Леонид Словин - Дело без свидетелей
– Какой же сейчас поединок? Он пьянствует, гуляет, – недоумевал Денисов. – Борюсь я один…
– Преступник сделал ход. Теперь ты обдумываешь ответный… Как в шахматах!
Еще до того, как пришел ответ на последний запрос, Денисов, поразмыслив, решил написать всем пассажирам, которые получали вещи в течение пяти дней – с девятого по тринадцатое число. По инструкции вещи могли находиться именно этот срок, и преступник мог обратиться за ними и на другой день, и на третий, и на пятый. Потом вещи изымали из ячеек и уносили на склад.
Письма приходили теперь регулярно, и в отделе острили, что сержанту Денисову было бы неплохо обзавестись личным секретарем. А он ломал голову, как расширить круг людей, находившихся в день совершения преступления на вокзале.
Старшина навел его на счастливую мысль.
– В музеях, на художественных выставках, как ты знаешь, – сказал старшина, – есть книга отзывов. На вокзале зато есть книга жалоб…
– Так.
– Эти люди тоже могли видеть! Понимаешь? – i старшина подмигнул. – Майор Горбунов не звонит?
– На пенсию оформляется…
– Привет передавай.
– Обязательно…
«В самом деле, – подумал Денисов, – в комнате матери и ребенка имеется книга с адресами останавливавшихся пассажиров. Медицинская комната ведет свою регистрацию… Всех, кто обращается к ней за помощью, записывает касса возврата билетов…»
Должен же был кто-нибудь видеть преступника] «Когда я получал двенадцатого июля свой рюкзак в автоматической камере хранения, – писал преподаватель физики из Жданова, – то вместе со мной писал заявление незнакомый молодой парень, на которого я обратил внимание. Ему выдали вещи передо мной – сумку и чемодан красного цвета, примерно такой, о котором Вы пишете. В сумке я случайно увидел несколько микрометров, штангель, резцы и что-то еще. В чемодане была дамская одежда, белье. Парень был выпивши и заявление написал так грязно и неразборчиво, что дежурный предложил ему написать новое. Парень отказался, сказал, что лучше не может. Дежурный хотел на него воздействовать, но многие из очереди поддержали парня:
всем было некогда. Второй работник автокамеры, помоему механик, тоже заступился за него, и между работниками камеры хранения произошла небольшая ссора.
В конце концов первый дежурный сказал: «Выдавай сам! Я такой документ подшивать в папку не буду!» Второй выдал вещи. Парень был лет двадцати пяти, одежды, конечно, не помню, черненький, со шрамом на шее».
Письмо Денисов получил к вечеру: он работал во вторую. За смену прочитал его несколько раз и каждый раз, перечитывая или только вспоминая о нем, начинал улыбаться.
«Самодовольный дурак, кретин! – спохватывался он через минуту. – Чему ты радуешься? Задержал преступника? Или раскрыл преступление? Ты думаешь, дежурные хранят все испорченные бланки с девятьсот второго года, со дня постройки вокзала?»
Денисов знал обоих работников камеры хранения, о которых писал учитель, но решил никаких действий не предпринимать, пока не посоветуется с Кристининым.
«Как бы не напортить!»
Он только мысленно представил себе, как маленький дотошный Хорев, с вечно недокуренной дешевой сигарой, требует переписать заявление, а ленивый горластый Горелов, с пятнами на руках, которые он называет болезнью Витилиго, отмахивается от напарника. «Некогда бюрократизм разводить: люди на поезд спешат!»
Оба работника камеры хранения, в свою очередь, знали Денисова и его должность, поэтому он думал, что разговаривать с ними должен другой сотрудник. Несколько раз Денисов звонил в Московский уголовный розыск Кристинину, но не заставал на месте. Не было Кристинина и в конце рабочего дня, поздно вечером, когда Денисов наконец сдал смену.
В электричке по дороге домой он снова прочитал письмо, теперь оно только, встревожило ею, не вызвав никакого удовлетворения.
«Почему я решил, что речь идет именно о моем чемодане? – подумал он. – И как найти в Москве человека по шраму на шее!»
На станции Денисов не удержался, зашел в проходную завода, чтобы еще раз позвонить Кристинину. Было уже начало первого.
– Сейчас телефон освободится, и звони сколько надо, – махнул рукой вахтер, старый милицейский отставник, провожая Денисова в караулку.
За столом, склонившись к аппарату, сидела женщина в рабочем халате. Свободной рукой она скручивала и тут же выпрямляла телефонный шнур.
– Так вы всю жизнь проспите, – втолковывала она абоненту. Разговор шел, видимо, давно, и все точки над «и» были уже поставлены. – В пятницу тоже никуда не ходили?
