Джейн Хичкок - Обман зрения
Потом я прошла в ванную комнату, где еще никогда не бывала, и словно попала в какой-то ледяной дворец: мое отражение многократно повторялось в сотне сверкающих зеркал. Они были повсюду — на стенах, на потолке, на дверях. Узкие полоски, тщательно подогнанные друг к другу, самым причудливым образом преображали смотрящегося в них человека, разбивая его фигуру на бесчисленное множество повторяющихся фрагментов.
Я ошеломленно оглядывалась вокруг, пытаясь сориентироваться в этом сверкающем лабиринте. Потом осторожно двинулась вперед. Но любое передвижение в этой огромной Г-образной комнате, разделенной перегородкой, было весьма затруднительно. Я все время натыкалась на свое отображение. Здесь не было ни верха, ни низа, ни сторон, ни каких-либо ориентиров — лишь мириады моих движущихся двойников, уходящих в бесконечность. Каждое мое движение тысячекратно повторялось. Подняв руки над головой изящным жестом балерины, я видела, как это движение воспроизводилось бесконечным кордебалетом, терявшимся в холодной и прозрачной глубине зеркал.
Подставив руки под холодную воду, я ополоснула разгоряченное лицо и вдруг подумала: а что, если принять здесь ванну? Эта мысль показалась мне интересной. Что я буду чувствовать, погрузившись туда, где Фрэнсис Гриффин совершает один из самых интимных человеческих ритуалов?
Раздевшись, я встала посередине комнаты. Мое обнаженное тело, многократно отраженное в зеркалах, казалось, избавилось от всех своих изъянов. Оно стало предметом, вещью, моей неотъемлемой собственностью.
Наполняя ванну горячей водой, я следила, как поднимающийся пар оседает на зеркалах, разрисовывая их причудливыми узорами. Потом осторожно легла, и вокруг меня забурлили маленькие водовороты, после чего вода успокоилась. Посмотрев на потолок, я увидела свое отражение — лицо без тела, покоящееся на ложе из мокрых спутанных волос, живой барельеф на плоском прямоугольнике непрозрачной воды. В ванну с бульканьем падали редкие капли. Я закрыла глаза, чувствуя себя в тепле и безопасности, вдали от мирских забот и волнений. Задремав, я увидела во сне ужасную Медузу Горгону со змеями вместо волос. Я вздрогнула и проснулась, подняв вокруг себя волны. Мне вдруг стало ясно, что я не столь уж чужда роскоши. Это меня испугало, потому что она, подобно Медузе, обращает людей в камень.
Вдруг на меня повеяло прохладой, заставив слегка вздрогнуть. Потом в зеркалах мелькнула часть чьего-то лица, и я в ужасе обернулась. На меня изумленно смотрел Дин, заглянувший в ванную комнату. Я вскочила, прикрыв грудь руками и тяжело дыша. Мы оба на мгновение застыли. Дворецкий смерил меня взглядом, как бы спрашивая: «Господи, что вы тут делаете?» На лице его не выразилось никакого интереса к моей наготе. Я почувствовала, что он возмущен моим поведением, и попыталась оправдаться, но не смогла произнести ни слова. Он молча поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Наше общение длилось не более пяти секунд.
После всего этого я не стала выскакивать из ванны как ошпаренная. Наоборот, снова легла в воду, недовольная, что меня потревожили. Дин сам виноват, что нарушил мое уединение. Никто его сюда не звал. Я повернула кран, чтобы добавить горячей воды и согреться. Я отнюдь не чувствовала себя узурпатором, у меня было такое ощущение, что я нахожусь здесь по праву.
Я не торопясь принимала ванну, капая в воду духи и масла из хрустальных флаконов, стоявших рядом на полке. Подушечки моих пальцев сморщились и стали похожими на маленькие рельефные карты. Я провела руками по телу. Кожа казалась гладкой как шелк, а ресницы склеились от пара. Полузакрыв глаза, я смотрела, как на воду падают узкие полоски солнечного света, вспыхивая в глубине, словно стайка золотых рыбок. Мне казалось, что я плыву внутри калейдоскопа. Я еще долго лежала неподвижно, окруженная сверкающими бликами, и слушала, как плещется вода.
Наконец я встала и взяла белый махровый халат, висевший рядом с ванной. Но прежде чем его надеть, бросила взгляд на свое отражение в одном из длинных узких зеркал. Раскрасневшееся лицо, нежная влажная кожа. Мелкие морщинки вокруг глаз и рта, эти неизгладимые шрамы, наносимые временем, чудесным образом исчезли. Мокрые пряди волос разметались по розовым плечам, лоснящимся от масел. Из зеркала на меня смотрела совсем молодая женщина. И хотя моя молодость прошла и никогда не вернется, я с удовольствием смотрела на свое волшебное преображение.
