну-ну, не надо так волноваться, – миролюбиво сказал инспектор и, похлопав девушку по голой ноге, легко устранил ее с дороги. – Прошу вас, графиня!
– Ишь ты, графиня! – Девушка фыркнула и прошла за ними в дом. В довольно просторной прихожей она их опередила и распахнула перед ними одну из дверей.
– Можете посидеть здесь, в гостиной, и подождать хозяина: он должен вот-вот подъехать. Можете даже телевизор пока посмотреть.
Это была типичная для баварского сельского дома гостиная: деревянные стенные панели, пышные герани за окнами, диван и кресла из цельного дерева, довольно грубоватые на вид, низкий столик перед ними, тумбочка с орущим телевизором напротив; на столике стояла большая бутылка с кока-колой и пустой стакан с почти растаявшим кусочком льда на дне.
Инспектор подошел к телевизору и выключил его.
– Я бы на месте этого легавого не очень тут хозяйничала! – сказала девушка вполголоса.
– А кто хозяин этого дома? – спросила Апраксина.
– Вот это здорово! – засмеялась девушка. – Вваливаетесь в дом и не знаете, кто его хозяин? Ну, если вы – графиня, то наш хозяин князь, между прочим, князь Георгий Ираклиевич Бараташвили. Вот он приедет, и будете сами с ним разбираться. И если что не так, то предупреждаю, мало вам не покажется! А я хочу спать и поэтому пойду в свою комнату и лягу. Возражений нет?
– Я думаю, есть. Тем более что вы и не спали вовсе: у вас, милая девушка, грим с лица не снят.
– Какой еще грим?
– Краска. Макияж.
– Так бы и сказали… Ну, спала я в макияже.
– Во-первых, вы определенно снимаете его аккуратно перед сном, а во-вторых, если бы вы вдруг случайно легли, не сняв грима, то есть макияжа по-вашему, он бы у вас размазался.
– А может, я сплю стоя, как лошадь! – отрезала девушка.
– А сказать вам, зачем вы, завидев в окно нашу машину, разделись, натянули на себя ночную рубашку и теперь притворяетесь, будто спали перед нашим приходом? Вам нужно было время, чтобы спрятать кого-то или что-то.
– Ну вы даете! – фыркнула девушка. – Да я целыми днями хожу в ночной рубашке, я так от жары спасаюсь! А что спать я не хочу и не спала – ну, это вы, положим, угадали. Просто мне не о чем разговаривать с полицией. Да и по-немецки я плохо говорю.
– Недавно в Германии? – спросила Апраксина.
– Две недели.
– А, ну тогда понятно, почему вы так грубо встречаете полицию. На будущее учтите – в Германии это не принято.
– А я вообще не люблю легавых! У меня девиз такой: «Полицейские всех стран, проваливайте!» А вообще, можете сидеть тут и не проваливаться. Мне это по барабану: я уже сказала вам, что я тут не хозяйка.
– А кто же вы – гостья?
– Ага, гостья! Турне по Европе совершаю и вот сюда заскочила, посмотреть, что да как и как люди живут в этой самой Баварии! – Она поежилась в своей прозрачной рубашке. – Ну ладно, похоже, мне лучше пойти одеться.
– Да, это было бы неплохо: боюсь, что после обыска вам все равно придется проехать с нами в полицию.
– После обыска? Вы что, шмон тут наводить собираетесь?
– Вот именно – повальный шмон. Мы из криминальной полиции и расследуем дело об убийстве.
– Надо же! – Девушка, похоже, ничуть не испугалась. – А кого убили-то?
– Девушку примерно вашего возраста и тетушку владельца этого дома Георгия Бараташвили.
– Обалдеть! На вид такая благополучная страна, а выходит и тут могут запросто прикончить человека, – покачала головой девушка. – Ладно, вы тут сидите, а я пошла одеваться.
Она вышла, а инспектор и Апраксина сели в кресла и прислушались. В доме стояла полная тишина, только в открытые окна доносился стрекот кузнечиков.
– Очень, очень похожа! – негромко сказал инспектор.
Апраксина кивнула.
– Поразительное и подозрительное сходство.
Через несколько минут девушка вернулась: теперь на ней был шелковый костюм василькового цвета, плотно облегавший ее великолепную фигуру. Инспектор и графиня переглянулись: теперь девушка стала еще больше похожа на «русалку из бассейна».
– Ну вот, я оделась. – Она села за стол и налила себе стакан колы. – Если хотите пить, я могу принести стаканы и для вас.
Миллер вежливо отказался и достал из портфеля блокнот и авторучку.
– Несколько вопросов к вам, фройляйн. Хотите разговаривать по-русски или можно по-немецки?
– Лучше по-русски.
– Хорошо. Госпожа Апраксина, можете начинать.
Апраксина тоже достала из сумки блокнот и задала девушке первый вопрос:
– Ваше имя?
– Татьяна Беляева.
– Откуда вы приехали?
– Из Москвы.
– В гости или по туристической путевке?
– В гости.
– Кто вам прислал приглашение?
– А вот хозяин дома и прислал, мой знакомый, князь Георгий Бараташвили.
– Когда и где вы с ним познакомились?
– Несколько лет тому назад, в Москве.
– А при каких обстоятельствах?
– Да разве все упомнишь! Познакомились и познакомились…
– Когда вы приехали в Германию?
– Пятого июня.
– У вас есть в Германии знакомые, кроме господина Бараташвили?
– Нет.
– А родственники?
– Тоже нет.
– Понятно. А где сейчас находится господин Бараташвили?
– А он сейчас едет сюда, уже подъезжает, наверное! – с торжеством и ехидством объявила Татьяна Беляева.
– Ах вот как? Значит, вы все-таки успели ему позвонить и сообщить о приезде полиции, пока держали нас за дверью?
– Успела! А разве я не имела права это сделать?
– Могли бы спросить разрешения у господина инспектора.
– А я не видела никакого инспектора! Кто-то позвонил в дверь, а я позвонила хозяину дома и спросила, что мне делать.
– Будто вы не видели, что у дома остановились две полицейские машины!
– Могла и не видеть – я же спала. И потом, откуда мне знать, как выглядят германские полицейские машины?
– Допустим. Кто еще живет в этом доме, кроме вас?
– Никого! – как-то уж очень торопливо ответила девушка.
