Елена Михалкова - Остров сбывшейся мечты
Внезапно перед глазами Макара возник Бабкин, потерянно сидевший в слишком маленьком для него кресле. «Отправляйся к Каморкину, я составлю список клиентов клуба. Не беспокойся, я все сделаю».
Илюшин подавил в себе желание выругаться, но не в адрес напарника, а в свой адрес. Надо же было не заметить! «Я все сделаю»! Не хватало только, чтобы Серега добавил «сам». Вот о чем напомнил ему дядя Стрежиной!
Оставалась небольшая надежда, что он ошибается, поэтому Макар поспешно вынул телефон и набрал номер. «Аппарат абонента не отвечает или временно недоступен», – сообщил ему непреклонный женский голос.
– Вот шкаф безмозглый! – не сдержался Макар, удостоверившись, что Бабкин не сидит за составлением списка, как собирался, иначе телефон был бы подключен.
– Простите?
Каморкин въехал в зал, толкая перед собой накрытый столик на колесиках, расслышал последние слова сыщика и недоуменно посмотрел на него.
– Это вы меня простите, мне придется уйти, – быстро проговорил Илюшин. – Срочные дела. Я вам позвоню, Михаил Олегович. – И он направился к выходу.
– Конечно, конечно… – пробормотал старик ему вслед, с огорчением глядя на печенье в вазочке. Затем вынул из кармашка телефон и позвонил соседу:
– Андрюша? Я, милый, я. Не хочешь чайку со мной попить? Вот спасибо тебе, уважишь старика! Есть печенье, есть, заходи просто так.
Он посидел немного, глядя на смеющуюся женщину на портрете, промокнул вдруг заслезившиеся глаза платком и спрятал фотографию в ящик стола.
Виктория Стрежина. ОстровВика не могла сказать, сколько дней прошло с тех пор, как она убежала от палатки. Все происходящее слилось в ее сознании в одну кромешную ночь, в середине которой иногда вставало солнце. Один раз день был такой длинный, что ей стало казаться, будто он никогда не закончится, но его все же сменила ночь. А наступивший следом день продлился всего несколько часов, хотя она допускала, что уснула и не заметила, сколько прошло времени. Теперь Вика могла допустить все, что угодно.
За ней наблюдают. Она поняла это на следующее утро после той страшной ночи, когда видела безголовых мурен и зловонные тела, движущиеся к ней из леса. Утром, открыв глаза, Вика обнаружила себя лежащей на песке возле океана, и на ее ноги время от времени набегала особенно сильная волна, постепенно засыпая их песком. «Так и лежать… – думала Вика, безучастно наблюдая за переменчивой синевой воды. – Всю занесет песком… Пусть. Хорошо…»
Но новая волна принесла существ, которых она раньше не видела, – тонких рыб размером с ладонь, похожих на веретено. Их было пять – все красновато-рыжие, с желтым отливом на боках и отчетливыми синими полосами на голове и спине. Глазки у рыб были большие, как пуговицы на стареньком Викином пальто, и выпученные, и при взгляде на них девушке стало не по себе. Она резко выдернула ноги из песка, и рыбы, испуганные поднятой ею песочной бурей, молниеносно исчезли в глубине.
Глядя на то место, где только что плавали полосатые с пуговичными глазами, Вика почувствовала, что спину ей жжет чей-то взгляд. Точнее, она ощутила его не спиной, а тем местом под затылком – где заканчивается линия волос. Она уняла дрожь в руках, вышла, пятясь, из воды, и лишь затем резко обернулась к лесу.
Ветки чуть наискось от того места, где она стояла, подрагивали, словно кто-то только что отвел их рукой. Вика постояла молча, не сводя глаз с деревьев, но в лесу ничего не происходило.
– Галлюцинации, – прошептала она, вспомнив ночной кошмар.
Но это объяснение прозвучало неубедительно. Днем ей не чудились мурены, не скалились в страшной ухмылке головы, из которых вытекала не кровь, а нечто иное, а значит, и дрожание ветвей не было галлюцинацией. Поняв это, Вика стремительно бросилась в лес, совсем забыв про пауков, обитающих в нем.
Лес ошеломил ее звуками и запахами. Казалось, прошел год с тех пор, как она последний раз углублялась в него, и за это время лес изменился, стал живым, настороженным и враждебным по отношению к ней. Ветки били Вику по лицу и голым рукам, два раза она сильно обожгла ногу об узкие зазубренные листы, напомнившие ей об утренних пучеглазых рыбах. Но самое страшное заключалось в том, что она чувствовала – за ней постоянно следят. Кто-то двигающийся быстро и проворно, бесшумный и очень хитрый шел за ней по пятам, посмеивался над ее падениями, страхом и выглядывал из-за зеленовато-коричневых стволов деревьев. Он был здесь своим, а не чужаком, как она – чужаком, не знающим, что делать и куда бежать.