Я представила, как миссис Гриффин пыталась заполнить свою жизнь роскошью и накопительством, которые заменяли ей любовь и человеческие чувства. Теперь она состарилась, так и не увидев подлинной жизни, и к ней пришло горькое отрезвление. Какую тайну она так упрямо скрывала? Видимо, она хочет, чтобы я разгадала ее сама. Скинув халат, я быстро оделась.
В тот вечер, уезжая из «Хейвена», я впервые подумала: а не сама ли миссис Гриффин убила Кассандру?
Вернувшись домой, я обнаружила на автоответчике несколько суматошных сообщений от Гарри Питта, умоляющего срочно ему позвонить.
— Гарри, это я. Где тебя носило?
— Фейт, это ты? — спросил он сонным голосом.
— Да. Куда ты запропастился? Ты мне не говорил, что собираешься уехать.
Последовала пауза.
— Гарри! Ты меня слышишь? Мне так надо с тобой поговорить.
— Я спал. Извини. Который сейчас час?
Я посмотрела на часы.
— Около семи.
— Вечера или утра?
— О Господи, вечера, конечно. Чем ты там занимался?
— Не спрашивай. Пытался вернуть прошедшую молодость.
В трубке раздался какой-то шорох.
— Что происходит? Я терпеть не могу, когда ты исчезаешь, не предупредив.
— Я встречался с Родни, — сообщил он, оживляясь. — И знаешь, что он мне сказал? Что он вспоминал меня каждый день. Можешь себе представить?
— Могу. Тебя не так просто забыть, Гарри.
— Спасибо, дорогая. Но ведь прошло уже восемь лет.
— Старая любовь не ржавеет.
— А еще знаешь, что он сказал? Что иногда его так и подмывало рассказать обо всем жене, чтобы было с кем поговорить обо мне. Ну разве он не прелесть? Он сказал, что я научил его ценить красоту. Ты только подумай! Видела бы ты, в какой дыре он живет. Я никогда не думал, что он придает какое-то значение моим словам. Мне было так приятно это услышать, ведь нам не слишком часто удается произвести впечатление на других.
— Так ты уехал с ним? Куда же?
— В Монток. Мы остановились в «Холидей Инн». Это было настоящее романтическое путешествие, полное опасности и приключений. Ад и рай одновременно.
— Но ты отсутствовал довольно долго.
— Еще я ездил за покупками, а потом вернулся и снова встретился с Родни. Но, Фейт, дорогая, я же не сказал тебе главной новости.
— Какой?
Сделав эффектную паузу, Гарри объявил:
— Я нашел Роберто Мади. Да, я его обнаружил!
Я подскочила на диване. Браш удивленно склонил голову набок.
— Что?!
— Ну, не совсем я. Это несносный отпрыск Родни откопал его на своем компьютере.
— Что значит нашел? Где он? — спросила я, не веря своим ушам.
— В каком-то местечке под названием Броукенридж, — пренебрежительно сказал Гарри. — Это в Колорадо.
Американские географические названия в устах Гарри всегда звучали несколько необычно.
— Не могу поверить! Господи, Гарри, так ты его все-таки нашел! Ты уверен, что это тот самый Роберто Мади?
— Да.
— Откуда ты знаешь? Их может быть несколько.
— Их и есть несколько. Целых семь, — подчеркнуто медленно произнес Гарри. — Во всяком случае, я нашел именно столько. Но это как раз тот, кого мы ищем.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я им всем позвонил, назвавшись писателем, который работает над книгой о деле Гриффинов. Все остальные не имели ни малейшего представления, что это такое, а тот отрезал: «Я никогда не говорю об этом периоде моей жизни!» — и повесил трубку.
— Значит, это он.
— Конечно, он, — уверенно сказал Гарри.
— Он говорит с акцентом?
— Да, с небольшим.
— Я приду к тебе ужинать, — решительно сказала я.
— Но у меня дома шаром покати. Мистер Спенсер съел последнее пирожное.
— Ты какой ужин предпочитаешь — китайский или итальянский?
— Китайский — от Фу, если можно. Свинину, блинчики, креветки, цыпленка в имбирном соусе… Я закажу сам, ты только заберешь. И проследи, чтобы они положили побольше…
— Знаю, знаю. Побольше печенья с предсказанием судьбы.
Я так разволновалась, что забыла покормить Браша. Услышав жалобное мяуканье, я вернулась в комнату и наложила ему полную миску еды.
— Прости меня, Браши, но тут такие дела!
Я взяла такси и поехала к Фу — он держал ресторан элитной китайской кухни рядом с домом, где жил Гарри. Питт позвонил туда заранее и заказал гору еды на свой домашний счет. Нагруженная двумя огромными пакетами, я прошла пешком до жилища Гарри и села в скрипучий лифт, который вознес меня на девятый этаж. Там толстая серая дверь с грохотом распахнулась, и я вышла в коридор, оклеенный желтыми обоями под кирпич, на которые Гарри не уставал жаловаться.
