Татьяна Степанова - ДНК неземной любви
С КПП розыска можно будет ей позвонить.
Он сам сделает первый шаг. Один звонок – и все вернется на круги своя, все будет как прежде.
Она даст ему бумажную салфетку, и он протрет замутневшие стекла очков, ощущая ее аромат.
Они вместе вернутся домой.
В воскресенье, если она будет свободна, можно поехать за город – купаться.
Эта нить, о которой он думает постоянно, соединяющая их...
Какой материал для нее выбрать, чтобы была крепче?
ГЛАВА 23
«НАПУГАТЬ МОСКВУ»
Результатов сравнения и исследования образцов ДНК надо ждать сутки. И эти сутки Катя проспала. А когда проснулась, был уже вечер субботы. Никогда прежде такого не случалось – чтобы вот так безбожно отключаться. Сны снились, но вспомнить их не получалось – какие-то обрывки, смутные, ничтожные и нереальные. Похожие на клочья влажного тумана, клубившегося там, на аллее.
Нет, все же один сон...
Как будто снова посреди ночи звонит телефон, и опять надо ехать туда, на бульвар, на то же самое место, где...
Вскочив с постели, Катя первым делом проверила автоответчик – вдруг и правда, а она проспала? Но нет, никаких тревожных звонков. А это означало, что в деле наступила пауза.
Конечно же, он не осмелился, мы же вызвали его и взяли образцы...
Катя поймала себя на мысли, что думает о Савве Кадоше уже как о единственно возможном подозреваемом. Нет, нет, так не пойдет. Это самый проигрышный, бесцельный путь – зацикливаться вот так на одном подозреваемом. Мало ли что тебе показалось... Мало ли что ты почувствовала, стоя с ним рядом. Ты не ясновидящая и не экстрасенс. Да и не всякому экстрасенсу по силам это – угадать «зазывалу».
Единственное прямое доказательство – это экспертиза ДНК. И в ожидании ее... Но ведь нового убийства не произошло. А это может означать, что он... Кадош испугался, ударился в бега... Почему МУР, почему они не задержали его сразу – до выяснения? Покинув Москву, он может уехать куда угодно – в другую страну – и там продолжать убивать.
Или же ему важно, чтобы все происходило именно здесь?
Катя позвонила капитану Белоручке – что Лилька? Как там дела с результатами экспертизы? Гудки, гудки…
И тогда Катя (сил не было уже ждать) снова набрала номер эксперта Сивакова. К нему первому поступят все данные из лаборатории.
– Алло, Иван Денисович, добрый вечер, извините, что беспокою. – Катя ощущала странное волнение (вроде бы что такого – самый обычный деловой звонок, сколько их было, таких вот звонков. Отчего же сердце так прыгает в груди?). – Я по поводу... ну вы знаете. Совпали результаты?
– Нет.
– Нет?!
– Категорически нет. И вообще что-то с данными, изъятыми с мест убийств, непонятное, какая-то петрушка... Все, пока больше ничего не могу сказать, сами разбираемся. Я занят.
Это «я занят» эксперт Сиваков сказал почти зло, точнее, с такой досадой... Катя стояла в прихожей и смотрела на себя в зеркало. Вот так. Результаты категорически не совпали.
«Я не Нерон, это он был самым известным матереубийцей в Риме»...
В ванной Катя встала под холодный душ. Потом закуталась в махровый халат, села на кухне, уставилась на часы – семь часов вечера. Весь день прошел. То ли ужин, то ли завтрак... Духота такая, в спальне балкон настежь, а все равно...
Вот тебе и зацепились за что-то конкретное, а ничего конкретного на самом деле нет. Два изуродованных трупа – только это. И два послания убийцы.
Завтрак на закате, солнце садится...
Выходной день, центр города словно вымирает в это время, и на бульваре...
Она же хотела все там проверить, осмотреть сама – спокойно, без суеты. Пройтись тем же маршрутом, что и они – бедные жертвы. И время как раз подходящее... А позже на бульваре зажгутся фонари. Дома-то все равно как в тюрьме – в четырех стенах, в духоте, сидеть у телевизора, как разбитая кляча? Ждать звонков от Драгоценного, который не торопится звонить? А на бульваре в это время... Нет, нет, там в это время никого. Убийца оттого и выбрал Гоголевский бульвар, потому что он неудобен для праздных пеших прогулок.
Катя неторопливо, тщательно оделась. Ну что ж, значит, тем же маршрутом по темной аллее... Одна... Что-то вроде подсадной утки, а вдруг клюнет?
Настраиваясь на нужный рабочий лад, Катя вышла из дому, пару остановок прошла пешком по родной Фрунзенской набережной. Ветер с реки слабый, горячий, солнце село, сумерки...
Потом она поймала машину и назвала адрес: метро «Кропоткинская».
Ей казалось, что она ко многому была готова, однако то, что она увидела на Гоголевском бульваре в этот вечер выходного дня...
Толпы народа!
