Елена Михалкова - Остров сбывшейся мечты
Она все-таки дошла до канистр с водой, напилась и умыла лицо. Ощущение, что на нее смотрят, стало постоянным, и у Вики вдруг мелькнула дикая мысль, испугавшая ее настолько, что она чуть не опрокинула незакрытую канистру.
«Почему я решила, что мурены мне привиделись? Если кто-то может спрятать меня на острове, то он может устроить здесь все по своему желанию. Тени… жуткие фигуры… Неужели они были на самом деле?!»
Она осмотрелась, чувствуя себя зверьком, загнанным в угол. Затем медленно, очень медленно сделала несколько шагов к океану и отчетливо разглядела на песке неглубокие широкие бороздки, тянувшиеся к воде. У нее потемнело в глазах, от океана вновь пахнуло гнилью, и Вика потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, солнце садилось и от пальм падали длинные тени, один взгляд на которые вызвал у нее приступ тошноты. «Уходить. Нужно уходить отсюда». Но сил не было.
Вика вызвала в памяти образ Антона Липатова – сильного, внимательного, готового защищать ее. Когда она только начала работать в «Юго-западе», ей казалось, что Липатов – типичный самовлюбленный красивый мужик, но постепенно она изменила свое мнение. То, что она приняла за самовлюбленность, было уверенностью в себе и окружающих людях, происходившей из счастливого и благополучного детства, а также из готовности спокойно решать любые проблемы. Этого качества Вике не хватало. Ее пугали любые сложности, но она, сжав зубы, преодолевала их, стараясь выглядеть собранной. Антон же ничего не боялся, а то, что Вика принимала за сложности, считал обычными жизненными обстоятельствами. Поначалу ее это раздражало, но затем она обнаружила, что рядом с Антоном ей самой становится спокойнее. Он никогда ничего из себя не изображал, не играл на публику, не боялся показаться неосведомленным. Он был надежным, и, вспомнив об этом, Вика уцепилась за его надежность, как за спасительный канат. «Липатов что-нибудь придумает. Он обязательно что-нибудь придумает. Но мне нужно помочь самой себе и ему. Нужно уходить отсюда».
Собрав остатки воли в кулак и заставляя себя не оглядываться на потемневшие воды, из которых в любую секунду, она чувствовала, могло выбраться то, для чего у нее не было названия, Вика вытащила из ящика две банки консервов и маленькую пластиковую бутылку газированной воды, которую раньше не замечала. Затем пошла прочь, убеждая себя, что она спрячется, просто спрячется в лесу, и все будет хорошо, потому что в чаще ее не найдут. Закопается в землю, закроется ветками, по которым медленно передвигают жирные волосатые тела пауки, и не будет мурен, и тех, кто выходил из леса, и она избавится от страха…
Она уговаривала себя, уходя все дальше и дальше от палатки, а в голове колотилась одна-единственная мысль.
«Что он придумает в следующий раз?»
Глава 9
Сергей Бабкин перед любым относительно важным мероприятием продумывал план, и, как правило, времени на это уходило не меньше, а то и больше, чем на воплощение плана в жизнь. План был необходим, хотя бы в качестве психологической поддержки: осознание того, что на любой вариант развития событий у него выработана определенная тактика поведения, позволяло Сергею не волноваться, а значит, не допускать глупых ошибок. Поработав с Макаром, всю жизнь полагавшимся только на интуицию, Бабкин с интересом обнаружил, что не только его собственный опыт планирования может приносить хорошие плоды, но и совершенно противоположный подход к делу. Однако Сергею хватало скептицизма по отношению к себе, чтобы понимать: то, что годится для Илюшина, у него самого может вызвать непредсказуемый результат. Вероятнее всего – провал задуманного.
А потому когда Сергей поехал к клубу «Артемида», не имея ни малейшего представления, что он станет делать дальше, он испытывал двойственное ощущение. С одной стороны, такой поступок, тем более несогласованный с напарником, являлся очевидной глупостью: попасть в клуб Бабкин бы не смог, а шататься вокруг ограды для развлечения охранников он не собирался. С другой стороны, бездействовать в квартире Илюшина, ожидая, пока тот соберет необходимые сведения, из которых, как под прессом, сможет затем нацедить редкие капли действительно полезной информации, Сергей был не в состоянии.
Он жалел Вику Стрежину. Фотография осталась у него, и Бабкин с сочувствием вглядывался в серьезное лицо с внимательными карими глазами, чуть прищуренными от ветра. Не обладая скептицизмом Макара, он принял на веру то, что рассказывали о Виктории друзья и дядя, а они считали ее искренним, добрым и храбрым человечком.