– Ты, девушка, бери быка за рога, – посоветовал вахтер, – а то человеку по делу звонить надо!
– Товарищи ваши были в клубе… Рыженький был, который тогда в гармошку играл… Он почему-то холода не боится! – Денисов решил, что она разговаривает с поклонником, заст) пившим дежурить на коммутатор. – В крайнем случае могу вам валенки принести!
Ровно гудел за стеной завод, чуть жужжали под потолком лампы дневного света. Молоденькая работница в испачканном глиной халате безнадежно и неумело плела свои нехитрые сети.
Денисов не заметил, как задремал.
– Звони, – разбудил его вахтер.
Позади громко хлопнула входная дверь – Как у нее? Договорились?
– Второе уж дежурство звонит, да все глухо. Без пользы делу!
Денисов без особой, впрочем, надежды набрал номер и на секунду затаил дыхание. Внезапно очень близко раздался знакомый голос:
– Слушает Кристинин.
– Алло! – еще не веря, закричал в трубку Денисов. – у меня интересные новости! Это вы?
– Если будет на то воля аллаха, – пошутил Кристинин.
Перебивая себя, Денисов рассказал о письме, о дежурных. Закончил тем, что зачитал письмо преподавателя физики из Жданова целиком.
– Хорошо, – подумав, сказал Кристинин, – на Хорева мы напустим Губенко. Они найдут общий язык.
А сейчас давай домой и ни о чем не думай!
– Спокойной ночи!
Через лес к поселку Денисов шел не торопясь, заложив руки в карманы, как на прогулке, отдавшись полностью вдруг возникшему в нем чувству уверенности.
Подходя к отделу, Денисов еще издали увидел Губенко Лейтенант стоял как всегда, независимый, себе на уме. в руке он держал новый, словно сейчас из магазина, импортный портфель-саквояж.
– Здравствуй, Денисов! – Губенко подал горстку длинных холодных пальцев. – Где здесь у вас можно переговорить? Теснота такая! Как вы тут работаете? – Он не умел быть приятным.
Реконструкция вокзала. Хочешь, пойдем к носильщикам? Здесь рядом!
Они вошли в небольшую комнату с длинными скамьями вдоль стен. Губенко достал из портфеля свежую газету, встряхнул, постелил на скамью.
– Так вот, – сказал он, усаживаясь – я уже разговаривал с дежурным Хоревым. Кстати, в нем ничего от зануды. Аккуратный человек, может, чересчур педантичный. Добросовестный работник. Собирается на пенсию.
– Что он сказал?
– Он вспомнил все обстоятельства того дня. Как я понял, механик ваш… Горелов? Безответственная личность.
– Хорев помнит преступника?
– Он в тот же день написал на Горелова служебную записку. В ней есть фамилия и имя того парня. Отчества, правда, нет.
– Не Смирнов? – спросил Денисов, леденея при мысли о тысячах, а может, десятках тысяч людей, среди которых придется искать подозреваемого. – Если Смирнов да еще Николай или Виктор – это то же, что ничего…
– Николай! Но не Смирнов, а Суждин, – разговаривая, Губенко вынул из кармана капроновую щеточку и не спеша протер замок и без того чистого саквояжа.
– Сколько же в Москве Суждиных Николаев?
– По адресному бюро, всего двое, один уже отпал:
возраст не подходит. И место жительства тоже. Второй живет по вашей дороге, сейчас к нему поедем, – Губенко посмотрел на Денисова. – Я разговаривал с подполковником и просил дать тебя мне в помощь. Не возражаешь? Правда, я не сказал, что еду по вашему делу. Так что переодевайся.
– Ты… – не находя слов, Денисов схватил его за руку. – Ты просто молодец!
– Ерунда, – Губенко чуть покраснел. – Сколько тебе нужно времени, чтобы переодеться?
– В общежитие побегу!.. Здесь рядом.
Заснеженный поселок, куда они приехали, в Москве обычно вспоминали с наступлением грибного сезона. Несколько сотен кирпичных, старой постройки домов, торговые ряды, окружающие рынок, новое здание автовокзала. Завод синтетического волокна.
Губенко так и подмывало расспросить о грибах инспектора местного отделения внутренних дел, но молодцеватый, подтянутый младший лейтенант, по всей вероятности вернувшийся недавно из армии, разговаривал с ними сдержанно, чуть-чуть свысбка.
– Суждин? – удивился он. – Знаю такого. Ничего за ним раньше не замечалось.
– Раньше?.. – переспросил Губенко. – А в последнее время?
– В последнее время тоже.
– Не помните, у него шрамика нет ча шее? – спросил Денисов.
![Леонид Словин - Дело без свидетелей [журнальный вариант]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)