Рита Тальвердиева - Нотка бергамота
Дурацкая «весточка» от Маэстро взбесила. Победа уже казалась пирровой. Особенно сейчас, в невыносимо душный вечер. Даже парфюм любимый с ноткой бергамота не взял с собой, что б не было искуса расслабиться, вновь возлюбить себя, почувствовать эстетом. Эх, окунуться бы в прохладную купель, на крайний случай в ванну с ароматом трав…
Так что я жду? До люксов «Зари» рукой подать.
Дождь хлынул вдруг как из ведра. Прорвало. Урчит, рычит, как ненасытный зверь, пускает пузыри. Предупреждает? Плевать.
И заплясала, беснуясь, молния. Ей грозно вторит гром… Плевать.
А ветер, играясь оконной створкой, разбил, подлец, стекло.
Пле-вать!
Теперь и свет погас… Нетерпеливый росчерк знамения?! В кромешной тьме согласно заскрипела ветвь, звеня осколками.
Пле-вать!!!
А если Маэстро — миф? чья-то злая шутка?! О, Боже, он действительно едва не сбрендил. Как прав тот, кто изрек: Всевышний, если хочет наказать, лишает разума.
* * *
— На то я и назначен роком, чтоб с головы поставить все на ноги. Маска наемника — всего лишь маска на карнавале жизни. Пока не суть, а бренд распорядитель бала, ее не сбросить. Пока. Тем хуже — для тех, кто усомнился, проигнорировал оплату. И маска киллера диктует нерадивым: работа сделана — плати! В три дня не уложился — жди! Оплату возьму я сам. И не бумажками с портретом Франклина, а — жизнью.
Смешно. Но после «доказательств» отказники готовы были утроить, удесятерить оплату. Я непреклонен. Не в деньгах счастье. Dura lex sed lex. Тогда не только слову — кивку, движенью век внимать все будут…
Кхм… Есть и закавыка: опыты с энергополем опаснее, чем игры с динамитом, — рука невольно огладила повязку на правом глазе, помяла в бессилье подбородок и борода вновь встала щеткой. — Чревато, черт… Чревато. Но скипетр Маэстро Резонанса обязывает.
Ваш ход, Маэстро!
* * *А вот и свет! Как кстати… Отчаянный кураж дождя теперь прибавил силы. В электронной книжке отыскал Илья контактный номер телефона хозяина «Зари». Кивнул себе с улыбкой: нет, он не псих. И номер люкс, и номер для охраны к вселению готовы. Водитель хозяина «Зари» уже в пути. Где-то валяется визитка журналиста. Вот! что тянуть? Уже на этот вечер Борису Баткину назначу встречу. Пусть будет интервью.
* * *Трель телефона разбила атмосферу тайны. Тень Холмса, скорчившись, растаяла бесследно.
— Кто?! — ахнула Наталья в трубку. — Звездицкий говорит?..
— Я слушаю, — перехватил трубу Арсений. И тут же вытянул пальцы буквой «V». — Да. Конечно, можем. Сюит в «Заре»? Отлично. Мы с Борей будем ровно через час.
Борис вскочил. С тихим торжеством он оглядел притихшую команду.
О прогнозе Мармарова на время забыли.
На время.
* * *Сверкающая белым кафелем ванная.
И блики света приглашают окунуться в воду.
Уже полностью обнаженный, Илья застыл у зеркала: куда исчез типичный южный мачо? Бледные покровы кожи, отрешенный взгляд «вовнутрь». Вдруг в отражении он углядел кровавый след ботинка. Откуда? — пошевелил он пальцами босых ног. Обернувшись, наткнулся взглядом на флакон с парфюмом. Тот самый! С ноткой бергамота. Почти пустой, но пару-другую капель он вытряхнет: три — в воду и каплю на висок. М-м-м. Блаженство… А вот и бритва для мозолей. Но если… мозоль на сердце?
— Точно! — дернул краем рта Илья. Он ее срежет.
И вот он быстро провел рукой у сердца и впился взглядом в отражение. Алые капли взбухли под левым соском, заструились. О кафель лязгнула допотопная бритва.
Не меняя выражения лица, он опустился в благоухающую бергамотом воду.
Вода — блаженство, — смежил он веки, — но до чего дурманит, как вино. Вино? — захлопал он глазами: вода вдруг стала красной.
Он с Ингой побывать мечтал на Красном море. Вот и сбылось… Сбылось?! — сразила вдруг мысль об Инге. Подняться, вскочить не вышло: голова уже кружилась в истошном вальсе. Тут ужас перекроил его лицо: он все же угодил в силки Маэстро!
Бессильный, тихий стон заглушила холодным поцелуем смерть, обдав дыханием с ноткой бергамота.
* * *Семигорск, 30 июня, 2009 г.
— Не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — мрачно пошутил Борис. Ждали эксклюзив — усладу местной прессы, а родилась сенсация — близнец гремящей жести. Зато — на всю страну:
…Шок!
