Наталья Андреева - Гробница Наполеона
— Ты способен на любую каверзу. Нет чтобы сказать: она повесилась. Самоубийство. Тебе непременно надо копать! Давай, выходи отсюда!
Грушин молча вышел из кабинета. Артем последним шагнул в каминный зал и потянулся к рычагу. Стеллаж неслышно вернулся на место.
— Ловко! — не удержался от комментария Артем. — Механизм работает безупречно! Никто и не услышит! Итак…
— Итак…
Хозяин уселся за стол, на свое место и потянулся к крохотному хрустальному графинчику с мятным ликером. Наполнил рюмочку и, не предлагая никому присоединиться, пригубил.
— Грушин, и как только ты пьешь эту гадость! — не удержалась Инга.
— А как ты умудрилась прикончить за вечер две бутылки шампанского? — огрызнулся тот. — Посмотри! На донышке осталось!
— Маньяк!
— Алкоголичка.
— Перестаньте, — оборвал их Артем. И мягко заметил: — Инга, ты и в самом деле слишком много пьешь.
— А можно удержаться? — сорвалась вдруг она. — Вы посмотрите, что здесь происходит! Второй труп!
— Это самоубийство, — упрямо сказал Артем. — У нее ведь, мне кажется, был повод!
— Да, она употребляла наркотики! — резко сказала Инга. — Но ведь ей только что дали дозу! Она была под кайфом! Повеситься в таком состоянии? Вот если бы у нее была ломка…
— Кто дал? — удивленно спросил Артем.— Кто здесь балуется наркотиками?
— Он, — кивнул на Грушина Сид.
— Что-о?!
— Да. Я дал Кире дозу. И что? Сделал это из гуманных соображений, — пожал плечами хозяин дома.
— Так вот где она брала… — ахнула Прасковья Федоровна. — Даня… Но зачем?!
— А это уж мое дело, — спокойно сказал Грушин.
— Я была о тебе лучшего мнения, — упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна.
— Я о вас тоже, многоуважаемая наша знаменитость! Так что вам лучше помолчать.
— Мать? На что этот тип намекает? — тяжелым взглядом уставился на жену Сид.
— Ах, не слушай его! Очередная шутка!
— Хороши шутки! Чтобы вы ни говорили, а Киру-то убили! — напомнил Грушин. — Это мог сделать любой из вас. Вы все выше метра семидесяти.
— Во мне метр шестьдесят девять, — поспешно заметила Прасковья Федоровна.
— О! Это существенно меняет дело!
— Но разве могла слабая женщина… — негромко заметила Инга.
— Технически — вполне! — сказал Грушин. — А что тут сложного? Душили-то ее не под потолком! И, скорее всего, сзади. Накинули петлю на шею и затянули. Потом отволокли в кабинет. Кира была маленького роста и субтильная. Кожа да кости. Пятидесяти килограммов не весила. Легкая, как перышко!
— А ты проверял? — вскользь заметил Артем.
— Это видно на глаз. Итак, ее удушили, отнесли в кабинет. Потом убийца пододвинул стол прямо под люстру, снял петлю с шеи жертвы, закрепил на крюке. Поднял Киру, поставил на стол, придержал, вновь накинул петлю на шею, и… Вторая борозда!
— Разве я могла это сделать? — жалобно спросила Прасковья Федоровна. — Ведь я же такая… такая…
— Да хватит вам притворяться! — презрительно сказала Инга. — Вовсе вы не больная! И не слабая! На вас пахать можно! Да, да, да! И не надо на меня так смотреть! Мы с Кирой были подругами. Обе в прислугах, вот и сошлись. Любили жаловаться друг другу на хозяев.
— Да что ты такое говоришь! — всплеснула руками Прасковья Федоровна. — Какая я хозяйка Кире?! Я ее подруга!
— А кто писал за вас романы? Кто?! — взвилась вдруг Инга. — Или вы хотите сказать, что стояли у плиты, пока она сидела за письменным столом? Делали уборку? Мыли полы? Да вы эксплуатировали ее! Безбожно!
— Я просто хотела ее отвлечь, — пробормотала Прасковья Федоровна. — Я давала ей кров. И…
— Ага! — сообразил вдруг Валентин Борисюк. — Вот оно что! Оказывается, вы даже не сами все это писали!
— Да сама! Сама! Просто вдвоем быстрее! Кира только немного мне помогала.
— Например, порнуху писала. Постельные сцены, — мрачно заметил Сид. — А где она это брала? В своем воображении? Ха!
И тут что-то сообразил Даниил Грушин. Хлопнул себя по лбу со словами:
— Ну, я и дурак! Вот оно что! Ай да Сидор!
— Не смей! Не смей трогать моего мужа! — взвизгнула Прасковья Федоровна.
— Ну, хватит! — скомандовал Артем. — Прекратите эту истерику! Кто писал, за кого писал… Не суть важно. За что ее убили, если убили? Это надо выяснить! Кто она? Шантажируемая или шантажистка? Грушин?
