Марина Серова - Демон соблазна
— А кто звонил?
— Не знаю. — Вера Федоровна пожала плечами. — Знаете, у Шуры бывают и светлые промежутки, она вполне может спокойно купить билет и поехать куда-нибудь. Она в последнее время хорошо себя чувствовала, и вдруг такое обострение!
— Скажите, а двадцать второго мая, вечером, она куда-нибудь отлучалась из дома?
— А к чему вы спрашиваете? — Сестра шизофренички метнула в меня недобрый взгляд.
Я оставила ее вопрос без ответа.
— Она все время была под вашим присмотром? — Вера Федоровна упорно молчала: наверное, догадалась, к чему я клоню. — Да, вы правы: меня интересует алиби вашей сестры. Итак, где была Александра Федоровна вечером двадцать второго мая?
— Должно быть, дома у меня, — не слишком-то убедительным тоном ответила Вера.
— То есть вы точно не знаете или не помните, где была ваша сестра?
— Я думаю — дома, потому что отлучаться она не собиралась. А я ходила к дочери, за внуком приглядывала, пока дочка и зять мой на работе были. Вернулась уже поздно, часов в десять. Шура смотрела телевизор. Я еще поругала ее, что она без меня не поужинала. Таня, неужели вы думаете, что за четыре часа моего отсутствия она могла доехать до Дольска, убить Нюрку и вернуться обратно?
— Анна Шевелькова жила в Тарасове, причем поблизости от моста через Волгу. Вы в Покровске где живете?
— В центре. Нет, не верю я, чтобы Шура могла кого-то убить! Она в то время чувствовала себя хорошо, никаких странностей за ней не наблюдалось, разве что во сне разговаривала, так и здоровые люди иногда этим грешат…
— А что она во сне говорила?
— Так, чепуху всякую. Я даже и не повторю.
Пообщавшись еще немного с Верой Федоровной, я попрощалась и ушла. Через пару минут меня ненавязчиво обогнала уже знакомая «десятка» и скрылась за углом. Я встала на автобусной остановке, села в быстро подоспевший «ЛиАЗ» и поехала в сторону психиатрической больницы. Честно говоря, мне казалось, что «хвост» отцепится от меня. Но не тут-то было! «ВАЗ-2110», цвет — «мокрый асфальт», последовал за автобусом. Эта наружка опровергала версию о том, что Шевелькову убила Пивнева. А ведь это предположение было обоснованно — у Александры Федоровны имелся мотив, у нее не было алиби, зато все слышали ее признание в убийстве! Но, несмотря на все это, Фокин засуетился и послал за мной «хвост». Что же его так сильно беспокоит? Я не понимала чего-то — основного… Скорая встреча с Павликом обещала непредсказуемые последствия.
Кондуктор объявила нужную мне остановку, и я вышла из автобуса. «Десятка» затерялась где-то в квартале позади. Моего преследователя нельзя было назвать дилетантом, зря на глаза он не лез. Откровенно говоря, беседовать с душевнобольной мне было не о чем. Но для проформы я попыталась добиться разрешения повидать Александру Пивневу.
— Вы ей кто? — спросила меня высокая мужеподобная женщина в белом халате.
— Племянница.
— Понимаете, сейчас ваша тетя находится в состоянии кататонического ступора, и я не могу разрешить это свидание. Мы делаем все возможное, чтобы эта фаза как можно быстрее сменилась другой, когда процессы торможения в коре головного мозга не так явно выражены… — Врачиха минут пять грузила меня непонятными медицинскими терминами, а напоследок повторила: — Нет, сегодня вы не сможете повидать Пивневу, впрочем, как и в течение ближайшей недели.
— Извините, что отвлекла вас. До свидания!
До встречи с Фокиным оставалось минут сорок. Я решила прогуляться до центра пешком. Удивительно — мой «хвостик» куда-то пропал. Впрочем, ничего странного в этом нет. Преследователь убедился: я не слишком глубоко копаю, так что Павлу Леонидовичу опасаться нечего.
ГЛАВА 13
По тарасовским меркам кафе «Лирика» было просто третьесортной забегаловкой. Но выбирать мне не приходилось. Наверное, Фокин не случайно назначил деловое свидание именно здесь. Возможно, в «Лирике» он не опасался встретить своих сотрудников. Сначала я решила, что пришла туда первой, хоть и опоздала на десять минут. Это мне не понравилось. Но когда я заметила, что Павлик, уже в гражданской одежде, сидит за барной стойкой и исподтишка наблюдает за мной, это не понравилось мне гораздо больше. Он помахал мне рукой, и пришлось радостно улыбнуться ему. Но приближаться к нему я не собиралась. Фокин немного подождал, слез с высокого табурета и сам подошел ко мне.
