Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем
— Да! Слушаю!
В трубке тяжело вздохнули:
— Любаша…
— Люся, что случилось?!
Она сразу подумала о Сергее Иванове. Из-за него у Люськи неприятности. Но подруга еще раз вздохнула и сказала:
— Рыжий заболел.
— Петька? Что с ним?
— Температура под сорок с вечера. Всю ночь не спала.
— Скорая приезжала?
— Приехали, — грустно усмехнулась Люся. -Сделали укол.
— Ну и что?
— Что-что! Снова температура, вот что!
— Высокая?
Пауза. Люба не выдержала:
— Так в больницу же надо!
— А если это обыкновенная простуда? Ты представляешь, что творится в наших больницах? Чтобы я добровольно упрятала туда ребенка! Под конец года! Итоговые контрольные! Ему же двоек наставят!
— А если что-то серьезное?
— Он всегда так болеет, — всхлипнула Люся. Три дня высокая температура, а потом как огурчик.
— Что ж ты тогда паникуешь?
— Но эти три дня надо же как-то пережить! Ты психолог, поговори со мной.
— Я сейчас приеду.
— Тут уже и так вся спасательная команда. И бабка, и дед. Но они только охают и твердят то же, что и ты — надо в больницу. Я хочу поговорить со здравомыслящим человеком.
— Приеду, — решительно повторила Люба.
— А как же…
Она повесила трубку и толкнула Стаса в бок:
— Вставай! Стас!
— А? Что случилось?
— Проводи меня.
— Куда?
Он сел, моргнул синими глазами. Зевнул и повторил:
— Куда?
— К Люське. У нее Петька заболел. Сын.
— А ты разве в этом что-нибудь понимаешь? Ты врач-педиатр?
— Ее надо морально поддержать. Я ее маму хорошо знаю, та еще паникерша! Ты сейчас меня проводишь, а потом поедешь на работу. Хотя бы до метро, — жалобно попросила она.
… — Это хорошо, что ты решилась, наконец, выбраться из дома, — зевая, сказал Стас, когда они вышли из подъезда. — Это, понимаешь, поступок. Посмотри, какое небо! А солнце! А…
— А помолчи, — поморщилась Люба. Глаза слезились, голова болела. Не до шуток!
— Извини, — мурлыкнул он.
Как же! Сейчас опять начнет доставать!
— Да, я боюсь, — отчеканила она. — Что меня опять начнут преследовать. Убийца на свободе. За мной следят, я это чувствую. Как только выхожу из дома, тут же появляется он…
Самохвалов начал оглядываться.
— Я никого не вижу.
— Потому что он хитрый. Увидел, что я не одна — и спрятался. Но я должна помочь Апельсинчику.
— Кому? — вытаращил он синие глаза.
— Апельсинчику. Это Люськино прозвище еще со школы. Ну, Люся. Моя подруга. Ты должен ее помнить.
Самохвалов хмыкнул:
— Разве такое забудешь? Я хотел сказать, что у тебя замечательная подруга. Но что касается Ромео… В общем, я не думаю, что он нас сейчас преследует. Можешь мне поверить. У меня глаз-алмаз, — похвастался он, и Люба вновь подумала: мальчишка! Стас меж тем продолжал: — Если что, я его мигом скручу.
— Не сомневаюсь.
— Что за тон? — мгновенно обиделся он. -У меня разряд по боксу!
— Как мне это поможет! Ты же целыми днями на работе! А потом спрашиваешь, почему я сижу взаперти!
Так, препираясь, они дошли до метро.
— Все-таки, я тебя провожу до квартиры подруги, — серьезно сказал он. — Но обратно, уж извини, ты поедешь одна.
— И на том спасибо.
Когда они наконец добрались до квартиры Апельсинчика, там сразу же стало тесно. В единственной комнате лежал больной Петька с высокой температурой, Люськина мама пила сердечные капли, а отец курил на кухне «Приму», распахнув окно.
— Ну что? Не лучше? — спросила Люба подругу.
Та отрицательно покачала головой.
— Я, пожалуй, поеду, — вздохнул Стас. — До вечера.
— Хорошо, — кивнула Люба. — Если что, позвони.
Люська при этих словах соединила их взглядом и удовлетворенно кивнула: сработало! Когда за Самохваловым закрылась дверь, потянула Любу за рукав:
— Пойдем, пошепчемся.
На кухне она начала выговаривать отцу:
— Ну и вонища! Как можно курить эту гадость?! Вся квартира пропахла! Здесь, между прочим, болеют!
— Так я ж форточку открыл!
— Иди на лестничную клетку. А еще лучше, в магазин за молоком. Молока нет.
Ее отец тут же испарился. Знал, с рассерженной Люськой лучше не спорить. Люба услышала, как хлопнула входная дверь. Люська присела на табурет и всхлипнула:
— Толку от них! Сами, как дети! Ну, за что мне все это? А?
— Успокойся. Выздоровеет он.
Люська всхлипнула:
— Успокойся. Как же. На работу сегодня не пошла, день пропал. А кто мне за это заплатит? У нас больничных не берут! Денег на лекарства потратила — уйму! И эти еще, — она со злостью посмотрела на потолок. — Соседи!
