Йорн Хорст - Закрыто на зиму
– Вы не могли бы заказать нам билеты?
35
В 17:07 Томас Рённинген припарковал свою черную «Ауди C5» на площадке перед полицейским участком. Опаздывал на встречу на семь минут.
Вистинг стоял возле окна и наблюдал за ним. Машина была чистой, и он с расстояния мог видеть, как капли дождя собираются на капоте и соскальзывают с поверхности. Вверху на лобовом стекле виднелся абонемент для проезда по платным дорогам.
Рённинген захлопнул за собой дверцу и кинул взгляд на фасад здания полиции. Когда они с Вистингом встретились взглядом, Рённинген помахал рукой и под дождем побежал ко входу трусцой.
Две минуты спустя он сидел за закрытой дверью в кабинете Вистинга. Он выложил на угол письменного стола мобильный телефон и ключи от машины и отряхнул капли воды с плеч рукой.
– Отличная машина, – начал разговор Вистинг.
Популярный ведущий просиял.
– Мне нравится.
– Это ваша?
– Да, а что?
– Я просто подумал, может быть, это корпоративный автомобиль, на котором ездит несколько человек.
Рённинген продолжал улыбаться, но теперь улыбка казалась больше снисходительной, чем сердечной.
– Конечно, это что-то вроде корпоративного автомобиля, но других я за руль не пускаю.
– Получается, машину водите только вы?
Вистинг отметил, как по лицу телезвезды пробежала едва заметная судорога. Улыбка пропала, Рённинген, казалось, потерял почву под ногами.
Вистинг считал, что ведущий программы вот-вот должен стать совершенно неинтересным для следствия. Следы вели куда угодно, но только не к нему, однако он что-то скрывал и сейчас мог попасться на собственной лжи.
– Случалось, что машину использовал не только я, – сообщил Рённинген и замолчал.
– Кто же?
– Это в любом случае было так давно, что я и не вспомню. – Сейчас в его голосе слышалось раздражение, это был далеко не тот мягкий тон, который все привыкли слышать по телевизору. – Вы ведь пригласили меня сюда не для того, чтобы побеседовать об автомобиле?
– Как раз-таки для этого, – Вистинг наклонился вперед. – Ведь ваш автомобиль был здесь в Ларвике в пятницу вечером.
Томас Рённинген застыл перед следователем. Дождь стучал по уличному водостоку. Этот звук, обычно успокаивающий, никак не повлиял на гостя.
– К делу это не имеет никакого отношения, – сказал он наконец.
– Это имеет прямое отношение к делу, – возразил Вистинг. – У вас больше нет алиби. Напротив, вы находились поблизости от места преступления. То, что вы об этом утаили, выставляет вас в крайне невыгодном свете.
Вистинг мог видеть, как на лице ведущего ходят желваки.
– Вы ошибаетесь, – выпалил Рённинген и схватил со стола мобильный и ключи. – Меня в чем-то подозревают?
– Мы можем привлечь вас за дачу ложных показаний, – спокойно сообщил Вистинг и достал распечатки о проезде по платным дорогам. Разложил их перед ведущим и указал на разделы с именем владельца и временем: «20:17 Томас Рённинген».
Несмотря на многолетние исследования, не существовало стопроцентного метода отличить правду от вымысла с помощью языка тела. Опыт Вистинга подсказывал, что лжецы прячут глаза, ведут себя неспокойно, трогают себя за нос или кашляют чаще тех, кто говорит правду. Однако единственное, что может вывести их на чистую воду, – это доказательства. Из этой западни Рённингену было не выбраться. Все пути были закрыты.
Несмотря на то что сигналы тела о неправде нельзя истолковать с абсолютной уверенностью, реакцию тела на то, что ложь раскрыта, увидеть проще.
Рённинген обмяк на стуле и потряс головой.
– Я могу объяснить, – сказал он.
Эти три слова Вистинг часто слышал от многих, сидевших на этом стуле. Следователь ничего не ответил, просто ждал продолжения.
– Я был в Ларвике, но не у себя в доме.
– Что вы здесь делали?
Томас Рённинген встал, подошел к окну, развернулся и шагнул обратно к стулу.
– Ее зовут Иселин Арчер, – произнес он, не двигаясь с места.
Вистинг узнал имя. Это была молодая художница, получавшая много внимания не из-за своего творчества, а из-за того, что вступила в брак с Юханнесом Арчером, инвестором в недвижимость, медиамагнатом, миллионером, бывшим намного старше ее. Эта пара таких разных людей жила в Невлунгхавне, где они перестроили здание закрытой креветочной фабрики в дом с художественным ателье. Иселин Арчер регулярно проводила там вернисажи и другие приемы, о которых потом с надлежащим уважением писали журналисты.
