Росс Макдональд - Чисто семейное дело
— У нее были рыжие волосы?
— Скорее каштановые. Она вообще была красавицей. Жизнь в ней так и кипела. Я очень расстроилась, узнав, что бедняжка скончалась.
— От чего же она умерла?
— Это было во Франции, во время войны. Точно сказать не могу. Миссис Делони до сих пор не оправилась от смерти сестры. Вот и сегодня говорила об этом.
Я поежился. Стало быть, десять лет назад к дому Элис Дженкс в Индиан-Спрингс подошел призрак? Или кто-то воспользовался именем давно умершей женщины? Кто?
— Вы уверены, что Тиш нет в живых, миссис Хофман?
Она кивнула.
— Да, об этом писали даже чикагские газеты.
— А куда делся ее бывший муж, Вэл Макреди?
— Насколько я знаю, он женился вторично и еще во время войны перебрался в Англию. Мы были знакомы очень поверхностно, поскольку Макреди — не бриджтонец.
— Зачем миссис Делони прилетела сюда?
— Я думаю, это просто причуда богатой старухи. Она сказала, будто хочет помочь мне в трудную минуту.
— Вы когда-нибудь дружили?
— Я едва знала ее.
— А Хелен?
— Не думаю, чтобы они когда-нибудь встречались.
— Миссис Делони проделала долгий путь, чтобы помочь практически чужому человеку. Допустим. Чем же она вам помогла, не считая этого сомнительного улучшения ваших временных жилищных условий?
— Она угостила меня обедом и ужином, хоть я и порывалась сама заплатить за себя.
— Так, значит, бесплатный кров и стол. А что взамен?
— Ничего.
— За исключением вашего молчания насчет Тиш. Дешево же его оценили.
— Верно, меня просили ничего не говорить о ней. Миссис Делони очень щепетильна во всем, что касается репутации ее сестры.
— Я бы даже сказал, болезненно щепетильна, если учесть, что Тиш вот уже двадцать с лишним лет как на том свете. От кого же вам велели держать в тайне эти сведения?
— От всех. От вас в особенности, — ответила она и издала едва слышный нервный смешок.
30
Миссис Делони снимала отдельный коттедж. Окна его светились, из-за двери доносились приглушенные голоса. Я постучал.
— Кто там? — резко спросила вдовушка.
— Прислуга.
— Я ничего не заказывала.
Она все же открыла дверь. Я шмыгнул в коттедж и прислонился к стене. Напротив, у камина, в котором тлели дрова, сидел Бредшоу.
— Привет, — сказал он, увидев меня.
— Привет, Джордж.
Он вздрогнул. Это было заметно.
— Вон отсюда, — велела мне миссис Делони. — Или я позову здешнего детектива.
— Валяйте, если хотите, чтобы все видели ваше грязное белье.
Она прикрыла дверь.
— Лучше все рассказать, — предложил Бредшоу.
Миссис Делони яростно мотнула головой.
— Я запрещаю!
— Так или иначе все станет известно. Пусть уж лучше от нас самих.
— А почему, собственно, это должно стать известно? — спросила вдова.
— Отчасти потому, — проговорил я, — что ваш приезд сюда был ошибкой. Это не ваш город, миссис Делони, здесь вам не спрятать концы в воду, как в Бриджтоне.
Она повернулась ко мне спиной.
— Не слушай этого типа, Джордж.
— Меня зовут Рой.
— Рой так Рой, бог с тобой. Вчера этот сыщик был в Бриджтоне и пытался взять меня на пушку. В действительности же он ничего не знает. Все, что от нас требуется, это сидеть и помалкивать.
— Что нам даст это молчание?
— Покой.
— Хватит с меня такого покоя, сыт по горло! Тебе-то хорошо: ты сидела в своей норе и не знала, каково мне приходится!
— Будет еще хуже, если проболтаешься.
— Хуже? Нет…
— Ты просто бесхребетный дурак, и я не позволю тебе разрушить мою жизнь. Только посмей разинуть рот. Ни гроша больше не дам!
— Обойдусь и без твоих грошей.
— Может, хватит ученых споров? — подал голос я.. — Шила ведь в мешке не утаишь. Я знаю, что ваша сестрица застрелила Люка Делони, а потом вышла замуж за Бердшоу, когда он жил в Бостоне. Об этом мне рассказала его мать.
— Мать?
— Есть же у меня мать в конце концов! — воскликнул Бредшоу. — Я до сих пор живу вместе с ней, и ее мнение об этом деле тоже надо брать в расчет.
— Ладно, Бредшоу, делай как знаешь, — миссис Делони махнула рукой и села.
— Начинайте сначала, — посоветовал я. — С убийства Делони. Вы ведь и есть тот свидетель, о котором говорила Хелен?
Он кивнул.
