Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство
Стук в дверь повторился и к нам снова ввалились без приглашения. На этот раз это была Тамара. Растрепанная и опухшая, она упорно твердила:
- Валерия, что мне делать? Что мне делать?
Обняв ее за плечи, я произнесла дежурные фразы:
- Успокойся, Тамара, все образуется, надо сообщить родственникам твоего мужа...
Резко отбросив мои руки она зарыдала в голос:
- Да не муж он мне, не муж! Муж сейчас в Кишиневе, у матери!
В наступившей паузе мы с Денисом пытались переварить услышанное. Во всяком случае, я пыталась.
"Нормально, ничего особенного, - подумала я, - ну не муж. Приехала не с мужем, умер не от инфаркта, а я - не детектив. Мне нет до этого никакого дела."
И тут же, в полном соответствии с собственными мыслями, осторожно поинтересовалась:
- Так что же с ним произошло? Сердечный приступ?
Высказав свою страшную тайну, Тамара сразу успокоилась. Слезы высохли, на щеках появился румянец, она взяла с моей прикроватной тумбочки зеркало и спросила:
- Нет ли у тебя помады?
При этих словах мрачный Денис направился к двери, бросив на ходу: "Пойду проветрюсь..."
Мы остались одни. Тамара полезла в карман джинсов, достала сигареты и жадно закурила. Я протянула ей помаду, но она лишь махнула рукой, словно говоря, что уже без надобности и сделав глубокую затяжку, сказала.
- Ну надо же, чтобы так все вышло! Облом! В сущности, ведь я его совсем не знаю... Он был жутко богатым. Видишь, - она потрогала массивную цепочку на шее, - это его подарок. Что ты хочешь, строительный подрядчик. Он стал обхаживать меня с самого начала.
- А муж?
- А что муж? Вечно хнычет, что его, инженера высшей категории, не берут на работу. Что иврит не дается. Вместо того, чтобы как-то подняться, поступить на курсы, сесть за книжки - взял и укатил к мамочке на заработанные мною деньги. Я что, гнала его работать дворником? Работаю - и хорошо, ты только учись. Мне повезло с работой, и тебе повезет. Я же до сих пор люблю его!.. А может и нет, - она махнула рукой. - По крайней мере, разводиться не хочу, у нас дети.
- А где они сейчас?
- У моей мамы.
Мы замолчали. Тамара докурила сигарету, но уходить не спешила. Я решила выпить чаю.
- Чай будешь?
- Буду, - она кивнула.
Выложив на стол пачку печенья, шоколад, я бросила в чашки с кипятком по пакетику чая и протянула Тамаре.
- Расскажи, как это все случилось, - попросила я.
- В принципе, это Йоси был инициатором нашей поездки сюда. Я только сняла коттеджи и собрала людей.
- А кто выбрал этот кибуц?
- Все получилось совершенно случайно. Йоси читал рекламные объявления. Многие кибуцы предлагали свои услуги: дома отдыха, пляж, поездки на джипах. Он выбрал "Сиртон", так как здесь прекрасные условия, природа и не дорого.
"Если не считать такого маленького дополнения к сервису, как убийство", - подумала я про себя.
Тамара снова затянулась и продолжила рассказывать:
- Ты вспомни, Валерия, какой он был веселый и довольный, когда мы ехали. Все время шутил, даже прошептал мне на ухо, что вечером покажет мне класс. Только когда мы уже выходили из домика, он стал нервничать и торопить меня. Мужики всегда нас погоняют, когда нужно выходить из дома.
- Ага, а сами рыщут по дому в поисках носков и орут как оглашенные, добавила я.
- Я заволновалась уже в зале, когда Йоси отсутствовал почти час. В комнате его не было. Я позвала его, но он не отвечал. Тогда я заглянула в ванную и... Он лежал на полу, голый, а рядом валялась крышка от баночки с лекарством. А сама баночка - она небольшая, там было всего три таблетки стояла на полке под зеркалом.
- И что это было за лекарство? - я была заинтригована.
- Виагра...
Да уж, история. Все, что я знала об этом новомодном лекарстве, только то, что оно жутко дорогое и принимать его нужно за час до полового акта. Видимо, у Йоси были проблемы, он не хотел о них рассказывать. А кому захочется об этом говорить? Вышел с праздника, пошел приготовиться, чтобы быть во всеоружии и... что-то произошло. Но, убейте меня, я не видела во всем этом никакого криминала. Может быть, виагра спровоцировала сердечный приступ, иди знай, как она действует на пятидесятилетних импотентов! А может быть, ее нельзя употреблять после мацы, она с мацой в какую-нибудь реакцию вступает?
- Что было потом? - спросила я, не желая делиться с Тамарой своими умозаключениями.
- Я повела себя, как последняя идиотка. Схватила баночку, потом подняла с пола крышку, потом выскочила на улицу, стала орать, звать на помощь. Тут же набежали люди, потом приехала полиция... Ну а дальше ты сама знаешь.
