Анна Данилова - Персиковый мед Матильды
– Да, я уже говорил. Можете проверить в клинике, операцию ей делали здесь, в Раушенбурге. Если понадобится, я найду в документах Мати выписку.
– Да я так и знал. А еще какие-нибудь приметы? Может, вспомните? Родинки, родимые пятна, какие-то дефекты, особенности…
– Не знаю. Конечно, мама может быть в курсе этих подробностей, но ее сейчас лучше не тревожить, если это, конечно, возможно.
– Ваша сестра… Не происходили ли с ней какие-нибудь несчастные случаи с большой кровопотерей?
Был шрам под коленом, она упала с лестницы, давно.
Йохан не понимал, что общего может иметь несчастный случай с ее смертью – убийством. Предположим, он имел место, но при чем здесь это, ведь Мати погибла в прошлом году?
– Я не понимаю! Не помню… Но, может, мама знает?
Он снова переадресовал вопрос матери. И получалось, что он о Мати не знает вообще ничего, кроме того, что было известно всем: у нее были мужчины, она вела беспутный образ жизни и трагически погибла. Все. Ему даже перед этим неприятным экспертом вдруг стало стыдно.
Но уместно ли в стремлении каким-то образом оправдаться рассказывать о Мати то, что он знал на самом деле, как брат, как человек, который много лет жил с ней под одной крышей? О том, какой она была, что любила, как нежно относилась к Йохану и матери, умела прекрасно готовить, мило пела, смеялась, сладко спала, подложив ладонь под щеку? А еще она пахла очень хорошо: чистотой, теплом, как цветок.
Он вернулся домой в дурном настроении. Мать он обнаружил в спальне. Та спала, укрывшись теплым пледом. За окном гремела гроза, Кристина, видимо, испугалась. На тумбочке рядом с чашкой с водой лежала упаковка снотворного. Йохан пересчитал их – не хватало двух, все правильно, одну она выпила вчера, тоже перед сном, другую – сегодня. Бедная мама!
Йохан пошел в кухню, достал из холодильника холодную курицу, бутылку пива. Из головы не выходили странные вопросы эксперта. Какая же противная у него рожа! Он явно ненормальный, раз выбрал себе эту професию. Иметь дело с мертвыми людьми. Потрошить их, как кур…
Йохан вдруг с отвращением отодвинул тарелку, затем, подумав немного, выбросил недоеденную курицу в мусорное ведро, вымыл посуду и поужинал печеньем с джемом.
Телефонный звонок заставил его сердце забиться быстрее. Нервы совершенно развинчены, еще немного, и он тоже станет заговариваться и искать по дому живую Мати. Только этого не хватало!
Звонил комиссар Альбет.
– Господин Эш, нам необходимо встретиться. Я буду у вас через полчаса.
– Что-нибудь еще узнали о Матильде? – Йохан не мог не задать этот вопрос, он не желал еще целых тридцать минут маяться в неведении.
– Да, конечно, это касается вашей сестры. Вот только не уверен, что новости порадуют вас. Хотя как на это посмотреть…
23. «Зоммерберг»
– Где тело? – уже более раздраженным тоном повторил комиссар Альбет.
– Да вот же оно… – Лора обошла комиссара и остановилась перед кроватью, на которой еще недавно лежал прикрытый простыней труп Татьяны. – Господин комиссар… она лежала здесь! Вот на этой кровати, прикрытая белой простыней!
Сказав это, Лора оглянулась в надежде увидеть тех, кто был свидетелем того, что на кровати действительно лежало тело ее мертвой русской служанки. Но и Михаэль, и Александр оставались за дверью, в холле.
– Это могут подтвердить и мой сын, Михаэль, и один из моих гостей – Александр, русский турист.
И снова – прилив тошноты и физической боли в области сердца. Да что, черт возьми, происходит и куда же подевалось тело Татьяны!
В эту минуту в комнату вошел Александр. На его руке почти повисла бледная, но с горящими глазами молодая женщина.
Комиссар Альбет взглянул на эту пару с любопытством. Русские туристы. Он много повидал их на своем веку – по роду службы ему приходилось сталкиваться с ними в основном как со злостными нарушителями спокойствия (пьяные драки в «Красной башне», вождение транспортных средств в нетрезвом состоянии, ночные гуляния с песнями по спящему Раушенбургу). Хотя бывало и такое, что хозяева пансионов, где останавливались русские туристы, сами просили отпустить их разгулявшихся гостей и замять мелкие скандалы, чтобы не потерять клиентов. Как бы там ни было, но к русским в Раушенбурге в целом относились хорошо, им многое прощалось уже хотя бы потому, что все они приезжали сюда, чтобы тратить деньги и веселиться. Русские клиенты всегда были щедры на чаевые и постоянно за все переплачивали. К тому же особенно ценились русские женщины, считавшиеся красивыми и перспективными в смысле брака. Хотя эти браки впоследствии доставляли куда больше хлопот, чем русские туристы. Разводы, опека над детьми, отсуживание имущества…
– Моя фамилия Миллер. Александр Миллер, – представился Александр комиссару.