В конце концов она закричала. Отчаяние взяло верх, и Вика явственно поняла, что не сможет выследить скрывшегося в лесу, пока он сам этого не захочет.
– Отпусти меня! – закричала она, но голос странным образом потерялся в листве, и девушка поразилась тому, как слабо и жалко он звучит.
– Кто ты? – спросила она, сглатывая слезы. – Кто-о-о ты-ы-ы?!
Ей показалось, что вокруг нее возникла плотная прозрачная стена, глотающая все звуки. Вика была уверена, что ее крик не слышен даже на берегу.
Она обернулась, пытаясь понять, где находится палатка с ящиками, но вокруг стояли одинаковые деревья и одинаковые кусты, повторяющиеся через равное расстояние, словно кто-то клонировал изображение в компьютерной программе, воплотил его в жизнь, а затем поместил внутрь ее, Вику. «Меня сюда заманили, – мелькнула мысль, от которой голос и вовсе пропал, словно провалившись внутрь горла. – Зачем? Зачем?!»
Она бросилась бежать прочь из зеленой чащи в ту сторону, где, как ей казалось, должна была стоять палатка, но, выскочив из леса, с замиранием сердца увидела, что берег совершенно пуст. Вика потерянно бродила по песку, пытаясь найти хотя бы следы от ящиков, матраса, консервных банок, но не видела даже собственных следов.
– Сколько вас здесь? – выдохнула она, обернувшись к лесу, и почувствовала с ужасом, что теперь на нее смотрят со стороны океана. – Сколько? Трое? Пятеро? Больше?
Она подавила в себе порыв истерично рассмеяться и опустилась на песок. Интересно, что они придумают дальше? Пока ее оставили без еды и воды.
Что-то красное расплылось по песку возле нее, и Вика со странным ощущением полной нереальности происходящего заметила, что по расцарапанной руке тонким ручейком бежит кровь.
«Они придут на запах, – подумала она. – Нужно смыть».
Девушка подошла к океану, зачерпнула воды и плеснула на ранку. Защипало так, что она вскрикнула и принялась вытирать соленую воду, не понимая, что делает. Очнулась она от того, что заметила на дне в двух шагах от себя чью-то внимательную плоскую морду. Обитатель дна выдал себя, пошевелившись и нарушив рисунок, создаваемый его расцветкой и рельефом песчаного дна: волнообразные линии сместились, и Вика увидела контур тела – широкий, овальный, размером с большую тарелку, с одной стороны которой виднелись близко посаженные черные глаза. Она осторожно попятилась назад, внимательно глядя на затаившуюся рыбу, если только на дне лежала рыба, а не что-то иное, и перевела дыхание, только когда до границы волн осталось не меньше двух метров. «Господи, что я делаю? Зачем я полезла смывать кровь морской водой?»
Способность здраво рассуждать вернулась к ней, и Вика подняла голову и осмотрелась. Напротив нее в океане виднелись очертания неизвестной земли, до которой Вика пыталась доплыть. Она находилась на другой стороне острова – противоположной той, где должна была стоять ее палатка и лежать запасы, оставленные Глебом. «Заблудилась в лесу, – поняла Вика. – Пошла не в ту сторону. Здесь и не должно быть моих следов». Она зашагала сначала медленно, а затем все убыстряя шаги, с ужасом ожидая увидеть пустое пространство на «своем» берегу. В том месте, где берег резко изгибался, она остановилась на несколько секунд, чувствуя, как бешено колотится сердце. Прошла десять шагов – и увидела палатку и ящики.
Она бросилась бежать, оступилась и упала. Песок забился в ноздри, уши, засыпал глаза, и она долго терла их, снова и снова пытаясь открыть, преодолевая режущую боль, потому что боялась, что, пока она ничего не видит, палатка исчезнет. В конце концов Вика добрела до ящиков и свалилась рядом с ними почти без сил. Невыносимо хотелось пить – у нее не было во рту питьевой воды со вчерашнего вечера, – но доползти до канистры сейчас Вика не могла.
Она будто слышала, как смеется тот, кто наблюдает за ней. Теперь Вика могла только удивляться тому, что не поняла этого сразу: конечно, ее оставили на острове не для того, чтобы она провела здесь две или три недели, поедая тушенку. Просто тот, кто забросил ее сюда, собирался повеселиться от души. Возможно, у него было что предложить ей, Вике, для того, чтобы поведение ее не стало слишком однообразным. «Уже предложил, – устало подумала Вика. – Я не могу отличить, где галлюцинации, а где реальность. Плоская рыбина, которую я видела на дне… Если бы я вернулась на прежнее место, она была бы там? Вряд ли. Мне почудилось, просто почудилось».
![Ирина Лукьянец - В переулках Соэрро. Ч.1[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