- А где эта злополучная баночка?
- Она там, я ее оставила. Нельзя же трогать улики, - пожала она плечами. Надо же, криминалистическое воспитанием путем просмотра детективов дает иногда положительные плоды.
В тот момент, когда я хотела продолжить "допрос", вошел Денис. Тамара встала и, попрощавшись, вышла.
- Что надумала, сыщица? - спросил он, откидывая в сторону одеяло.
Вместо ответа я спросила:
- Слушай, Денис, что ты знаешь о виагре?
- Что-о?! - картинно возмутился он. - Мадам в депрессии? Мадам хочет допингу? Это на тебя так влияют последние происшествия?
- Глупости! - рассердилась я и бросила в него подушку. - Я тебя как человека спрашиваю, а ты на личности переводишь!
- А что? - удивился Денис. - Я тоже личность... А ты в нашу первую ночь в отпуске заводишь речь о средствах, повышающих потенцию. Как прикажете вас понимать?
- Тамара сейчас мне рассказала, что Йоси за час до смерти принял таблетку виагры.
- Тогда этот Йоси не только импотент, но и идиот! Кто же говорит своей любовнице о том, что идет принимать виагру?!
- А он и не говорил, - возразила я, - она сама увидела. Он с собой привез баночку.
- Ладно, - Денис притянул меня к себе, - иди ко мне. Надеюсь, виагра нам сегодня не понадобится...
x x x
На следующее утро я с опасениями, терзавшими душу, направилась в столовую завтракать. Денис лишь спросонья пробормотал: "Принеси мне чего-нибудь" и уткнулся в подушку. Весеннее солнышко припекало, как будто на дворе стоял июль, цвели пионы на клумбах, кибуцные пенсионеры сновали туда-сюда на моторизированных трехколесных велосипедах, и ничто не напоминало о трагедии пасхальной ночи.
В фойе, здания столовой висел большой траурный плакат в черной рамке. "Неужели успели так быстро? - подумала я. - Не может быть!" Подойдя поближе, я увидела фотографию пожилого незнакомого мужчины.
Под фотографией черными буквами было написано: "От тяжелой продолжительной болезни в Нью-Йорке, на семьдесят восьмом году жизни, скончался известный писатель, лауреат Пулитцеровской премии, автор романов "Ветер Иудеи" и "Мост через реку Иордан", Исаак Брескин (да будет память о нем благословенна). Кибуц "Сиртон" выражает соболезнование своему товарищу, Аврааму Брескину по поводу смерти отца.
"Вот это да! - изумилась я. - Жизнь преподносит сюрпризы один за другим. Как интересно жить на белом свете, когда вокруг умирают другие..."
Народ спешил в столовую, некоторые останавливались около плаката, другие мельком бросали взгляд и шли дальше. Возле меня остановился пожилой кибуцник.
- Ай-ай-ай, - покачал он головой, - ведь наш Абрамчик - единственный сын своего папы. Какие он писал рассказы на идише! Ди рецд аф идиш? спросил он меня.
- А биселе.
Откуда я могла знать идиш, если на нем говорили лишь бабка с дедом, да и то так, чтобы внучка не поняла.
В большом обеденном зале стоял ровный гул. Большие подносы из нержавейки были заполнены творогом. Я насчитала четыре вида. Взяв немного сырковой массы с изюмом, я добавила крутое яйцо, апельсиновый сок, несколько черных маслин и села за большой стол, за которым уже сидели четверо кибуцников. На столе в двух плетенках лежали маца и свежие булочки. Взяв одну из них, я принялась за еду.
Разговаривали степенно и неторопливо. Не сильно вслушиваясь в беседу и поняв по отрывкам фраз, что речь идет о сыне лауреата премии Пулитцера, я решила внести свою лепту:
- Насколько мне кажется, ваш кибуц скоро разбогатеет...
- Почему? - удивились мои соседи.
- Ну как же, из ваших слов я поняла, что у покойного писателя был только один сын? Значит все наследство и авторские права останется ему и он отдаст их в кибуц. Верно? У вас же такие правила?
Кибуцники переглянулись. По выражению их лиц я поняла, что ляпнула что-то не то. В очередной раз... Как бы спохватившись, один из них пробормотал: "Возможно, возможно..." - и они быстро перевели разговор на нечто нейтрально-тракторное.
Ковыряясь вилкой в сырке, я кляла себя за очередную глупость. Ну разве можно быть такой наивной? Поверила во всеобщее равенство и братство! "Что положено цезарю, то не положено воспитательнице Анат..."
x x x
Израильское разгильдяйство не действует выборочно. Поэтому следователь приехал не в восемь, а в начале одиннадцатого, и мы тем временем слонялись вокруг местного клуба, топтали траву и ругались по поводу испорченного отдыха.
