Петр Северцев - Слабое место жесткого диска (сборник)
– Она вообще у нас очень странная, эта Даша Корнеева, – вставил Нырялов. – У нее какая-то непонятная идиосинкразия к мужчинам. Она во время разговора предпочитает смотреть не на них, а в монитор компьютера.
Я невольно подумал о том, что у меня с этой самой Дашей есть нечто общее: если мне предложат на выбор общение с женщиной или со своим Приятелем, не уверен, что я выберу первое.
– Но если вы, как утверждаете, являетесь экспертами по нациям и конфессиям, то должны знать, где эти чертовы сатанисты находятся, – заметил я.
Нырялов перекрестился и пошарил по углам моей кухни взглядом. Я невольно проделал то же самое, но ничего интересного, кроме старой паутины, там не обнаружил.
– Я иконку ищу с ликом Божьим, – пояснил мне Борис. – Негоже без иконки-то жить…
Мне захотелось сказать что-нибудь очень атеистическое в пику своему гостю, но подумал, что рискую быть втянутым в совершенно ненужный спор. Не дай бог, еще Полина станет упрашивать меня почитать «Бхагавад-Гиту» или пытаться «ввести» меня в дзен-буддизм. Ни того ни другого мне делать совершенно не хотелось, и я промолчал.
– Я же говорил вам, что никто не знает, где они и кто, – повторил Нырялов. – Мы сами очень удивлены, потому что обычно они образуются из разочаровавшихся сектантов. Что касается милиции, то там мы уже были, но нас встретили не очень хорошо… Словом, отнеслись ко всему этому скептически. Какой-то лысый капитан даже расхохотался. Общее резюме их высказываний сводилось к тому, что это бред сумасшедшего. Более того, они намекали на то, что мы тоже… так сказать, несколько того… – Нырялов покрутил пальцем около своего виска. – Вот поэтому мы и пришли к вам.
Я еще раз внимательно посмотрел на собеседников, на Полину, которая нервно мяла пальцами какие-то бесчисленные «фенечки-бусинки», развешанные у нее на груди и руках, и шептала губами свою кришнаитскую мантру, на Бориса, глаза которого были наполнены праведным православным экстазом, и отчасти понял тупых ментов. Однако что-то в этой записке показалось мне зловещим, и угрозы, которые в ней содержались, казались мне не просто пустым звуком.
– И что же вы хотите, чтобы я сделал? Нашел сатанистов? – спросил я.
– Да… Если можно, – проникновенно посмотрев мне в глаза, сказала Полина.
– Может быть, и можно, – ответил я. – Но я беру за свою работу довольно дорого. Сто долларов в день, не меньше.
При этих словах лицо Бориса Нырялова еще более вытянулось и стало напоминать парниковый огурец, а лицо Полины Каменец приобрело землистый оттенок. Я понял, что ребята, видимо, такие деньги зарабатывают месячным напряженным трудом.
– Но здесь же дело такое… духовное… – опомнилась первой Полина. – Вы послужите богу.
– И попадете в Царствие Небесное, – добавил Нырялов.
Будучи по своей природе циником-атеистом, к тому же имея нехристианские корни с отцовской стороны, я усомнился в справедливости этих утверждений. Кроме того, смущал слишком широкий спектр потенциальных жертв неведомых князей или, что все-таки более вероятно, князьков тьмы. Если быть защитником бабушки Лиды является делом все же богоугодным, то ограждать от сатанистов язычницу Ванду мне что-то не хотелось.
Я почувствовал, что настроение мое совершенно испортилось. И глядя на странноватых молодых экспертов, которые искренне верят в серьезность угроз неведомых сумасшедших, я подумал, что причиной хандры, возможно, является мое безделье. Уже неделю моим главными собеседниками являются четыре стены моей квартиры и неодушевленный трехгигагерцевый друг, который только и делает, что таращится на меня своими маздаевскими зенками. Только вчера эту милую компанию разбавил Фима Липовский, да и то вторая половина нашей встречи происходила практически на автопилоте в силу специфического вида используемого нами топлива.
И, охваченный этими мыслями, я решил дать согласие поработать ради гипотетического путешествия в Царствие Небесное.
– Вы меня убедили, – сказал я, закуривая очередную сигарету. – Я попробую заняться этим делом.
И предостерегающе поднял указательный палец:
– Именно попробую. Откровенно говоря, той информации, которую вы мне сообщили, недостаточно. И поскольку денег у вас, как выясняется, нет, вы должны будете стать моими помощниками в деле.
Нырялов и Каменец радостно закивали головами. Борис пытался что-то сказать, но я не дал ему возможности произнести слово и продолжал свой назидательно-патетический монолог:
– Всех указанных руководителей религиозных организаций вы должны предупредить, вам это легко сделать как журналистам.
– Разумеется, – тут же отреагировал Нырялов.
– Завтра вечером я жду вас с отчетом о проделанной работе, – начальственным тоном заметил я, затушив сигарету и вставая с кресла.
