Эльвира Барякина - Русская Никита
— Я буду работать без прикрытия?
— Мне об этом ничего не известно. Но я уверена, что там будут наши люди.
Мэг нужно было время, чтобы все осознать и прийти в себя. Боже, ей приказали убить человека! Но она была просто не в состоянии даже представить себе это.
— Я все сделаю, — проговорила она почти машинально и зашла в подъезд.
Теплая ампула лежала в ее кулаке.
* * *
Чувствуя себя как в каком-то нереальном, затянувшемся сне, Мэг поднялась к себе, вошла в темную квартиру… Какое все-таки счастье иметь свой дом, свою крепость, место, куда можно убежать и спрятаться от всех бед! Она скинула пальто, прошла в комнату, включила телевизор…
И тут ее взгляд застыл на каком-то странном, явно чужеродном предмете, лежавшем на ее письменном столе.
Сердце ее испуганно вздрогнуло. Раз, другой… Ощущение безопасности, которое только что дарила ей ее собственная квартира, растаяло без следа. На нетвердых ногах она подошла к столу.
Поверх раскиданных в беспорядке бумажек лежала книга в пестрой обложке, на которой красовалась яркая надпись «Сто величайших предателей мира».
Волков! Конечно же, это было его рук дело! Мэг пролистнула несколько страниц: фотографии, обведенные красным фломастером, а на них сцены повешения, сцены допросов, сцены расстрелов…
Мэг откинула ее от себя, как ядовитое животное… Волков был здесь! Он в любой момент может сюда зайти и сделать с ней то же самое, что изображено на этих фотографиях! И как она могла только подумать, что он хоть капельку в нее влюблен?! Такие люди вообще никого не могут любить, кроме себя!
Едва сдерживаясь, чтобы не завизжать, она кинулась на кухню в поисках телефонной трубки. Но стоило ей включить свет, как приступ дикого ужаса охватил ее с новой силой: на стеклянной дверце кухонного шкафа алела крупная надпись: «Выхода нет». Точно такая же, какую она однажды сделала сама в припадке безграничной тоски по Витьке.
Потеки чуть смазали буквы, одна густая капля добралась аж до самой рамы.
Мэг подошла… У нее не было никаких сомнений: надпись была сделана кровью.
Сорвав со стола телефонную трубку, она набрала сотовый Волкова. «Абонент не отвечает или временно недоступен», — пропела барышня электронным голосом.
Ринувшись к раковине, Мэг намочила кухонную тряпку и принялась стирать проклятую надпись.
«Сволочь! — плясало у нее в мозгу. — Ты не можешь знать об этом! Ты не можешь появляться там, где я появляюсь! Ты не можешь чувствовать все, что твориться у меня в голове!»
Красно-бурые капли скатывались по стеклу и падали на мойку, оставляя крохотные лужицы. Мэг смахивала их, перемазывалась, вытирала слезы и пачкалась еще больше.
— Я убью тебя, тварь, слышишь?! — Слова резко срывали с ее губ, воздух тяжело рвал легкие. — Я убью тебя! Сегодня же!
* * *
«Девятка» бешено мчалась по городу.
Нет, сегодня инфаркт будет не у Огнева. Врачи, констатируют смерть Максима Евгеньевича Волкова.
О том, что случится после этого, Мэг старалась не думать. Безусловно, Структура не выдаст ее, и никто не припишет ей убийства. Такие методы отправки людей на тот свет не оглашаются. Но в том, что ее немедленно снимут с работы, Мэг и не сомневалась. Как ей жить дальше? Она понятия не имела. Все, что она умела — это быть винтиком в сложном механизме Структуры… Но она была готова пожертвовать всем.
Улица была пустынна: в страхе перед террористами народ попрятался по домам. А Мэг было смешно: она — убийца. Она ехала на ликвидацию человека.
До казни Рублевского убийство казалось Мэг каким-то невсамомделишным явлением. Смерть никак не касалась ее, она была где-то там, далеко, и у нее всегда было оправдание: умереть мог только «плохой» и «за дело». Именно поэтому Мэг ничуть не ужасала гибель Громова и ему подобных. А теперь она сама должна была отправить человека на тот свет.
Когда-то давным-давно Сергей Иванович спрашивал ее о том, способна ли она убивать? Тогда у Мэг не возникало никаких сомнений на этот счет. Очень легко сказать «да», когда с тебя не требуют немедленного выполнения обещанного…
— Мне не страшно! — проговорила Мэг сквозь сжатые зубы. — Я сделаю это! Клянусь!
Лицо Волкова как живое вставало перед ней: чуть прищуренные темные глаза, вечная ироничная ухмылка, узкие губы… Она должна была сделать так, чтобы все это умерло раз и навсегда.
— Я справлюсь! Я смогу! — шептала Мэг самой себе. — Я просто обязана это сделать!
