Светлана Борминская - Священная швабра, или Клуб анонимных невест
Даша покачала головой:
— Нет. Можно я возьму папину машину?
— Знаете что, Даша, пожалуйста, я вас прошу, возьмите мою! — экономка кивнула на новенькую «Оку» перед домом. — А то мне от Михаила Васильевича влетит! Завтра вернёте, договорились?
Даша кивнула.
— Давайте ключи! И как вы на такой ездите? Ноги у вас нормально помещаются? — Даша едва втиснула свои длинные ноги в маленький салон.
— Нормально! — рыжая голова экономки скрылась за дверью.
Охранник козырнул и открыл ворота, и уже через полчаса Даша была в клубе «Те».
— Ты чего в университет не ходишь? Тебя сегодня из прокуратуры искали, Дашка, — на соседний диван присела подруга, учившаяся с Дашей на одном курсе.
— Я болею, — кашлянула Даша. — А кто это? — спросила она, разглядывая танцующих.
— Где?.. А это тибетский принц — Хай-Хэй. Я с ним вчера случайно познакомилась! У него такой маленький, Даш, тебе надо взглянуть, — шёпотом поделилась подруга.
— Ты уверена? — засмеялась Даша, разглядывая смуглого мужчину в белом тюрбане. — Когда ты успела? А он любит танцевать?!
— Пойдем, познакомлю! — предложила подруга.
У сцены сидел пивной толстяк из рекламы и завязывал развязавшиеся шнурки.
— Девчонки, пиво будете? Присаживайтесь! — гоготнул он. — Морской капусты хотите?..
С неба на землю медленно падал снег, когда они вчетвером ехали на Моховую в гости к Даше. Красная «Ока», как сомнамбула, виляла по ночной Москве — Даша вела машину одной рукой. На Берсенёвской набережной из-за киоска выбежала собака… Снежное облако взметнулось и рассеялось — «Ока» врезалась в кучу снега и мгновенно заглохла.
Похожий на зонт человек, который следовал за «Окой» на «жигулях», остановился неподалеку и из машины перезвонил Гончарову.
— Как она?.. Не пострадала? — спросил Михаил Васильевич.
— Всё под контролем, — отчитался тот. — И милиция тут как тут…
— Не уезжайте.
— Есть!
А у «Оки» уже шла торговля.
— Так, паспорта на капот! — потребовал милиционер, когда трое пассажиров вылезли из сугроба через правую дверь. — Права и документы, — наклонился он к Даше. — Так, регистрация только у вас?.. — спросил он у тибетского принца. — А тебя я знаю, жирдяй! — кивнул он толстяку. — Всё, ты и ты — свободны! Ещё на метро успеете, если бегом.
Толстяк и принц послушно ретировались. Правда, толстяк через минуту вернулся…
— Ну? — покосился на него милиционер. — Чего надо? Коль, — обратился он к напарнику. — А ну-ка придай ему ускорение!
Толстяк пожал плечами и не тронулся с места.
— Я не какой-нибудь горе-ухажёр, — буркнул он, оглянувшись на пешеходный мост, по которому быстро шагал тибетский принц.
— А у меня папа в Мосгордуме работает, между прочим, — тем временем, сообщила милиционерам подруга. — Даш, скажи! И Василий знает… Правда, Вась? — обернулась она к толстяку. Тот, не раздумывая, кивнул.
— Не брешешь? — спросил милиционер.
— Собака брешет, — пожала плечами подруга.
— Ладно, иди, — кивнул милиционер. — И ты иди, чего встал-то?.. — снова сказал он толстяку. — Не нарывайся. ДТП оформляем, понял?
— Даш, я пойду? — замялась подруга. — Поздно уже, отец узнает — уши надерёт! Позвони своему папе, он же тебя вытащит в два счёта, а?.. Вась, ты со мной?
Даша посмотрела им вслед и, сунув замёрзшие руки в карманы куртки, обречённо вздохнула.
— Твоя машина? — милиционер кивнул на «Оку». — Права и паспорт, быстро, девушка! Я жду… Ага, — он посветил фонариком в документы. — Марина Борисовна Пронькина?.. Сорок восемь лет?! Вдобавок, ты из Мозыря? В отделение, без разговоров. Что-о-о?..
— Подождите, я всё объясню, я взяла машину покататься у экономки, — начала оправдываться Даша. — Это очень легко проверить, давайте позвоним ей?
— А это чьё? — второй милиционер вытащил из багажника бумажный свёрток, перевязанный бечёвкой. — Чьё это, а?..
— Не знаю, — тихо ответила Даша.
Из свёртка на снег, шурша, упала пачка долларов, потом вторая, третья…
— Четырнадцать пачек по десять тысяч, Коль! — присвистнул милиционер, обернувшись к напарнику. — И ещё навалом есть, смотри!.. — кивнул он на багажник.
Сотрудники милиции посмотрели по сторонам, потом отошли к своей машине и заспорили. Было 2:16 ночи.