– Она бывала у вас в гостях, – вспомнил Вистинг.
Томас Рённинген кивнул.
– Дважды. Так все и началось. Я позвонил ей из дома на следующий день после съемки программы, в основном чтоб просто спросить, осталась ли она довольна. Юханнес был в командировке, она скучала в огромном доме. Даже не посмотрела программу. Когда она узнала, что я неподалеку и нахожусь дома один, сразу же пригласила меня к себе на обед. Тогда она подала шампанское и клубнику, и я остался у нее на ночь.
Вистинг внимательно слушал дальше. Если вера в правдивость говорящего пошатнулась или тем более разбилась, любую мелочь надлежало подвергать сомнению, однако услышанная сейчас следователем история о возникновении и развитии отношений казалась правдоподобной. Томас Рённинген с первых же слов говорил выразительно и увлеченно. Его словно прорвало, как только он получил возможность рассказать об этой тайной связи.
– Обычно мы встречались в моем доме, – завершил он свою историю. – Но Юханнес сейчас в командировке, поэтому мы провели все выходные в доме Иселин. Не хочется думать, что могло произойти в другом случае.
У Вистинга больше не было вопросов. Какое-то время он сидел молча, потом спросил:
– А где сейчас Юханнес Арчер?
– Во Франции, – ответил Рённинген. – Он должен осматривать какие-то поля с ветряками.
– Думаете, он заподозрил, что вы встречаетесь в вашем дачном доме?
– Я думаю, что он стал подозревать Иселин, но не то, что она встречается со мной.
– Он знает, где ваш дом?
– Он даже бывал у меня. Весной Иселин принимала участие в завершающей передаче сезона. Юханнес тоже был в студии. Не знаю, как так получилось, но я пригласил их на вечер дегустации морепродуктов.
– Он один во Франции?
– Насколько мне известно, да. А что?
Вистинг помотал головой, оставив вопрос без ответа. Абсурдная мысль появилась в голове, но пока он ее отложил.
– Я должен поговорить с Иселин, – сказал следователь.
Рённинген кивнул.
– Она готова. Но я все-таки надеюсь, что эта часть расследования не станет достоянием общественности.
Вистинг не мог ничего обещать. Сейчас он должен был определить, с кого можно снять подозрение. Пока следователь не был уверен, что Томаса Рённингена стоит вычеркнуть из списка. Возможно, он был частью цепочки, соединяющей дело воедино.
Вистинг встал с места и проводил ведущего к выходу. Новый поток шквалистого ветра с дождем обрушился с неба. Следователь остался стоять на крыльце, а Томас Рённинген быстрыми шагами, согнув голову, двинулся к машине. Лжец направлялся к выдавшей его улике.
36
Когда Вистинг вернулся к себе, его ожидало два сообщения. Одно было от Мартина Алберга, тот сообщал, что завтра в 10:45 вылетает прямой рейс из Гардермуена в Вильнюс и что он встретит Вистинга с билетами в аэропорту.
Другое сообщение было от Лейфа Мальма. Он просил Вистинга перезвонить.
– Мы восстановили слежку за Руди Мюллером, – объяснил Мальм, когда Вистинг связался с ним. – Он приехал тридцать минут назад в «Шазам Стейшн». Я включу громкую связь, послушайте текущий отчет.
Вистинг услышал, как что-то защелкало и на линии появились шумы.
– Чарли 0–5, – произнес Мальм. – Доложите о ситуации!
Глава наблюдения ответил:
– Мюллер сидит за столом у окна с двумя людьми, позиция 2–4. Машина стоит в Гренсене. Черный «БМВ 730», зарегистрирован в Бэруме.
Вистинг представил ресторанный дом. 2–4 означало, что Руди Мюллер сидит на втором этаже, у четвертого окна слева. Рядом со столом, за которым они с Сюзанне и Лине ужинали три дня назад.
– Мюллер снял с себя серую куртку, остался в красной футболке, – продолжал глава группы негласного наблюдения. – Напротив него сидит Таге Ларсен в зеленой куртке с капюшоном. С ними третий, мы его не знаем. Темноволосый, норвежец, черная кожаная куртка, черная кепка. У нас есть фотография.
Вистинг поднес трубку к другому уху. Описание было туманным, но этим мужчиной вполне мог быть Томми.
– Мы идентифицировали тело, найденное в лодке, – сообщил Вистинг.
– И?
– Литовец по имени Дариус Платер.
К волне подключилось другое подразделение:
– Чарли 0–5, вы слышали?
– Отрицательно. О чем вы?
– Мы прослушиваем канал три. Слжуба «01» только что сообщила о пожаре на Теппавейен, 5 в Гроруде. Это не адрес Тронда Хольмберга?
Наступила тишина, затем начальник службы наблюдения вызвал Лейфа Мальма:
