Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь
— Ну и как?
— Никогда не слышал ничего подобного, — честно признался я. — Я не большой любитель такого рода музыки. Такая музыка только для интеллектуалов.
— А какая музыка нравится вам?
— Как-то не думал на эту тему. Танцевальная, скорее всего.
— Понятно, — Вирджиния поднялась. — Помогите мне внести радиоприемник в бунгало.
Мы внесли радиоприемник в просторную гостиную, прекрасно меблированную и полную книг.
Поставив радиоприемник на столик, я с интересом огляделся.
— Это все ваше?
— Да, но я здесь бываю редко. Работа не позволяет. Когда меня здесь не бывает, я сдаю бунгало подруге, которая пишет романы. В настоящий момент она в Нью-Йорке, но вернется через пару недель.
— А куда направитесь вы?
— Понятия не имею. Возможно, в Китай.
— Но вы будете здесь эти пару недель?
— Возможно, даже и три.
Вирджиния поставила на проигрыватель Девятую симфонию Бетховена.
Она присела на банкетку, а я устроился в кресле, рядом с открытым окном, так что мог любоваться морем.
Вирджиния просветила меня насчет хора в Девятой симфонии. От собственного невежества мои волосы встали дыбом. Когда Героическая закончилась, Вирджиния поставила на проигрыватель следующую пластинку. Это был Мендельсон, за которым последовал Шуберт. Вирджиния решила в короткие сроки просветить меня в классической музыке.
Так прошло довольно много времени, и мои часы показывали семь. До полуночи оставалось еще пять часов.
— Как вы смотрите на то, чтобы пойти поужинать? — спросил я, когда закончилась очередная пластинка. — Так не хочется возвращаться голодным.
Я боялся, что она откажется, но, к моему облегчению, Вирджиния согласилась.
— Вы уже бывали у Рауля?
— Нет. А где это?
— О! Очень уютный ресторанчик у моря. Поехали. Там вам понравится.
Мы поехали в ее «линкольне» и вскоре остановились возле маленького греческого ресторанчика.
Нас обслуживал сам Рауль. Это был толстый добродушный грек, который не стал предлагать нам меню, а просто заявил, что знает блюда, которые нам точно понравятся. Он подал нам бобовый суп, затем жаркое из черепахи и молодую спаржу вкупе с запеченными бананами.
Во время еды мы разговаривали, но я совершенно не помню, на какие темы. Знаю только, что Вирджиния была очень разговорчива.
Затем мы прошли на веранду, откуда открывался прекрасный вид на море, и заказали кофе с бренди и вновь разговаривали. К тому времени, когда кофе был выпит, мы уже были на ты и называли друг друга Джонни и Джинни. Мне казалось, что мы знаем друг друга годы.
Позже мы прогуливались по набережной, наблюдая, как в море на ночную рыбную ловлю уходят лодки. Джинни рассказала, как однажды с рыбаками ходила в море.
— Ты должен испытать это, Джонни, — сказала она. — Там, за отмелью, вода светится и рыбы тоже, когда вытаскивают сеть. Давай как-нибудь вместе отправимся на такую рыбалку?
— С удовольствием, — сказал я. — Может быть, ты сможешь… — я оборвал себя на полуслове, так как вдали послышался бой часов.
Десять… Одиннадцать… Двенадцать.
— Что случилось. Джонни? — удивленно спросила Джинни.
— Ничего. Мне нужно срочно возвращаться. Я вспомнил, что у меня очень важная встреча… — больше я ничего не сказал.
— Я отвезу тебя. На это уйдет максимум десять минут.
Мы сели в машину. Мой рот пересох, а сердце стучало, как паровой молот.
Джинни, вероятно, почувствовала, что я не в своей тарелке, и не задавала вопросов. Мы ехали быстро. Через семь минут мы были у ворот казино, и все это время мои глаза не отрывались от стрелок часов на бортовой панели.
Я вышел из машины. Мои колени дрожали. Райснер, Делла и львы вновь встали передо мной в своей пугающей реальности.
— До встречи и огромное спасибо, — хрипло сказал я. Я хотел добавить, что провел чудесный вечер в ее компании, но побоялся, что она заметит мое состояние.
— У тебя неприятности, Джонни? — встревоженно спросила она.
— Нет. Все в порядке. Я навещу тебя.
Повернувшись, я зашагал к воротам казино.
Охранники открыли их. Один из них, с зелеными глазами, узнал меня и удивленно охнул, но я, не глядя, прошел мимо него и побрел по зеленой аллее к бунгало, где меня дожидалась Делла.