— Ну, и как там твои дела? — спросил он, вольготно усаживаясь за столик. — Кстати, меня зовут Павел. А тебя?
— Таня, — скромно улыбнувшись, представилась я. — А дела у меня как-то не очень продвигаются…
— Эх, Танечка, где же ты тарасовским ментам дорогу перешла, если они сюда указивку прислали — не пущать тебя на порог милиции? — Следователь отнюдь не чурался словечек, резавших слух.
Я почему-то не думала, что наше общение начнется с подобного вопроса, да еще и заданного столь пренебрежительным тоном. Думала, Фокин будет вести себя немного деликатнее.
— Прислали указание?! Неужели это правда?! — Я старательно округлила глаза от удивления. — А я-то все думаю — почему дежурный так заартачился…
— Вот именно: почему? — Павел сделал ударение на последнем слове. При этом он так и сверлил меня своими светло-голубыми глазами. — Ну, не слышу!
Он вел себя со мной, как с подозреваемой, и мне это не понравилось, поэтому совершенно не хотелось растрачивать на него свою фантазию. Я вновь сделала удивленное личико и пожала плечами. Пусть сам придумает какое-нибудь объяснение, в меру своей испорченности. В том, что психика Фокина сильно подпорчена, сомневаться не приходилось.
— Ладно, давай что-нибудь поесть закажем. Ты что будешь?
— Что-нибудь легкое, диетическое, — тихо промямлила я, хотя аппетит у меня разыгрался просто зверский.
— Ясно, фигурку бережешь. Значит, салатик. — Фокин поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официантку. — Так: девушке легкий диетический салатик, а мне отбивную с картошкой фри. Ну, и еще какие-нибудь закуски, на твой выбор.
— Что пить будете? — спросила девушка в кружевном переднике.
— Водку пить мы не будем, пиво тоже. А вот винца выпить можно. Да, Таня?
— Да, — согласилась я, — белое, пожалуйста.
— Нет: красное, — опроверг Фокин, который даже и не стремился чем-то угодить мне, чтобы понравиться. Более того: в каждом его слове и жесте я ощущала по отношению к себе недоброжелательность и насмешку.
— Ясно: девушке — белое, а вам — красное, — тут же нашла компромисс улыбчивая официантка и ушла выполнять заказ.
— Ну что, Таня, и давно ты частным детективом работаешь? — продолжил допрос капитан.
— Около года.
— Ну и как, получается? — осведомился Павел, при этом на его губах появилась еле заметная усмешка.
— Пока получалось, но такое дело у меня впервые.
— Какое — такое?
Я осмотрелась по сторонам и сказала шепотом:
— Расследование убийства!
Фокин откровенно ухмыльнулся и спросил:
— И кто ж тебя нанял?
А вот этого вопроса я ждала! Буквально все интересовались, на кого я работаю, так почему же Павлик должен стать исключением?
— Я не могу вам этого сказать, — компетентно заявила я и поправила маленькие очки-слезки. — Это моя профессиональная тайна.
— Понятно, у меня таких секретов тоже полным-полно. Но тебе-то до них нет никакого дела, мы ведь сюда просто поужинать пришли. Вот, уже несут твой фруктовый салатик, — усмехнулся Фокин.
Я поняла: хоть Павел и желчный тип, но неплохой психолог. Дал понять — если я не буду с ним откровенной, он тоже ничего мне не скажет. Изводить друг друга загадками — такое в мои планы не входило. Естественно, я не рассчитывала и на то, что Павлик тут же мне во всем признается. Моя игра была многоходовой. Эх, Таня, смотри, не заблудись в этом лабиринте!.. Уж постараюсь.
— Ну что, Таня, выпьем за знакомство? — Павел подался вперед, и его лицо оказалось в неприятной близости к моим глазам.
— Выпьем! — Я подняла бокал.
Мы чокнулись, наши глаза при этом встретились. Я усмотрела во взгляде Павла холодок отчуждения. Конечно, я привыкла нравиться мужчинам, но этот типчик на меня явно не запал. У него был ко мне интерес совсем иного рода. Дольский следователь пытался прощупать, что известно мне и официальному следствию по делу об убийстве Анны Шевельковой. Прямо он спросить об этом не мог, поэтому подходил к сути дела издалека.
— А вот мне интересно: большая зарплата у частных детективов? — поинтересовался Фокин, разрезая отбивную.
Я поняла, что этот вопрос задан им отнюдь не из праздного любопытства. Наверняка Павлик пытался вычислить, кто мне платит.
— Оплата зависит от опыта. У меня его пока что маловато. — Я скромно улыбнулась.
— Ничего, опыт — дело наживное. Вот это дело раскрутишь, будет чем похвастаться, — сказал Фокин, не поднимая глаз и без единой сентиментальной нотки в голосе.