– Человечек, – пробормотал Сергей, оставляя снимок на столе, – где ты сейчас, а?
Симпатия к Стрежиной усилилась у него под впечатлением от людей, среди которых выросла Вика, – ее матери, отца и сестры. Бабкин понимал: для того, чтобы вырваться из подобного плена в семнадцать лет и самой не стать такой же, нужно обладать сильным характером, а к женщинам с сильным и вместе с тем не стервозным характером он относился с уважением.
Ожидание было невыносимо, и Сергей, никогда прежде не отличавшийся импульсивностью, во время поездки к пейнт-клубу задавал себе вопрос: что он будет делать, когда его высадят у клуба? Как объяснит Макару свою нелепую выходку? И чем его поездка может помочь Стрежиной, если максимум, чего он добьется, – побродит перед клубом, пытаясь заглянуть внутрь?
– Где тебя высадить-то, мил-друг? – поинтересовался водила.
– Вот здесь и высади, – попросил Бабкин, заметив, что до клуба осталось несколько сотен метров.
Светиться, выползая из развалюхи-«жигуленка» перед входом в «Артемиду», ему, по понятным причинам, не хотелось. А потому, расплатившись с водителем, Сергей вылез за углом и осмотрел окрестности.
Сыпал мелкий мокрый снег, заставивший его поднять воротник тонкой куртки. Сергей представил Макара, поедающего крекеры и запивающего их сладким горячим чаем, наверняка предложенным ему Михаилом Олеговичем, и пожалел о том, что сам съел с утра лишь пару бутербродов с ветчиной.
Улица перед ним была почти пустынной, если не считать двух собак, с деловитым видом семенящих по обочине. Технические строения, заброшенное кафе без вывески, сквозь грязные окна которого виднелась барная стойка, застывшие вдалеке краны… Пейзаж, открывшийся глазам Сергея, был далек от ожидаемого им.
– Кто догадался открыть клуб в таком месте? – буркнул он негромко, хотя знал ответ на свой вопрос. Отсутствие жилых домов поблизости – вот что, вероятнее всего, послужило тому причиной. И еще – относительная дешевизна земли. В общем, решил Бабкин, место было выбрано довольно удачно, несмотря на первое впечатление.
Он потоптался немного и неторопливо пошел в сторону клуба, на ходу доставая из кармана пачку сигарет. Сергей не курил, но предполагал, что у входа в «Артемиду» стоят камеры, а потому придется закрывать лицо. «Проведем рекогносцировку местности», – сказал он сам себе, довольный, что придумал правильное название для своей бесполезной вылазки. «Будет чем оправдаться перед Макаром», – добавил внутренний голос, и Бабкин вздохнул: у него были серьезные сомнения, что слово «рекогносцировка» произведет на Илюшина надлежащее впечатление.
Он завернул за угол длинного кирпичного забора и сразу понял, где въезд в клуб. В сорока шагах впереди на его стороне улицы притормаживала машина – грязный «Соболь». «Соболь» развернулся боком к Сергею и остановился. Бабкин, сунув пачку обратно в карман, видел сквозь боковое стекло, что водитель спокойно сидит в машине, видимо, ожидая открытия ворот. Охранники пока были скрыты от Сергея забором – уже не кирпичным, а высокой бетонной стеной, на которой болтались обрывки объявлений. «Кому нужны объявления в таком районе, – некстати пришло Бабкину в голову, – где нет жилых домов?» Он прошел еще пять шагов и с удивлением заметил, как водитель «Соболя» начинает жестикулировать, махать телефоном, явно объясняя что-то невидимым Бабкину охранникам. «Не пускают, – понял Сергей. – Не попасть тебе, товарищ, в пейнт-клуб. Мордой не вышел».
До не вышедшего мордой водителя оставалось не больше двадцати шагов, когда мужик, чертыхаясь и матерясь себе под нос, открыл дверцу и вылез из машины.
– Чего не открываешь-то, а? – громко крикнул он.
В ответ что-то неразборчиво крикнули.
– Да какие тебе документы, елы-палы?! Фиг с тобой, посмотри мои документы!
Водитель вытащил из машины сумку, порылся в ней, достал что-то и, забросив сумку обратно, быстро засеменил к воротам.
Почти поравнявшись с машиной, Сергей бросил взгляд вправо и оценил ситуацию.
Въезд в клуб был закрыт воротами, по обеим сторонам которых стояли застекленные будки охранников. Водитель подошел к охраннику с левой стороны и что-то горячо доказывал, размахивая бумажкой. Охранник, высокий плечистый мужик, покачал головой и позвал второго, с интересом наблюдавшего за ними из будки.
![Ирина Лукьянец - В переулках Соэрро. Ч.1[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