Глава 4
Я открыл дверь бунгало и вошел вовнутрь. Гостиная была ярко освещена, из радиоприемника доносилась танцевальная мелодия.
С холодным и непроницаемым лицом и сигаретой в зубах Делла лежала на диване. На ней был все тот же голубой халатик. Она лежала, заложив руки за голову. Я глянул в угол, где должен был находиться труп Райснера, и у меня екнуло сердце. Тело исчезло!
— Где он?
— Там, — она указала на ванную комнату. — Где ты был?
— Убивал время. Разве кто…
— Я же просила тебя позаботиться о том, чтобы сюда никто не вошел, — она буквально кипела от ярости.
— А я что делал?
— Сюда то и дело звонили. Льюис подходил к двери. Работничек чертов!
— Я сказал всем, чтобы сюда не заходили.
— Это было в половине четвертого, когда ты ушел отсюда. Они разыскивают Райснера с шести часов. Где ты был все это время?
Теперь Делла казалась мне много страшнее трупа в ванной. Я понимал, что она ни в коем случае не должна узнать о моем знакомстве с Джинни.
— Прогуливался по пляжу, — мне приходилось буквально выдавливать из себя эти слова. — Заблудился…
Я не смог выдержать ее взгляд и отвел глаза.
— Ты пытался сбежать, Джонни!
Что я мог на это ответить?
— К счастью, я предупредила охранников. Иначе тебя бы уже давно арестовали.
— Я и не думал бежать. Просто захотелось проехаться на машине. По твоей милости мне пришлось ходить пешком. И ведь я вернулся!
Делла еще некоторое время буквально испепеляла меня взглядом, потом пожала плечами.
— О’кей. Райснера все еще разыскивают. Мне пришлось сказать им, что он ушел от меня в шесть часов, сказав, что идет купаться.
— Кто его разыскивает?
— Этот идиот Льюис и мисс Дюринг, — Делла раздраженно погасила сигарету. — Я выполнила свою часть дела, так что очередь за тобой. Тебе известно, что делать. Но будь осторожен, его все еще ищут.
Я подошел к бару и налил полный бокал виски.
— А что я должен делать?
— Оттащить труп к львиному вольеру и бросить туда.
Я выпил виски, как воду.
— А ты что будешь делать в это время?
— Останусь здесь. А что мне еще делать?
— Лучше пойдем со мной. Вдруг кто-нибудь…
— Я останусь здесь, — твердо заявила Делла. — В конце концов, это ты убил его, а не я.
При мысли о том, что я в одиночку буду тащить труп на себе, я похолодел. Я уже открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Кто-то негромко постучал в дверь. Мы взглянули друг на друга. Я испуганно поставил бокал на стол.
Стук повторился.
— Вы здесь, миссис Уортхем? Это Хейм. Нетерпение ясно слышалось в его голосе.
Я не знал, что делать, и стоял, подобно истукану, посреди гостиной.
— Момент, капитан, — спокойно сказала она, но от меня не ускользнуло, что она испытывает такой же панический страх, как и я. — Спрячься там, — шепнула она, указывая на ванную. — И ни звука!
Я открыл дверь ванной, ступил в темноту и закрыл дверь. Я сжимал дверную ручку, как утопающий — спасательный круг. Последовала пятисекундная пауза, затем послышался голос Хейма:
— Извините, что побеспокоил вас, миссис Уортхем. Вы уже слышали о том, что пропал Райснер?
— Входите. А разве до сих пор он не нашелся?
— Нет.
Я слышал тяжелые шаги капитана.
— Мисс Дюринг очень беспокоится. Она позвонила мне, вот почему я здесь.
— Чего о нем беспокоиться? — непринужденным тоном сказала Делла. — Скорее всего он где-нибудь на Бай-стрит.
— Он никогда не покидал казино.
— Садитесь. Хотите выпить?
С тревожно колотящимся сердцем я прислушивался к их разговору.
— Не надо. Я при исполнении.
— Нику польстит, когда он узнает, что его стали разыскивать только потому, что его секретарше стало без него одиноко.
— Возможно, дело значительно сложнее, чем вам кажется. Насколько я понял, Ник практически весь день провел с вами.
— Да. Он ушел от меня примерно в шесть часов. Захотел искупаться.
— Но его никто не видел на пляже.
После небольшой паузы Хейм продолжал:
— Вы обсуждали с ним деловые вопросы?
Опять наступила пауза, и я мог только гадать, какие взгляды бросает Делла на капитана. Такую женщину, как она, не так-то просто привести в замешательство.
— Может быть, будет лучше, если я вам доверюсь, капитан. Присаживайтесь.
Я услышал, как протестующе заскрипело кресло, когда капитан сел.
