Наталья Андреева - Грозы медового месяца
Объявили посадку на автобус, а он все не мог двинуться с места. Значит, Гусев его не узнал. Или узнал? Но молчит. Надо было убить шофера. Сбил с толку их как бы молчаливый сговор. Гусев словно подталкивал: «Стреляй еще, чтоб уж наверняка. Стреляй!» А потом: «Убегай, я со звонком спешить не буду. Убегай!»
Что за этим последует? Шантаж? Надо было все-таки пристрелить шофера…
В автобусе думал о том, что даже в идеальном плане обнаруживаются недостатки, когда начинаешь приводить его в исполнение. Но ничего. Если у него будет железное алиби, никакой Гусев ничего не сможет доказать. А если попытается, то можно навести справки и выяснить, за что шофер так ненавидел своего хозяина. И потом все списать на личную месть. Мол, оговорил, пытаясь, извести весь род Дурневых под корень.
Приняв решение, успокоился. В автобусе было душно, но за истекшие сутки он уже привык ко всякого рода неудобствам. Когда находишься на тропе войны, не время думать о горячей ванне и мягком диване. Дело еще не сделано, надо занять место супругов Лебедевых. Он думал о жене и надеялся, что с ней все в порядке. Эля не рисковала ничем. Все, что ей надо было сделать, -сесть в самолет и, добравшись до места, заселиться в «Южную ночь». Нет никаких сомнений: она так и поступила.
Часам к трем добрался до маленького курортного городка, где должен был пересесть на другой автобус. Купил билет и, сделав подсчеты, выяснил, что прибудет на место к девяти часам вечера. Рановато. В девять еще светло. Но ничего. Время можно провести на пляже. Море же рядом! Вот оно, за окном. И хотя на улице пасмурно, но не холодно. По сравнению с Москвой так самая настоящая жара.
Он прибыл на место на пятнадцать минут раньше. Не в девять, а без пятнадцати. Прошел мимо «Южной ночи», внимательно глядя на окна, но зайти не решился. По паспорту, который у нее на руках, Эля ему не жена. А он ей не муж. Чужие люди, которым незачем друг с другом встречаться. Не рискнул и позвонить жене. Надо подождать еще немного. Каких-нибудь два часа — и все будет в порядке.
ЗВЕЗДЫ
Пошел на пляж. Народу у моря было много, но никто не купался. Он разделся и подошел к воде. Но, попробовав ее ногой, невольно вздрогнул: ледяная! Купаться в такой воде может только сумасшедший! И решил в море не лезть. Не стоит привлекать к себе внимание. Оделся, на этот раз не в шорты, а в старые джинсы, натянул теплый свитер, уселся на песок, у самой воды, и стал ждать.
Вскоре какая-то сумасшедшая девица полезла в воду. За ее смелой попыткой следил весь пляж. Он тоже с ленивой усмешкой наблюдал, как девица окунулась, потом поплыла. Пьяная, должно быть. Издалека видел только ее стройную, но крепко сбитую фигурку. Не в его вкусе. Но кому-то и такие нравятся.
Когда девица вылезла из воды, мужик, который был с ней, обтер ее полотенцем и кинулся к ближайшему кафе. Должно быть, за чем-нибудь согревающим. Мудро.
Глянул на часы: пора. Надо оценить обстановку, посмотреть, есть ли у здания черный ход, и вообще размять кости. Сидеть у воды на влажном песке довольно-таки прохладно и неуютно.
Проходя мимо купальщицы, задержался, глянул с интересом. Сидит, зубами стучит. Мордашка симпатичная, но не более. Юное бестолковое создание.
— Может, сигаретку? — спросил с усмешкой.
— Н-н-н… — покачала головой она. Мокрые концы волос нелепо мотнулись в стороны.
— Ну, как знаешь. Вон бежит твой мужик, сейчас тебя согреет.
И шагнул в темноту. Пошел, не оглядываясь. Еще приревнует хахаль этой девчонки, не дай бог. Сцены ему сейчас не нужны. Пока он — не он. То есть пока не стал Лебедевым Маратом Константиновичем. Он сейчас — невидимка. Человек, которого никто не должен запомнить.
Наконец-то добрался до «Большой Медведицы»! Вот она, конечная точка маршрута!
Номер для новобрачных был на втором этаже. Увидев, что окна в нем не светятся, нахмурился. Что за черт? Где они шатаются? Сказал же: не покидать номер! Неужели терпения нет? А может, выключили свет и занимаются любовью? Тупая коровья любовь на зеленом лугу широкой двуспальной кровати. И он должен дожидаться, когда это закончится! Темнело на юге быстро. Он уже заметил во дворе белую «девятку», номер же, частично заляпанный грязью, различал с трудом. Поморщился, подумав, что машину можно было бы его однофамильцу и помыть. Но первые две, незамазанные, цифры номера не оставляли сомнений в том, что это его «Жигули». Все идет по плану. Там, в багажнике, его вещи. Те самые, что захватил из дома. И кое-какие вещи Эли. Завтра утром, получив телеграмму, они с женой на этой машине вернутся домой.
