Андрей Константинов - Решальщики. Движуха
— То есть?
— Получается, ежели вовремя заслать знакомому социологу ящичек какого-нить «бургундского крепкого розового», считай, показатели у тебя на кармане?
Зеленков снисходительно улыбнулся:
— Пардон, мсье Эжен, но я вынужден порекомендовать вам отправиться собирать окурки от сигарет «Голуаз» на бульвар Монмартр.
— Чего сказал? Переведи.
— Перевожу: «Хрен тебе, Егорка, собирай бычки!»
— А! В смысле?
— В том смысле, что ключевое слово здесь НЕЗАВИСИМЫЕ социологические службы.
— А разве такие бывают?
— У них — бывают! Ладно, идем дальше… Главный акцент в работе территориального отдела французской полиции — это дежурная часть. Где почти восемьдесят процентов обращений и сигналов отрабатывается сразу, в момент обращения.
— Да ладно!.. — усомнился Петрухин.
— Вот те мальтийский крест и медицинский полумесяц! — «побожился» Зеленков. — Причем именно что отрабатываются, а не расписываются, как у нас, участковым и операм.
— Которые благо если на следующий день себе в макулатурную папку положат, — ударившись в болезненные воспоминания, докончил Купцов.
— Вот-вот. Я, кстати, разок побывал непосредственно у них в дежурке.
— В каком качестве? Терпилы или подозреваемого? — ехидно уточнил Дмитрий.
— Хм… Очень смешно… Побывал в качестве стороннего наблюдателя. Так вот, там у них прям как на кухне — все буквально кипит. Вы только представьте, парни: буквально все скандалы, инциденты, даже самые мелкие происшествия забиваются в компьютер.
— На фига?
— А чтобы в случае повтора машина сама выдала аналитику.
— Охренеть! — разинул рот Петрухин.
— А у нас тем временем, похоже, собираются подсократить и дежурки, — вздохнул Леонид. — Привет заявителям!
— Поехали дальше, — продолжил экскурс «в их нравы» Зеленков. — После дежурки все внимание местных шефов полиции уделено патрулированию улиц.
— Конному?
— Почему конному?
— Ну там же — Сена?
— Тебе бы, Митя, все шуточки шутить. А я, между прочим, сейчас серьезно.
— Молчу-молчу. Продолжай… Котик.
— Короче, в центре Парижа в штатском работают практически все. Даже полицейские типа нашей милиции общественной безопасности. У них там в арсенале лжеусы, лжепарики и прочая маскирующая амуниция.
— Навроде нашей «наружки»?
— Ну где-то так. А вот в пригородах патрулируют жандармы в форме. Которые — барабанная дробь! — живут в казармах, а потому могут собраться по вызову за считаные минуты.
— Че за хрень? В каких казармах? — озадачился Петрухин. — А если я, к примеру, не хочу? Если я хочу дома и с бабой… хм… в смысле — с женой?
— За такую зарплату, думается, можно и потерпеть.
— Во, кстати! А что там ментам платят?
— Зарплата младшего полицейского составляет порядка 1700 евро. Плюс бесплатный бензин. Плюс бесплатная стрижка, химчистка и прочие мелкие радости жизни. Да, и еще, оплата сверхурочных — обязательна. По этой причине во время ночных беспорядков в Париже желающих поработать было с лихвой — лес рук.
— Однако!
— А тяжело попасть в местные копы? — спросил Купцов.
— С некоторых пор — да. Опять же и обучение у них иное, нашему не чета. Например, на полицейских курсах всем обучающимся ставят баллы, а после выпуска человек, получивший большее количество, сам выбирает лучшее место в вакансиях. А худшего, соответственно, отправляют куда никто не хочет. Что-то навроде распределения в советских вузах. Когда «троечники», рыдая, паковали чумоданы и ехали в Сусуман или в Кустанай.
— Хм… Слухай, Котька, а может, при таких раскладах нам всем троим плюнуть на все, да и вербануться во французскую жандармерию? — задорно предложил Петрухин. — Необязательно прямо в Париж. Лично я согласен даже на какую-нибудь захудалую Шампань или Гасконь.
— Не выйдет.
— Почему?
— Гражданство нужно. Как минимум, вид на жительство. Опять же язык. Да и здоровье…
— А что здоровье? Мы еще молоды и, так сказать, полны. Сил и прочая.
— Ну разве что «полны». — Зеленков печально похлопал себя по пивному животику. — По правде сказать, братцы, не знаю как вы, а вот лично я, с хлебов рыночных, успел нажить себе лишь одно состояние — предынфарктное. А к нему до кучи атеросклероз, хондроз и гипертонию.
— М-да… Совсем некошерно, — посочувствовал Петрухин.