Люба тоже подняла голову и увидела потеки на штукатурке. И лампочку в кульке из непонятного материала, края которого были соединены при помощи канцелярских скрепок. Спросила удивленно:
— Что это?
— Ах, это! Не видишь? Абажур! Просто обхохочешься, правда? Соседи залили, лампочка лопнула, плафон треснул, осколки упали в фарш, который лежал в блюде, на кухонном столе. Конец всему: ремонту, плафону и котлетам. Подсчитывать ущерб просто нет сил! Правильно говорят, пришла беда, отворяй ворота! Все одно к одному! Нет чтобы поочередно!
— Люся, не отчаивайся. Ты же оптимистка!
— Была. Потому что… — Люська тяжело вздохнула, — накрылся мой красивый роман медным тазом! А ведь у меня сегодня свидание назначено!
— Как ты можешь сейчас об этом говорить? Какое свидание?
— Я понимаю. Котлеты пропали, на свидание я теперь не попаду. Но что же мне делать? Послушай, я тебя не просто так позвала, — подруга перешла на шепот. — Все равно придется ему рассказать. О Петьке. С лагерем получится или нет, не знаю теперь. А вдруг с Петькой что-то серьезное? Вдруг в больницу? Ты бы сходила сама.
— Куда? — растерялась Люба.
— К Сереже. Ты обо мне лучше расскажешь. Как мне всю жизнь не везло. И про Петьку.
Люська снова всхлипнула.
— Никуда я не пойду! — разозлилась Люба. -Вот еще! Да забудь ты про этого мужика!
— Да? Отказываешься? — Люська встрепенулась: — Подруга называется! А ведь ты меня в это втравила!
— Если тебе денег надо, я дам.
— Надо.
— Но к Сергею не пойду. И не проси.
«А может, оно и к лучшему? — подумала Люба. — Ее отношения с Сергеем Ивановым прекратятся сами собой. И Люся никогда не узнает правду. Это к лучшему».
После обеда Петькиного здоровье немного поправилось. Температуру удалось сбить, и Люся была уверена, что эта ночь пройдет спокойнее. Подруга повеселела. И сказала:
— Ладно, иди. Не ночевать же здесь? Сама видишь — тесно! Спасибо, что приехала.
Люба начала собираться, всячески оттягивая момент, когда надо будет выйти из дома. Одной. И тут позвонил Стас.
— У меня выдалась свободная минутка, -буркнул он. — Я за тобой заеду. Жди.
Только она поверила в его бескорыстность, как получила щелчок по носу. Увидев ее, Самохвалов заявил:
— Ради тебя я выпросил у отца машину. Доедет.
— Куда доедет?
— Туда. В общем, мы едем к Линевой.
— Ты же сказал: ради тебя! То есть, меня. При чем здесь Линева?
— Люба, не капризничай. Я на работе. Одевайся. Жду внизу.
Провожая ее, подруга с грустью в голосе сказала:
— У тебя-то все хорошо.
— И у тебя все будет хорошо.
— Ага! Жди!
— За деньгами заезжай. Жаль, что у меня при себе так мало наличных.
— Ничего. Перебьюсь. На днях заскочу.
И подруга на прощанье чмокнула ее в щеку. Люба вышла на свежий воздух. И вновь яркое солнце, такое яркое, что ей пришлось зажмуриться. Она открыла глаза и увидела, что у подъезда стоят зеленые «Жигули». Машина была вымыта и отполирована до блеска. Видно, что ее холят и лелеют.
— Нравится? — самодовольно спросил Стас. -Представляешь, чего мне стоило ее выпросить? Дачный сезон начался. Отец говорит, что машина ему сейчас нужнее. Барахло перевозить. И рассаду. А то, что у меня работа…
— Ты меня обманул. Сказал, выдалась минутка. На самом деле, ты все это подстроил. Ты хочешь, чтобы я разговорила Линеву. Потому что у тебя не получилось.
— Тебя надо выгуливать. Прогулка за город пойдет на пользу твоему здоровью. Хочешь возразить? Нечего возразить! Значит, я прав. Давай, подруга; возвращайся к нормальной жизни. Может, и до магазина дойдешь в ближайшем обозримом будущем. Мне надоело питаться полуфабрикатами. Супу хочу. Или борща домашнего. Борщ варить умеешь?
— Нет!
— Учись.
— Откуда ты свалился на мою голову, Самохвалов? А, главное, зачем?
— Хватит скулить! В машину!
Она уселась на переднее сиденье и со злостью хлопнула дверцей.
2
… Особняк актрисы Алины Линевой выглядел, словно свадебный торт. Стены цвета бизе и крыша а-ля малиновый сироп. По бокам башенки, на коньке флюгер, словно леденцовый петушок на палочке. И торт вышел на загляденье! Причем, не дешевка какая-нибудь — творение рук всеми признанного кондитера, мастера выпечки. Видимо, не один любовник Линевой опустошил карман ради этого великолепия. Отыграв последнего «Маленького принца», Линева взяла тайм-аут и заперлась здесь. Как сплетничали в кулуарах, в ожидании нового спонсора.