Киноискусство понесло утрату.
26 июня в Верхнем Хуторке, под Семигорском, свел счеты с жизнью любимец женщин, звезда киноэкрана Илья Звездицкий. В рассвете сил и славы. Что послужило поводом — нежданная болезнь? непереносимая утрата жены, прелестной Инги?.. Так или иначе — «Блеск-2» уже не выйдет на экраны… Борис Баткин, специально для «Российского Вестника»
Часть «славы» выпала и хозяину «Зари».
В тот самый день его едва не тяпнула кондрашка. Зато потом…
Туроператоры за головы схватились — заявки падали только на «Зарю». Лишь пятикратное увеличение цены слегка сдержало натиск. А на брони он сделал капитал — те самые апартаменты «ушли» на год вперед.
«Кто там о кризисе лопочет?» — украдкой потирали руки и владельцы ближайших spa-отелей. Этим летом Верхний Хуторок стал знаменит похлеще Куршавеля.
Но прежде сюда слетелись собкоры ведущих СМИ. И рыли, рыли, рыли…Факты перемежались слухами. Слухи с версиями. Победила, как всегда, любовь! Не вынес Илья разлуки с половинкой. Ушел за ней. Сам. По доброй воле.
В резонанс!
3 июля 2009 г.
— Это убийство, — произнес Мармаров.
Арсений в изумлении привстал.
— Или. Доведение до суицида. Тщательно спланированное и пред-на-ме-ренное. Что в принципе — одно и то же — убийство!
— Чушь, — рухнул в кресло Арсений. — А где следы борьбы? — загнул он палец. — Где отпечатки пальцев? — загнул второй. — В крови не обнаружено ни психотропных средств, ни следов яда, — загнул Арсений еще два пальца. — Илья настолько аккуратно погрузился в воду, что капли не пролил на пол, — прильнул к ладони и мизинец; кулак легко спружинил от стола.
— Все? — повел астролог бровью.
— Он был один. И умер от потери крови. Рана, которую Илья себе нанес — глубокая царапина, не более. Чуть раньше мы б с Борисом явились — спасли б! — Уже от этого удара подпрыгнул карандаш; опомнившись, ладонь раскрылась, легла на стол плашмя; под ритм беседы затанцевали в темпе presto пальцы.
— Все?!
— Он сам решил уйти. Без чьей-то воли. Был не в себе, конечно…
— А то, что, пригласив вас с Борей на интервью, он поспешил вдруг на рандеву с Всевышним… Не удивляет?!
— Нет. Свиданье с прессой — гарантия, что моментально обнаружат тело.
— А то, что на лице Ильи застыла оторопь, а ужас исказил черты?! — повысил голос Мармаров. — Ты сам рассказывал, свидетель!
— Очнулся, видимо, в последний он момент. Но… было поздно. Никто не виноват, разве что…
Поймав в паузу внимание Мармарова, Арсений комично развел руками:
— Разве что… звезды, да парад планет. Как там на небосводе — неспокойно?..
Мармаров побледнел. Не опуская взгляда, подвинул ближе объемистую папку. Раскрыл. Швырнул на стол журнал.
Сверкнув кровавым глянцем, обложка распласталась изломанным крылом.
— Страница 112, — сказал Мармаров. — Взгляни.
— И что? «Коридоры времени», февральский выпуск… Старье! — начал он листать. — Вот, страница 110. Сейчас, — и перевернул страницу.
Если гром небесный пророкотал бы в ухо, Арсений так не вздрогнул бы. Рот приоткрылся: на него смотрел Илья… в образе Марата, коварно заколотого в ванне. А на лице… та оторопь и тот смертельный ужас: один в один! Свидетель он и Боря.
Он вновь взглянул на дату.
— Откуда?! — глухо выдавил Арсений.
Риторический вопрос повис как парус спущенный — унылой серой тряпкой.
— Откуда?! — повторил он громче, отбросив в сторону журнал, как скользкую змею.
Над ним злорадно смеялся глянец.
— Ну, что, — уже спокойно спросил Мармаров. — ты понял?!
— Да. То есть — нет. Кхм, — тряхнул он головой. — Я понял сердцем; словом — не объяснить… Я помню фильм, где «пишутся» убийства. Написанное — проецируется в жизнь. Оно?!
— Примерно.
— Но это лишь сюжет из фильма. Миф! Сказки…
— Энергополе реальных, исторических событий — не миф. Илья об этом знал: шарахался от ванных комнат, уехал из Москвы подальше в глушь. Он был приговорен , Илья — боялся.
— Кого?!
— Того, кто доказал ему свою способность лепить события, быть дирижером ре-зо-нан-са.
— Фантастика!
— Возможно. Но, разве не фантасты лепили матрицу иных событий? Это работает, Арсений. Увы, не только у фантастов.