«Утопим её?.. Квартиры купим, а, Коль? Прощай, общежитие, заживём, как белые люди!» — услышала Даша и кинулась к пешеходному мосту…
Когда через час в отделении милиции в присутствии понятых Дашу обыскали, в карманах её куртки были обнаружены семь таблеток экстази, марихуана в пакете из-под чая «Бодрость», и «чек» порошка, похожего на сахарную пудру.
— Быстрее сядешь, быстрее выйдешь, Пронькина! — пошутила рябая дознаватель. — Не ной! Папе позвонить хочешь? Да звони, звони своему папе… А маме не хочешь позвонить?..
Телефон отца не отвечал.
— Ну что, поговорила? — дознаватель махнула рукой, отобрала телефон и приказала: — На горшок и в камеру!
НапарникиТок-шоу смотрел весь город, Лапшину об этом рассказала жена.
— Живут же такие сволочи, да, Слав? — пеленая дочку, бубнила Елена Лапшина, оглядываясь на мужа. — Гробы воруют, ничего святого, скажи, а?..
Елена до декрета работала секретарём Тихорецкого горсуда.
— И что? — спросил Лапшин. — Что там было ещё, Лен?
— Ну, город показывали, памятник Квадрату, Сережкина жена пела… Толстяк, который пиво пьёт, прикалывался, — перечисляла супруга. — Да ну их всех на фиг!.. Клоуны.
— Ты на видик не записала, Лен?.. Я бы посмотрел, — Лапшин покосился на видеодвойку.
— Чего мне, делать больше нечего? — возмутилась жена. — Ерунду всякую записывать!
Лапшин кивнул. Из кроватки на него смотрела новорожденная дочка и улыбалась. Дождавшись, когда супруга уйдёт на улицу, он позвонил Долгову.
— Откуда знаешь? — проворчал Долгов.
— Жена сказала, — ответил Лапшин.
— Ленка твоя, что ли?..
— Лена, — поправил напарника Лапшин. — И заводские номера рефрижератора сообщили, типа, кто купил, отзовитесь, вот так!.. Слушай, Вить, а если нам признаться, ну, типа, явка с повинной…
— Какая явка с повинной, ты чего, Лапша, белены поел?! — возмутился Долгов.
— Мы же никого не убили, дадут по минимуму! — заторопился Лапшин. — Витя, послушай!..
— Ты ещё учить меня будешь? Не вздумай, Лапша! — отрезал Долгов. — Кому я продал рефрижератор?.. Я могу тебе сказать, Слава!.. Хочешь? Тогда запомни, никто никуда не звонит и ни с какой явкой в родную милицию не идет. Всё!
Всё сложилось на удивление удачно, раз они не попались, считал Долгов. Но вот запаниковавший напарник становился, похоже, неуправляем…
Будни следователяЦелый день Лев Тимофеевич рыскал по Москве в поисках швабры. Он посетил несколько антикварных магазинов в центре, два блошиных рынка и даже выставку-продажу всякого старья на благотворительном вернисаже.
Так вот, ни в одном из вышеперечисленных мест намёка на швабру не было и в помине, более того, коллекционеры, к которым он обратился признались, что про священные швабры слышат в первый раз. Рогаткин был немало этим озадачен и экстренно позвонил Натану Фридиевичу Бубсу.
Тот успокоил следователя.
— Лев Тимофеевич, если вы спросите у папуаса, к примеру, о лаптях? Или о валенках с галошами? Что папуасы на это ответят?..
— Ага-ага… — старший следователь межрайонной прокуратуры залился краской. — Я с вами согласен, Натан Фридиевич, бесполезная затея у папуаса про галоши выспрашивать.
— Именно, разлюбезный мой! Звоните, если что… Всегда вам рад, Лев Тимофеевич! Приезжайте в гости, — жизнерадостно пробубнил Бубс.
Ближе к вечеру Рогаткин зашёл в универмаг и, среди прочего, купил баночку сметаны для Белоснежки.
— Кошачьи бисквиты всухомятку, всё-таки, неправильная еда, — громко ворчал старший следователь, поднимаясь с пакетами вегетарианской еды на свой этаж. — Пусть сами едят кошачьи бисквиты всухомятку, пусть!..
Всего какую-то минуту назад Лев Тимофеевич встретил свою соседку по дому — Галю Зотову. Она выходила ему навстречу из подъезда с коляской, в которой попискивала её новорождённая внучка.
— Здравствуй, Лёва, — неодобрительно, как ему показалось, покосилась на следователя Галя. — Подержишь дверь, пока я выйду? Спасибо.
— Куда так поздно, Галя? — кашлянул в сторонку Рогаткин. — Там фонари не горят и скользко. Я чуть ногу не сломал у второго подъезда.
— Дочке внучку в соседний дом отвезу и обратно, — улыбнулась Галя. — Пока, Лёва! Ты на домре все еще играешь или уже нет?..
«Я любил девушку с нашей улицы, а на ней женился мой друг… У них родилась дочка, а теперь вот внучка. Я думал, что найду ещё десять Галь! И не нашел почему-то… Галя оказалась единственной в своём роде, выходит, так?» — сердито размышлял Лев Тимофеевич, пока открывал ключом дверь; ведь только черноглазая Галя Зотова ещё помнила, что он играл на домре.