— Вот в этом и заключалась главная ошибка убийцы, — загадочно сказал хозяин дома.
— Зато я не ошибусь. Следующей жертвой будешь ты. А убийцей — я.
— Артем Дмитриевич! — испуганно сказал Валентин. — Ну зачем вы так? По-моему, пора, наконец, вызвать милицию и…
— Нет, — хором сказали все, кроме Грушина. Даже Сид.
— Валентин, я же тебе сказал: не спеши, — напомнил Даниил Грушин. — Твой шанс впереди.
— Какой такой шанс? — пробормотал зам по рекламе.
— Все уладить. А ты милицию собрался вызывать! Как бы потом не пожалеть.
— Да что вы меня пугаете! Весь вечер пугаете! То в убийстве обвиняете! Уж не думаете ли вы, что у меня был мотив убить эту наркоманку? — возмутился Валентин Борисюк.
— А если она тебя шантажировала? — пристально глянул на него Артем.
— Она меня ша…
И Валентин вдруг осекся.
— В кабинет можно проникнуть тремя путями, — вздохнул Грушин. — Вернее, четырьмя, но я не думаю, что тело Киры тащили через балкон. Это проблема даже для Сида.
— А при чем здесь я? — мгновенно отреагировал тот. — Как что — сразу Сид!
— Да так. К слову пришлось. Из всех здесь присутствующих ты находишься в наилучшей физической форме. Тебе под силу любые акробатические трюки. Что с петлей, что с…
— Ну да! Кажись, кто-то еще железо по утрам тягает? — И Сид выразительно посмотрел на хозяина дома.
— Мне-то к чему ее убивать? — удивился Грушин. — И потом: если бы я этого хотел, у меня был шанс. Вместо дозы дать Кире шприц с ядом. Или устроить передозировку.
— Кто вас, маньяков, поймет, — еле слышно фыркнула Инга. — Может, ты хочешь засадить кого-нибудь в тюрьму? Потому и устроил весь этот цирк!
— Я играю по-честному, — неожиданно обиделся Грушин. — Среди вас невинных нет. Только шантажисты и шантажируемые.
— Ну а при чем здесь шантажируемые? — напомнил Артем. — Они-то жертвы!
— А что, если некто совершил поступок уголовно наказуемый? Допустим, убил человека. А в милицию пойти не захотел. Пожертвовать несколькими годами жизни и карьерой. Лучше скрыть.
— Но ведь бывают разные обстоятельства, — пожала плечами Инга.
— Ага! Значит, убийство можно оправдать обстоятельствами?
И Грушин обвел взглядом сидящих за столом. Гости подавленно молчали.
— У нас уже второй труп, — констатировал хозяин. — Напоминаю: сейчас подходящий момент для признаний. Или будем по-прежнему играть в чет-нечет? Но один из вас уже ошибся! А я ведь предупреждал!
— Ты бы лучше за… — начал было Сид.
Но тут случилось неожиданное. Звонок раздался как гром среди ясного неба. Кто-то стоял на пороге и звонил в дверь! Да, это был не мобильный телефон. Звук резче, пронзительнее и отчетливо слышен на втором этаже.
— Боже! — ахнула Прасковья Федоровна.
— Кто-то пришел, — напряженно сказала Инга.
Валентин Борисюк побледнел и ничего не сказал. Сид вскочил. И только Артем решительно поднялся со словами:
— Надо открыть.
— Все согласны? — спросил хозяин дома.
— Это же свидетель! — взвизгнула Прасковья Федоровна.
— А если он увидит трупы? — напомнил Валентин.
— Кто-то пять минут назад предлагал вызвать милицию, — усмехнулся Грушин.
— Значит, это милиция? — нервно спросил Артем. — Тогда тем более не надо открывать!
— Грушин, ты что, вызвал милицию? — уставилась на хозяина дома Инга.
И все замерли.
— Нет. Я не вызывал милицию, — ответил тот.
В дверь позвонили еще раз. Потом еще.
— Лучше открыть, — прошептала Прасковья Федоровна. — Окна ведь светятся! Он знает, что в доме кто-то есть!
— Грушин, кто это?! — зло выкрикнул Артем. — Очередной сюрприз, да?!
— Это шофер. Всего-навсего шофер.
— Какой шофер? — удивился Реутов.
— Твой.
— Ты что, чокнутый?
— Ты же сам просил.
— Да когда это было! Я сейчас его отправлю, — и Артем решительно направился к дверям.
— Стой! — крикнула Инга. — Он же тебя увидит!
— Ну и что?
— Как это что?! А когда начнется расследование? Когда милиция получит трупы? Шофер скажет, что его шеф был здесь! И ты вовек не отмажешься!
— Точно, — сообразил вдруг Артем. — И что делать?
— Надо его впустить и где-нибудь запереть, — задумчиво сказал Сид. — Потом решить, что с ним делать.
— Хорошая мысль, — сказал Грушин и направился к дверям.
Реутов молча посторонился и пропустил его в коридор.
— Я сейчас иду! Иду! — крикнул Даниил Грушин, спускаясь по лестнице.