Водитель аж присвистнул от удивления – поди ж ты... Могло показаться, что на бульваре организован рок-концерт, как на Васильевском спуске. По Волхонке, по Остоженке, по Пречистенке к бульвару подтягивалась молодежь. Народ выходил из метро – останавливался, глазел, а потом брел по бульвару – парочки, стайки подростков, молодые, пожилые.
– По телевизору передавали – убили тут вроде кого-то вчера и позавчера. Ну и теперь всем любопытно, как и что, – усмехнулся шофер. – Вы как только мне адрес сказали, я сразу понял, что и вы тоже... Конечно, интересно на все этакое самому посмотреть.
На что посмотреть?
Никогда в жизни Катя не чувствовала такую досаду. А ведь она была готова почти к подвигу – пройтись тем самым маршрутом одна по темной аллее. И если повезет, встретиться там во тьме лицом к лицу с чудовищем и победить его.
Мимо профланировала пожилая пара:
– Что ты мне говоришь, все дальше произошло, а не здесь. Я в газете читала, там все подробно, кровищи – лужи...
Подростки на роликах – мимо как пули, лавируя в плотной толпе зевак.
– Называют его «убийцей на бульваре». Может, и сейчас он где-то тут? Почему здесь сегодня столько народу?
– Круто, а потом можно и... смотри какая телка плывет!
Катя оглянулась – вход в метро, торговые павильоны, небольшая площадка между ними, выложенная плиткой, и золотые купола – там, левее, храм Христа Спасителя. Ну, положим, здесь, у метро, всегда людно. Дальше, дальше, вверх по бульвару...
– Мужчину зарезали, а женщину на другой день задушили...
– Нет, их обоих задушили...
– А Клавдия Михайловна видела, как дворники, точнее, как машина поливальная кровь смывала – во-он с той стороны...
Хотелось уши заткнуть. Катя попыталась сосредоточиться – хотела же все сама проверить. Итак, грунт – за площадкой, выложенный плиткой, далее на всем протяжении, гравий. Плохо держит, плохо сохраняет следы. Как убийца мог попасть на бульвар? Да очень просто: спуски-подъемы – лестницы есть и на той, и на этой стороне. Первый вход напротив Гагаринского переулка. И рядом детская площадка, а дальше стоят мусорные контейнеры... Странное соседство. У помойки гужуются бомжи. Сидят на детских качелях, пьют пиво. Интересно, а их допросили? Может, среди них найдутся свидетели?
Катя замедлила шаг.
– Ишь, набежало, как вшей...
– Интересно ж...
– Петровичу журналюги за любые сведенья пятьсот рублей предлагали.
– Ну и?
– «Вы хочете песен, их есть у меня»... Журналюгам что ни скажи, всему поверят.
Так, с этими «свидетелями» все ясно. Дальше, в сторону Арбата, еще один спуск. Там находится театр, где работал Колобердяев. Если подняться по ступенькам... Что можно увидеть?
Катя стояла напротив памятника Шолохову. Вот основное, что можно увидеть с той стороны, с тротуара, от дверей театра, но это она проверит на обратном пути. Странно, а вот она в ту ночь на памятник никакого внимания не обратила, будто его и нет здесь – каменной фигуры, мраморной плиты, странных, точно срезанных гильотиной, лошадиных голов, что то ли плывут в каменных волнах, то ли просто торчат, как пеньки.
А вон то самое место. И все проходят мимо. Потопчутся возле памятника и идут дальше. А та самая скамья, возле которой лежало тело Колобердяева, те самые липы – они ничем не отличаются от других скамеек и лип, и крови не видно, смыта кровь...
– Убийца на бульваре на проституток нападает, как Джек Потрошитель...
О молва, молва! О людские языки!
– Вообще-то страшно, кого ни встретишь из знакомых, только об этом и говорят: слышали про убийцу? В Москве – маньяк...
Катя остановилась возле той скамьи – отсюда правая сторона бульвара толком не видна, потому что здесь как раз склон холма и ограда высокая, хорошо просматривается только сторона, прилегающая к Сивцеву Вражку, но это они еще тогда, ночью, отметили. И здание театра видно, двери. Если убийца ждал свою жертву здесь, он мог заметить, как Колобердяев выходит из здания. Но зачем, зачем пожилой завхоз поперся в три часа ночи сюда, на темную аллею?
Вывод один – он что-то увидел. И ему стало любопытно, как и всем этим зевакам. Он захотел «взглянуть своими собственными глазами».
Катя прошла дальше – вон Колымажный, ресторан «Беллецца» на той стороне. И напротив – вход на аллею, ступеньки. Фасад жилого дома – в строительных лесах, со стороны Колымажного – тротуар узкий и стену, начинающуюся от здания поликлиники Министерства обороны и продолжающуюся до самой Арбатской площади, красят. А тут в сторону Большого Афанасьевского, где проживала Юлия Кадош, через бульвар идти действительно удобно – пять минут – и вы дома, и за эти пять минут...
