Лариса Соболева - Месть без права на ошибку
– Не увлекайся. Проматываю это блядство.
– Да ладно, че там… Девочке нравится. У твоего шефа поршень что надо, смотреть приятно. Хе-хе… Стоп! Стоп!
– Что? – нетерпеливо спросил Черемис, щелкая мышью и косясь то на монитор, то на Гену.
– Посмотри на ее лицо. Тебе не кажется… Глаза. Обрати внимание. Бля, в следующий раз камеру приподнять надо. Лицо неважно видно, запрокинуто…
– Так что? Что?
– Глаза открыты. Не понимаешь? Он кончил и лежит с закрытыми глазами, человек отдыхает, а она в потолок уставилась.
– Так. А что это значит?
– Ненатурально. Ну-ка, давай дальше посмотрим.
Они изучали поведение Веры в паузах после постельных эпизодов. Остановились еще на одном интересном, как им показалось, моменте. Илья ушел в душевую, Вера повернулась на бок, подперев голову рукой, смотрела вслед.
– Витек, у нее лицо злое. Видишь? Смотрим дальше… Ага! Вот он вернулся, и личико стало другим. Ништяк?
Камера зафиксировала поцелуй перед уходом.
– Так любящая баба не целует, – подытожил Гена.
– А как? – наивно спросил Черемис и слегка смутился.
– Как? Посмотри заново. Во время секса она проделывает все на должном уровне, глядя на нее, ты уверен: тут ля мур. А здесь? Опять же глаза. Он их закрыл, погрузился в себя, поцелуй его возбуждает. А у нее глазки открыты, взгляд тяжелый, как у ведьмы. Тебе не кажется, что, целуя своего мужчину, девочка должна глазки хотя бы слегка прикрыть? От удовольствия?
– Сука, – сказал Виктор, с ненавистью глядя в телик. – Кишками чуял, что-то тут не то. Чего она хочет?
– Не слишком ли много тратишься на нее? Ну, трахается она с твоим шефом, ну, не из любви к нему. Бабы все склонны к проституции и к обману. Это мужику надо увлечься хоть немного, иначе не встанет. Брось, братан, это их дела.
– Мои тоже. Ты ничего не знаешь о ней и о нем.
– Расскажи… – предложил Гена. – Покумекаем вместе, одна голова хорошо, а две… сам знаешь.
Подумав, Виктор выложил брату все, надеясь на Гену и его способность сопоставлять. Может, он объяснит то, чего Черемис понять не может, но чует.
– Зря психуешь, ничего страшного не вижу. Они могли договориться: он давно ее хотел, девочка уступила, их устраивают такие отношения. Что до тебя… Ну, знаешь, братан, он не обязан давать тебе отчет, на кого и когда ложится. Не боись, она овечка против него.
Черемиса слова Генки мало успокоили, выходя от брата, он спросил:
– У тебя есть надежные люди?
– У меня работают лишь надежные.
– Пусть один-два поводят ее с недельку-другую. И снимают.
– Ну, ты перестраховщик! Я всего-то хотел заснять Васкова для определенных целей. Ты прикинь: девочку водит, а не платит.
– Не жмись. Благодаря ему у тебя есть бордель. Меня другое волнует. Он из-за нее может залететь, если мозги окончательно заплывут спермой, а судя по всему, так и есть. С ним конец и моей карьере. Не-ет! Пусть сначала мэром станет, а там хоть сдохнет на своей шлюхе. Так вот, Гена, я хочу убедиться, что она не вражина ему, значит, и мне. Пока я в этом не уверен. Сергея не смогла опутать, принялась за Илью. Сергей спивается, что она приготовила Илье? Он мне нужен как трамплин. Надо последить. Если же она… я своими руками… Чтоб за свои унижения, за насмешки, за лакейство я не сел в кресло Ильи?.. Думаешь, я не хочу показать независимость и презрение к шестеркам Тулина и Васкова? Еще как! И я могу руководить, вести переговоры с иностранцами, ездить по командировкам. Могу! Могу им в рожи сказать, кто они есть. Но я терплю. Я оберегал этого паскудника, был его телохранителем, знал все его делишки. Вдруг появляется эта… и он меняется. Представляешь, задумывается! Сидит на совещаниях в мечтательной позе и думу думает, как Пушкин на картинке.
– Понятно, у него ж любовь.
– Любовь?! – окрысился Виктор. – Я ему покажу любовь! Дай задание, и пусть пара твоих ребят глаз с нее не спускают. Только никакого рокерского вида, должны стать незаметными, понял? Хочу убедиться, что ее злая рожа на видео – случайность. Пока.
Они расстались, обнявшись на прощание. Гена, поднимаясь к себе, рассуждал, что пропасть между ним и братом сузилась благодаря девочке Васкова. Вернувшись, он снова включил видео. Собственно, Гена не видел опасности в маленькой шлюшке – Витек перебарщивает. Но он выполнит просьбу брата. Им надо держаться вместе, тогда они сила, и братец начал понимать это.