* * *
Мэг — в длинном красном платье, в перчатках выше локтя, с крохотной дамской сумочкой в руке — поднималась по лестнице роскошного особняка. Вокруг сновали гости: дамы целовались, приветствуя друг друга, мужчины обменивались какими-то бизнес-новостями.
На верхнем этаже устроили фуршет. В тени пальм играл небольшой струнный оркестр. Да, господин Огнев явно постарался, чтобы произвести впечатление на приглашенных.
Сам он принимал поздравления на первом этаже. Мэг уже успела побывать там.
— Маргарита, деточка, вы ведь поможете мне развлекать гостей? — пьяно спросил он, поймав ее за руку в тот момент, когда она пробиралась по залу в поисках Волкова.
Мэг было настолько не до него, что она даже не попыталась соблюдать приличия.
— Идите вы к черту! — рявкнула она так зло, что Огнев аж опешил.
— Но как же…
Но Мэг не удостоила его и секундного взгляда.
Взяв у официанта фужер с шампанским, она отошла к окну, откуда было видно и весь зал и через раскрытые двери — лестницу.
Волкова пока нигде не было видно, и у нее тревожно ныло сердце: а что, если он вообще не придет?! Что тогда?
В мозгу плясали неясные сомнения: так что же было в библиотеке? Видение или реальность? Отчего у нее такое ощущение, что Волков знает то, что знать невозможно, появляется там, где быть нереально? Может ли она вообще полагаться сейчас на себя? Вдруг все, что ее окружает в настоящий момент тоже — не более, чем затянувшаяся галлюцинация, начавшаяся бог весть когда?
Усилием воли она отгоняла от себя эти мысли. Она пришла сюда не для того, чтобы сомневаться.
Только бы ей найти Волкова! Кончено, он может попросту опоздать… Но что, если он вообще не придет? Оставлять задуманное назавтра Мэг не могла. Как только Сергей Иванович узнает о том, что она не выполнила задания, ее тут же снимут с проекта, и тогда не видать ей Волкова как своих ушей.
— У вас сегодня опасные глаза, Маргарита!
Он подкрался к ней совершенно незаметно. Сердце Мэг вздрогнуло и похолодело: черт, а она не успела достать шприц со строфантином из сумочки!
Он выглядел отлично: черный смокинг, бабочка… И ни тени того напряжения в лице, которое она заметила в библиотеке. Он ли там был? Или всего лишь его призрак?
— Добрый вечер… — проронила Мэг напряженно. — Не знала, что вы тоже будете здесь.
— Бросьте! Вы как раз меня и ждали, — отмахнулся Волков и, опустившись на белый кожаный диван в углу, подозвал ее к себе: — Присядьте. Давайте поговорим.
Пальцы Мэг крепче сжали сумочку. Как действовать? Кинуться сейчас к нему и разом со всем покончить? А что, если он успеет перехватить ее?
Глубоко передохнув, Мэг подошла и присела на краешек дивана рядом с Волковым.
— О чем вы хотели поговорить?
Он сидел к ней вполоборота, темные глаза ярко блестели.
— О некоторых крайне важных вещах, Мэг.
Она уставилась на него с явным недоумением: откуда он мог знать о том, как звал ее Витька? Ведь «Мэг» — это его словечко! Но Волков так и не дал ей прийти в себя.
— Как вы думаете, что должен делать человек, если он начинает чувствовать, что кто-то представляет для него смертельную угрозу?
У Мэг все сжалось внутри. Он опять все знает!
— Вы что, запугиваете меня? — прошептала она, побледнев.
— Нет. Я оправдываюсь перед вами. Вы ввязались в чужую игру, которая сейчас не должна иметь к вам никакого отношения. Вы еще не готовы, вы попросту не сможете все осознать и принять для себя… Поверьте, мне жаль, что так получилось… В этом нет ни вашей, ни моей вины.
Мэг с трудом улавливала смысл в его словах. Сумочка лежала у нее на коленях. Сколько времени потребуется, чтобы раскрыть ее, выхватить шприц и легко — слишком легко! — царапнуть иголкой по холеной Волковской руке? Мэг была уверена, что на все это уйдет не более двух-трех секунд.
Это осознание подействовало возбуждающе… Нервная дрожь, сотрясающая ее буквально несколько минут назад, куда-то отошла, мысли стали ясными и четкими, и только, пожалуй, сердце билось слишком часто.
— Я прекрасно вас понимаю, вы пытаетесь переключать свою агрессию на других, — спокойно и даже несколько грустно продолжил Волков. — Вы все равно не сможете избавиться от черта, который сидит внутри вас самой. Он будет есть либо вас, либо кого-то другого. Зачем же самой от него страдать? Если вам не нравиться этот паршивый мир, то почему бы не съездить ему по морде? Вы ведь хотите убить меня, не так ли? Когда вы поняли это?