Каменец и Нырялов тоже поднялись и направились в прихожую. Полина по пути остановилась и сказала:
– Спасибо вам, Валерий Борисович. Вы такой добрый…
Я удивленно улыбнулся. Если бы Полина обладала магическим даром, я при этих словах неминуемо должен был превратиться в каменную статую. Добряком меня мог бы назвать человек, либо совершенно не развитый умственно, либо говорящий заведомую неправду.
Тем не менее вслух я просто сказал:
– Ничего, ничего… Все ради Царствия Небесного.
Нырялов и Каменец быстренько оделись и, потратив на благодарности мне еще около минуты, удалились. Я же, оставшись один, почувствовал какой-то необыкновенный прилив сил. Вот что значит, если у человека появилась какая-то цель, достигнуть которую надо пусть не ради материальных, но духовных благ! Я решил пообедать и навестить одного родственника, у которого не был уже месяца четыре.
Я оделся и вышел на улицу. Было уже четыре часа дня, и солнце собиралось закончить свой рабочий день. Мои «ноль-первые» «Жигули» сверкали в его усталых заходящих лучах. Воодушевленный этим зрелищем, я радостно открыл дверцу и уселся на водительское место. Я повернул ключ зажигания, включил мотор, собираясь тронуться с места, и глянул в лобовое стекло прямо перед собой…
…и увидел нечто, что совершенно не ожидал увидеть в подобное время и подобной обстановке. На меня смотрел гроб.
Вернее, его муляж. Деревянный гробик размером с пенал был приклеен к лобовому стеклу моих «Жигулей». Я остолбенел и почти автоматически выключил мотор. В этот момент луч солнца выхватил из пространства именно эту маленькую деревянную коробочку, которая непонятно в честь какого праздника очутилась у меня на машине. На гробике блеснули приклеенные буквы из фольги: «LUCIFER».
«Да они что, сегодня все ох. ели, что ли?!» – зло подумал я, ощущая вместе с раздражением какой-то холод внутри себя. Придя наконец к выводу, что неведомые «они» действительно «ох. ели», я вышел из оцепенения и, как следствие этого, вышел из машины. С остервенением я сорвал со своего стекла гадкий муляж и хотел было уже зашвырнуть его в дальний конец двора, однако в последний момент все же решил, что надо его сохранить. Как сувенир. И засунул в бардачок «Жигулей».
Потом я закрыл машину и пошел обратно домой. Ни о каком посещении родственника не могло идти и речи. Я разделся и, несмотря на то что в квартире хорошо топили, почувствовал некий озноб. Поставив кофе, я пошел в потайную комнату.
Приятель, можно сказать, дремал. Мерцали звезды на его экране, мигал красно-зелеными лампочками модем. Я неожиданно разозлился. Подойдя к Приятелю, я нажал кнопку резидентного устройства и жестко сказал:
«СПИШЬ, ГЛЮКАЛО ХРЕНОВО? ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, КАК ЗА НАС ВЗЯЛИСЬ ПОТУСТОРОННИЕ СИЛЫ…»
Приятель явно не понял. Более того, он не хотел понимать и официально заявил:
«ВВЕСТИ ПАРОЛЬ. ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ НЕ ОПОЗНАН».
И как бы между прочим заметил в мой адрес:
«ЮЗЕР ОЧКАСТЫЙ!»
Мне пришлось выполнить все необходимые формальности, и когда Приятель ответил мне своим фирменным приветствием «ПРИВЕТ, ХАКЕР!», я, чеканя каждое слово, рассказал ему обо всем, что случилось сегодняшним ноябрьским днем. Начиная от визита Скворцова и странной смерти его жены и кончая гробиком на «Жигулях».
Атлон напряг мозги и начал анализировать полученную информацию. Анализировал он ее довольно долго, видимо, попутно влезал в какие-то базы данных, что-то проверяя и сопоставляя. Наконец, через десять минут он выдал:
ЯВНЫЙ НЕДОСТАТОК ИНФОРМАЦИИ.
Вместе с этим неутешительным для меня выводом немного погодя последовала и некая конкретика в виде советов:
ПОСЕТИТЬ ЭКСТРАСЕНСА НИЖЕГОРОДЦЕВА С ПРОСЬБОЙ ОТВЕСТИ ПОРЧУ.
ВЫЯСНИТЬ БИОГРАФИИ СКВОРЦОВА И НИЖЕГОРОДЦЕВА НА ПРЕДМЕТ:
1) ИХ РЕЛИГИОЗНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ. 2) СВЯЗЕЙ СО СПЕЦСЛУЖБАМИ – ДЛЯ НИЖЕГОРОДЦЕВА.
В СЛУЧАЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТИ ВОЗМОЖНО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЯДА ТИПА РИЦИН, ПРИМЕНЯЕМОГО В КГБ.
«Вот только еще спецслужб мне не хватало!» – подумал я. И вообще я как-то не представлял себя в роли чудика, который придет к врачу-экстрасенсу с просьбой отвести порчу. Однако с Приятелем в какой только роли не приходится бывать…