— А может статься, и еще хужее. Если вы мне не поможете. Собственно, потому я тебя, Борисыч, и высвистал, — печально произнес Костя, всем своим видом давая понять, что всё, доселе им поведанное, было не более чем присказка. А собственно сказка — вот она, только теперь начинается.
— Давай, брателло, докладай, что там у тебя стряслось.
— Папу нашего завалили. Неделю назад. Образцов. Выстрел на Казанской. Наверняка ведь слышали?
Петрухин удивленно присвистнул, а Купцов неодобрительно покачал головой.
Образцов! Еще бы не слышать! Образцов — это почти империя. Это поставки продуктов из Европы, это несколько ночных клубов и баров, склады, рынки, автоперевозки. Вот только выстрел снайпера все это дело перечеркнул. Склады, набитые европейской жратвой, остались. И грузовые фуры остались. И дискотеки никуда не делись — гремят динамиками и пылят коксом. Вот только Николаю Николаевичу Образцову по прозвищу Людоед отныне они уже были не нужны…
— Ясно, — сказал Петрухин. — Ты у нас, значится, у Людоеда работаешь.
— Ага. Работал… Пока ему киллер с чердака да в башню не заслал.
— Про твоего Папу мы, конечно, слышали. Как не слыхать? И газеты, и ТВ — все отметились. Громкое дело.
— Громкое, — согласился Зеленков. — А для меня так просто оглушительное. Меня же мои кормильцы на куски рвут: ты, бля, служба безопасности, а папу не уберег… ты за что бабки получаешь? Я им, баранам, объясняю, что стопроцентной безопасности не бывает, что даже президентов США валят… Да куда там?! Разве им чего объяснишь? Они же обделались от страха. Каждый про себя думает: сегодня Людоеда, а завтра? Завтра — меня? Даже премию установили за раскрытие.
— Сколько?
— Двадцать тонн.
— Зелени?
— Нет, бля, деревянных… Не задавай, Митя, дурных вопросов. Конечно, зелени. Они думают, что это ментов подхлестнет, — мрачно сказал Зеленцов и подергал себя за ус, поморщился.
— Ну и как? Подхлестнуло?
— Я тебя умоляю! Птичка-то — глухарек… кому это нужно? Особливо сейчас, в наше столь неустойчивое и непредсказуемое настоящее… да что я тебе буду объяснять, ты же и сам все понимаешь… А мои хозяева как взбесились: обеспечь безопасность! Дай результат любой ценой. Им теперь со всех сторон снайперы чудятся, киллеры-шмиллеры. Беда, мужики… беда. Берут меня за горло. А ты же меня, Митька, знаешь: я всю жизнь воров ловил… Какие, к черту, киллеры?
Зеленков помолчал немного, а потом с читаемой в голосе надеждой спросил:
— Ну что, парни, возьметесь?
— За двадцать тонн? Хм… Можно, конечно, попробовать.
— А ты не забыл, что у нас свой Папа имеется? — укоризненно напомнил Купцов.
— Заниматься творческой деятельностью во внеслужебное время дозволяется даже сотруднику полиции, — назидательно ответил напарнику Дмитрий. Однако, увидев, что такое объяснение того не шибко вдохновило, показательно вздохнул и добавил: — Ладно, убедил, чертяка. Придется попросить благословения у вышестоящей инстанции. Короче, так, Котька: сегодня мы постараемся переговорить с Брюнетом и, в случае если добро от него будет получено, наведаемся к тебе, ну скажем…
— Для меня идеальным вариантом было бы завтра. Первая половина дня.
— Почему?
— Потом объясню.
— Хорошо. В любом случае сегодня вечером я тебе отзвонюсь.
* * *После разговора с Зеленковым решальщики вернулись в «Магистраль».
Где им несказанно повезло, причем три раза подряд.
Во-первых, Виктор Альбертович оказался в конторе. Во-вторых, нашел время оперативно и без ненужных свидетелей принять. И наконец, в-третьих, дал свое принципиальное согласие на так называемую «халтуру».
Предварительно, правда, поинтересовавшись:
— Я только одно не понял: вам что — денег не хватает?
— Денег всегда не хватает, — невинно улыбнулся в ответ Петрухин. Однако тут же посерьезнел и добавил: — Но в данном случае не в деньгах дело, Виктор. Тем более что успех не гарантирован. А соответственно, не гарантировано и вознаграждение.
— Если дело не в деньгах, то в чем?
— Дык ремесло у нас такое.
— Ладно, работайте… ремесленники, — заключил Брюнет. — Но только не в ущерб нашему совместному делу!
— Не переживай, Витя, ущерба не будет. Согласно ранее отработанной схеме, один из нас все время будет оставаться «на хозяйстве». Да, и держи в виду следующее: ежели мы поднимем это дело, то ты, господин олигарх, автоматически поднимешь свой и без того высокий авторитет.