9. Ключик к ответам
Бакшаров изучал копии документов, присланных Кагалиным. Ныл зуб. Чтобы отвлечься, он держал в зубах спичку и в самые невыносимые приступы боли сжимал ее зубами. Не помогало. Боль не давала сосредоточиться на документах, но все же глазом профессионала он определил, прочитав первые листы машинописного текста, что работникам уголовного розыска недостает внимания. В протоколе осмотра места происшествия многое упущено, многое описано неточно. Он отложил листы, принялся за следующие – результаты идентификации оружия.
– «Выстрел произведен из охотничьего комбинированного пульно-дробового оружия типа штуцера, из одного ствола двуствольного ружья, ствол со слабым чоком… – читал вслух, отвлекаясь от нового приступа боли.
Наконец боль отступила, Слава умолк. Быстро пробежав отпечатанные строки, бросил лист на протокол осмотра места происшествия. Следующая бумажка – «Акт судебно-медицинского исследования трупа». Предварительные сведения акта читать не стал.
– Это для прокуратуры, а мне… мне надо… надо мне… Я готов выстрелить из того же ружья себе в зуб. Так что мне надо?
Привычку разговаривать с собой Лада окрестила синдромом навязчивых словосочетаний. Что ж, Лада девушка умная, красивая… Подальше от красивых девушек, тем более – умных! А вот данные, в которые надо вникнуть.
«Патолого-анатомический диагноз. Рваная рана в области грудной клетки обширных размеров. Разрыв тканей сердца. Разрыв твердых тканей грудной клетки (костей). Цирроз печени».
«Заключение. На основании данных судебно-медицинского исследования трупа гражданина Симича Олега Михайловича, 30 лет, прихожу к заключению, что смерть его последовала от механического повреждения, вследствие выстрела в упор…»
– Туфта, – поднял вверх брови Слава. – Какой упор? Откуда?
Прочитав описание входного отверстия, о наличии осаднения и дополнительных факторов заряда (копоть, порошинки) на одежде и коже в области раны, Слава развел руками: Симича, оказывается, не убили! Он сам себя грохнул. Только при выстреле в упор можно обнаружить чертовы порошинки. Слава в состоянии определить, с какого расстояния стреляли в Симича: не менее пяти метров! Ну, если у Симича на пять метров выросли руки… тогда был упор.
Накинув куртку, он вышел в приемную. Сашка с Ладой шептались, приблизив друг к другу головы, хихикали. Зуб заныл еще больше. Слава машинально схватился за щеку и разозлился, разозлился на себя и на них.
– Шеф, что-нибудь нужно? – спросил юный сыщик.
– Нет. Я поехал по делу, – мрачно ответил Бакшаров.
– В конце концов, когда ты пойдешь к врачу? – напустилась на него Лада. – Дать адрес? Знакомый принимает и по субботам…
– Не пойду.
– Почему? Сам по себе зуб не пройдет.
– Не пойду. – И вышел.
Открыв гараж, Бакшаров остановился в нерешительности. Машина забрызгана грязью, на такой ехать… Кругом бардак, даже в собственной конторе, а хотим порядка в государстве. Он громко позвал Сашку.
– Юнга, почему не помыл машину? – строго спросил, когда тот появился.
– Ты не говорил…
– Я обо всем должен говорить? Собственная голова тебе на что? Для красоты? Прикажешь ехать по срочному делу на машине свинского вида?
– Слав, я помою сейчас. Чего шумишь?
Пока Сашка мыл авто на пятой скорости, Слава стоял у гаража, держась за щеку, и ругал себя: «Это из-за Лады. Какое я имею право? На что рассчитываю? Испортил Сашке настроение, выместил на них зло. Вот дурак».
– Ни шагу из конторы, понял? – более мягко сказал он, садясь за руль.
– Понял. Возьми меня с собой, а?
– Не могу, Саня. Я еду на конфиденциальную встречу.
Сашка закрыл гараж, войдя в приемную, радостно сообщил Ладе:
– Ревнует.
Бакшаров затормозил у двухэтажного особняка из красного кирпича, посигналил. Открылись ворота, и он въехал в просторный двор, вымощенный каменными плитами. Навстречу выскочил мраморный дог, как полагается, пару раз гавкнул, но, узнав Славу, завилял длинным хвостом. Бакшаров погладил пса между ушей и направился к дому, где на веранде, скрестив руки на груди, стояла жена Кагалина Вика.
– Что нового? – спросил хозяин после приветствий.
– Тупик. – Слава положил перед ним листы протоколов и актов.
Не взглянув на тексты, Кагалин отодвинул все в сторону, достал другие листы и отдал Бакшарову.