– Вы неплохо говорите по-немецки, – не без удовольствия заметил Альбет. – Где-нибудь практиковались?
– Я – немец. Мои родители немцы из Поволжья.
Лора Бор вдруг почувствовала, что в голову ей бросилась кровь. Она уставилась на Александра уже совсем иными глазами.
– Скажите, господин Миллер, вы видели в этой комнате на кровати тело женщины… русской женщины по имени Татьяна? Назовите, кстати, фамилию этой вашей русской! – обратился он к Лоре.
– Татьяна Полозова, – отчеканила Лора, не сводя взгляда с Саши. – Татьяна Георгиевна Полозова.
– Хорошо, так и запишем. Ложный вызов, уважаемая фрау Бор. Никакого тела здесь нет! Или, быть может, мне следует заглянуть под кровать?
– Тело есть, господин комиссар, только оно не здесь, а в совершенно другом месте, – вдруг сказал Александр, и его жена, отпустив его руку, отошла в сторону и уселась на свободный стул возле окна. В комнате стало тихо, если не учитывать мерный шум дождя. В дверях толпились люди с заспанными лицами, кутавшиеся в кофты и халаты, некоторые и вовсе были в пижамах, и всем любопытно было узнать, что же произошло в замке: кто кричал? И что здесь делает комиссар полиции?
Помощник комиссара по просьбе Альбета попросил их разойтись и не мешать. Люди нехотя покинули коридор. Дверь плотно закрыли, в комнате остались, помимо представителей закона, Лора Бор, Михаэль и пара русских туристов. Комиссар Альбет уселся за стол и аккуратно разложил перед собой большой толстый блокнот, ручку, пачку сигарет и зажигалку.
– Что ж, приступим к делу с самого начала. Итак, фрау Бор, при каких обстоятельствах вы обнаружили в этой комнате труп вашей русской работницы… гм… Полозовой Татьяны Георгиевны? – И он застрочил в своем блокноте.
– Меньше часа тому назад, господин комиссар, мы с сыном услышали страшный крик. Прибежали и увидели, что на кровати лежит труп женщины. Моей русской работницы, Татьяны.
– Вы сказали, что вы с сыном услышали. Значит ли это, что в тот момент, когда раздался крик, вы и ваш сын находились в одной комнате?
– Нет. Я была у себя, но, когда послышался крик, побежала к сыну. Я испугалась. Разбудила Михаэля, сказала, что в замке с кем-то произошло несчастье. Кричала женщина. Поскольку вся обслуга, кроме Полозовой, живет на первом этаже замка, в отдельной пристройке, рядом с кухней, то я сразу подумала о Татьяне. О чем я и сообщила Михаэлю. Мы побежали на крик, то есть туда, откуда он донесся.
– Отлично. И что же было потом?
– В комнате уже был господин Миллер. Александр. Они с женой живут в башне, и он первым отреагировал на крик. Прибежал сюда и увидел, что Татьяна уже мертва, так, Александр? – Она взглянула на Сашу с надеждой. Меньше всего ей хотелось бы выставлять себя и Михаэля идиотами перед комиссаром, людьми, которым пригрезился труп. Хотя, быть может, ей все это приснилось, ведь она постоянно думала о Татьяне, об отравленном соке и шприце, которым она закачивала яд? Кстати, а куда подевался шприц? Помнится, она выбросила его из окна, кажется, в кусты шиповника.
Но Александр молчал. Его жена смотрела в окно и думала о чем-то своем. Лора Бор ничего не понимала. Ошалелым взглядом оглядывал всех Михаэль.
– Господин Миллер, это правда – то, о чем говорит ваша хозяйка, фрау Бор? Вы слышали крик сегодня ночью?
– Нет, господин комиссар, я ничего не слышал, – тихо ответил Саша и пристально посмотрел на Лору.
– Но не сошла же я с ума?! Михаэль, хотя бы ты не молчи! Мы были здесь полчаса тому назад! Мы видели лежавшее на кровати, прикрытое простыней тело Татьяны?
– Да… Видели! И этот… этот тоже был здесь. Не понимаю, куда делось тело? – пробормотал Михаэль.
– Господин комиссар, – вдруг обратился к Альбету Саша. – У меня к вам просьба. Поверьте: если вы выполните ее, вас ждет повышение по службе! Мне есть о чем вам рассказать.
Комиссар Альбет медленно повернул голову и посмотрел на русского. Вместо недоверия на его лице отразилось любопытство. Давно его никто так не интриговал.
– Что вы хотите, молодой человек?
– Позвоните в морг города Раушенбурга и спросите, нет ли среди женских трупов одного, с характерными признаками. Сросшиеся пальцы – четвертый и пятый – на правой ноге, на ней же, под коленом, большой рваный шрам от глубокого пореза. Когда-то эта женщина получила серьезную травму, в результате чего едва не погибла от большой потери крови. Лопатой была перебита артерия. Это произошло с ней в детстве.