Подождал, пока окончательно стемнеет. Прогуливался вокруг пансионата, слушая смех, доносящийся с открытой веранды ближайшего ресторана. Захотелось пойти туда, сесть за столик, заказать пива и предаться бездумному веселью. Пива он мог себе позволить, с бутылки ничего не будет. А Эле взять бутылку ее любимого красного вина — «Алазанской долины». Везде, где останавливался Алексей Лебедев с женой, им, по сценарию, должны были подносить это самое вино. Чтобы потом на вопрос дознавателя, свидетели в один голос отвечали:
— Эта женщина пила только «Алазанскую долину»! О! Она обожает красное полусладкое вино!
Еще один маленький штришок к портрету новобрачных. Но из таких вот мелочей и складывается картина. Одна мелочь, другая, и уже ни у кого не остается никаких сомнений.
Наконец он решил: пора! Уже достаточно темно, администраторша сменилась, ушла домой. Можно меняться местами с Лебедевыми. Эле позвонит из номера и скажет то же самое: пора! И она придет, ляжет в его постель. Там, в номере, на столе, фрукты и ее любимое вино. И они отпразднуют победу, а потом пойдут в кафе. И еще раз отпразднуют.
Посмотрел наверх, на окна второго этажа. Теперь в номере горел свет. Наконец-то! Они там!
Достал телефон и нажал на кнопку. Вызов. Идет соединение. Гудки.
— Я слушаю, — раздался в трубке мужской голос.
Слава небесам! Выспался! Но что это с голосом у Алексея Лебедева? Сказал раздраженно:
— Наконец-то! Почему мне все время отвечает твоя баба? Вы заселились?
— Да.
Уточнив еще кое-что, он выдал залпом последнюю инструкцию, закончив ее словами:
— Машину я забираю.
Собеседник очень удивился и отказался отдавать «девятку».
Однофамилец-то, похоже, большой шутник.
— Это моя машина. Ты что забыл, Леша?
— Это моя машина, — услышал он повторно. И после парочки весьма странных фраз последовало и вовсе удивительное: — И я не Леша.
То есть как? Не Леша? А кто? Он почувствовал смутную тревогу, потом растерянно спросил:
— А кто ты?
— Вадим, — спокойно ответил мужчина.
Вадим?! Какой еще Вадим?!
Он был растерян и ошеломлен. А после того как этот неизвестно откуда взявшийся Вадим сообщил номер стоящих во дворе белых «Жигулей» девятой модели, запутался в возникшей ситуации окончательно. Что, черт возьми, происходит? А где же тогда его машина?
Пока он понял только одно: супруги Лебедевы загадочным образом испарились, вместо них так же непостижимо появились Вадим со своей девицей, которые, собственно, и заночевали в кемпинге, и ели в кафе у оплаченных им свидетелей. Но это уже полное свинство!
— А что случилось с… — спросил было и спохватился. А вот об этом не надо. Инстинкт подсказывал: упоминать о чете Лебедевых не стоит. Раз их здесь нет, значит, случилось что-то чрезвычайное, что он и предположить себе не мог. Оставалось выяснить одно. Спросил хрипло:
— Какой паспорт ты оставил у администратора?
— Как это какой? — откровенно удивился Вадим. — Свой!
Вот это сюрприз так сюрприз! Его блестящее алиби рассыпалось, как карточный домик! Думал, он из кирпича, а оказалось, что бумажный! В ответ на его ругань мужик заговорил о какой-то компенсации, о том, что готов выплатить деньги. Деньги? При чем здесь какие-то деньги?
— Убирайся вон! Из моего номера!
— Пожалуйста. В «Южную ночь» можно?
Что?! Ну и хам! В совершенной растерянности он сказал только:
— Я с тобой потом разберусь, — и дал отбой.
То, что произошло, надо было осмыслить. Но логическому объяснению случившееся не поддавалось. Факт остается фактом: супруги Лебедевы загадочным образом испарились. Вместо них ехали эти двое, которые никоим образом не могут быть его алиби. Паспорт на имя Лебедева Марата Константиновича тоже исчез.
Ему вдруг пришло в голову, что сейчас он находится в одном из своих кошмарных снов. Это сон, не иначе. Ибо в реальности такого случиться не может. Ему все это приснилось: разговор с Алексеем Лебедевым, сценарий алиби, убийство отца. Вот уже месяц он пребывает вне реальности, в одном из своих кошмаров, где возможны подобные метаморфозы.
Все-таки он кинулся к белой «девятке» и, достав из сумки одну из купленных сегодня футболок, стал лихорадочно протирать номер. Черт возьми! Это и в самом деле не его машина!