— Да. Зря я сказал ей, что все видел. Но она была моим единственным другом…
— За исключением Летиции.
— Да.
— Какова была ваша роль в этом убийстве?
— Я просто присутствовал, и все. Строго говоря, это было даже не убийство: скорее несчастный случай.
— Про несчастный случай я уже слышал. И не раз.
— Но это правда. Тиш оборонялась. Люк застал нас в спальне и бросился на нее.
— Часто вы встречались с ней в спальне?
— Это был самый первый раз. Но я давно любил Тиш, хоть она и была гораздо старше. Однажды я написал про нее стихи, напечатал их в журнале и показал Тиш, когда Без ее в лифте. С этого и началось.
— Что именно произошло тогда в спальне?
— Делони застукал нас, схватил из ящика стола револьвер и треснул меня рукояткой. Тиш пыталась остановить его, но Люк принялся избивать и ее тоже. Каким-то образом ей удалось вывернуть ему руку, револьвер выстрелил и пуля попала в лицо.
Он мотнул головой в сторону вдовы и продолжал:
— Миссис Делони решила замять дело, за что ее вряд ли можно винить, а мы с Тиш уехали в Бостон. Там она легла в больницу, поскольку Делони прилично изуродовал ее. Потом мы поженились. Я любил ее несмотря на разницу в возрасте. Наш медовый месяц должен был пройти в Европе. Мать пустила вслед за нами французских шпиков, так что мне пришлось оставить Тиш в Париже, а самому вернуться, чтобы успокоить старушку и уладить дела в Гарварде. Спустя несколько дней разразилась война, и больше я не видел Тиш. Она заболела чем-то и умерла.
— Как это она успела?
— Любая беда приходит неожиданно, сваливается как снег на голову.
— Однако ваша тянулась целых двадцать два года. Может, хватит врать, Бредшоу?
— Он говорит чистую правду, и я могу это доказать, — заявила миссис Делони. — У меня есть свидетельство о смерти Летиции Осборн-Макреди, скончавшейся в Бордо 16 июля 1940 года в возрасте 45 лет от воспаления легких. Вот, смотрите!
С этими словами она вытащила из сумки измятую бумажку.
— Вы везде носите ее с собой? — спросил я.
— Нет, просто случайно захватила.
— Почему вдруг?
Она не нашлась, что ответить.
— Могу вам помочь, миссис Делони. Вы держите эту бумагу при себе потому, что ваша сестрица жива и здорова. А вы боитесь, что ей когда-нибудь придется держать ответ за свои преступления.
— Она не совершила никаких преступлений. Гибель моего мужа — либо несчастный случай, либо убийство при оправдывающих обстоятельствах. Комиссар полиции прекрасно это понимал, иначе не согласился бы замять дело.
— Допускаю. Однако Констанция Макджи и Хелен Хагерти погибли вовсе не случайно.
— И все же обе они пережили мою сестру.
— Ваши действия говорят об обратном еще красноречивей, чем это фальшивое свидетельство о смерти. Сегодня, например, вы ходили к Джилу Стивенсу и пытались выудить у него сведения о деле Макджи.
— Это он вам выболтал?
— А почему бы и нет? Вы не являетесь его клиентом. Стивенс все еще представляет Макджи.
— Он мне этого не говорил.
— Неудивительно. Повторяю: здесь не ваш город, — я подошел к Бредшоу и остановился перед ним. — Если Тиш лежит в могиле, зачем вам понадобилось тратить столько сил и средств, чтобы развестись с ней?
— Так вы и об этом знаете? Интересно, есть ли в моей личной жизни хоть что-то, неизвестное вам?
— Все ваши личные жизни, сколько есть, — материал для писателя. Они вполне того достойны. Тиш живет здесь, в городе?
— Жила близ Лос-Анджелеса. Однако точного адреса я вам не скажу, и вы его никогда нигде не найдете. Да и не стоит искать: Тиш там уже нет.
— Где и когда она умерла на этот раз?
— Она жива, но у вас руки коротки, чтобы добраться до нее. В субботу я посадил ее на самолет, вылетающий в Рио, и сейчас она уже там, в безопасности.
— Ты мне этого не говорил! — воскликнула миссис Делони.
— Я вообще хотел помалкивать, но потом решил открыться мистеру Арчеру, чтобы он понял всю тщетность своих попыток до чего-то докопаться. Моя бывшая жена — старая больная женщина, не подлежащая выдаче по правительственному запросу. Сейчас она находится под наблюдением врачей в одном южноамериканском городе.
— Вы признаете, что она убила Хелен Хагерти?
— Да, в субботу утром она сказала мне об этом. Револьвер Тиш спрятала в сторожке возле моего дома. Кстати говоря, в Рино я ездил, чтобы узнать у Фоули, видел ли он что-нибудь. Мне вовсе не улыбалось стать объектом его шантажа.
