Джон Гоуди - Пелхэм, час двадцать три
Уэнделл постарался превратить зевок в натянутую улыбку.
Стаффорд Бедрик знал, как умело пользоваться своим популярным лицом и голосом. Он отправлял их вперед, как предвестников своего прибытия, как пучки лазерных лучей своей личности, и они прокладывали ему путь в самый центр событий, в данном случае в штаб полиции на автостоянке. Его свита поспешала следом - вьючные животные, нагруженные камерами, кабелями и акустической аппаратурой.
- Инспектор? Я - Стаффорд Бедрик. Как поживаете?
Начальник окружной полиции повернулся, но его желание ответить грубостью умерло в зародыше, ибо он мгновенно узнал лицо, знакомое ему лучше, чем его собственное. Почти рефлекторно он нашел глазами камеру и улыбнулся.
- Вы, видимо, меня не помните, - начал Бедрик с преувеличенной скромностью, - но мы уже несколько раз встречались. Помните, как хулиганы пытались устроить пожар перед русским консульством? Еще, мне кажется, в тот раз, когда президент выступал с обращением к Объединенным Нациям?
- Да, конечно, - начальник полиции благоразумно убрал с лица улыбку; комиссар полиции выразил бы недовольство таким тесным общением со средствами массовой информации, расценив это как утонченную форму коррупции. - Боюсь, мистер Бедрик, что в данный момент я очень занят.
- Стаффорд.
- Стаффорд.
- Я понимаю, инспектор, что это не самое подходящее время для интервью... Надеюсь, у нас будет более приятная возможность встретиться в будущем в передаче "Беседы на самом высоком уровне", это моя постоянная передача... Но, может быть, вы сможете сказать несколько слов в подтверждение того, что полиция принимает все меры, чтобы спасти жизни несчастных заложников.
- Мы принимаем все возможные меры.
- Конечно, самый животрепещущий вопрос обсуждается сейчас за несколько миль отсюда в особняке Грейси. Как вы считаете, инспектор, будет в конце концов принято решение заплатить выкуп?
- Это им решать.
- Если бы решать пришлось вам, как офицеру полиции, вы бы заплатили выкуп?
- Я делаю то, что мне приказывают.
- Конечно, дисциплина - важнейший элемент долга. Сэр, не могли бы вы прокомментировать возникший слух о том, что это преступление является результатом деятельности какой-то политической группы - революционного заговора или чего-то в этом роде?
- Я ничего подобного не слышал.
- Инспектор... - обратился к начальнику полиции водитель в штатском, распахнув дверцу машины. - Сэр, вас просят на связь, это комиссар.
Начальник полиции округа резко развернулся и направился к машине; Бедрик и его команда следовали за ним по пятам. Он сел в машину, захлопнул дверцу и поднял оконное стекло. Потянувшись к переносному микрофону, начальник полиции заметил прижатый к стеклу объектив телекамеры. Повернувшись к ней широкой спиной, он взглянул на противоположное окно. Там появилась другая телекамера.
Спустя пять минут после сообщения о захвате поезда по радио и телевидению в отделе новостей газеты "Нью-Йорк Таймс" раздался телефонный звонок. Звонил человек, назвавшийся братом Виллиамусом, министром саботажа BRAM - сокращением от "Американского Движения Черных Революционеров". Сочным и звучным голосом, в котором звучала вполне серьезная угроза, министр саботажа заявил:
- Я хотел бы сообщить вам, что захват поезда метро, вы понимаете, о чем я говорю, является актом революционного саботажа BRAM. Вы поняли? Ударив точно, вы же понимаете, и жестоко, ударная бригада BRAM воспользовалась таким способом, чтобы выразить белым угнетателям свою решимость. Цель её заключается в том, чтобы ударить Чарли по его самому больному месту, а именно, по кошельку. Деньги, которые мы получим в результате этой революционной экспроприации, будут использованы для дальнейшего удовлетворения революционных надежд BRAM по отношению к Черному Брату, где бы он не находился, вы понимаете, и дальнейшего освобождения Черного Мужчины. И Женщины. Вы поняли?
Помощник редактора, принимавший телефонный звонок, попросил брата Виллиамуса сообщить дополнительные детали, ещё не известные широкой публике, которые могли бы подтвердить, что его организация действительно ответственна за захват поезда.
- Ты поганец, если я расскажу тебе детали, ты будешь знать столько же, сколько я.
- Но если таких деталей не будет, - сказал помощник редактора, - тогда любой может взять ответственность за преступление на себя.
- Любой другой, кто возьмет ответственность на себя, будет просто засранным лжецом. И нечего болтать о каком-то там преступлении. Это чисто политический и революционный акт, вы же понимаете.
- Ладно, министр, - смирился помощник редактора. - Вы хотите ещё что-нибудь добавить?
- Только одно: BRAM призывает черных братьев по всей стране повторить этот политический акт и захватывать их собственные поезда метро, вы понимаете, чтобы сокрушить белый капитализм. При условии, что в их городе есть метро.
После этого немедленно последовал второй звонок, человек говорил с акцентом, в котором как-то жутковато слились модуляции Бруклина и Гарварда.
- Привет на-а-роду! Я говорю по поручению центрального комитета мобилизации революционных студентов и рабочих - SWAM - и информирую вас, что захват поезда метро является делом рук SWAM. Далее, я должен добавить, что это просто тренировка или репетиция, как вам будет угодно, являющаяся элементом плана революционного террора, разработанного SWAM, чтобы терроризировать верных собак репрессивного эксплуататорского правящего класса Америки и поставить его на колени.
- Вам знакомо название BRAM? - поинтересовался помощник редактора.
- BRAM? Это Брэм Стокер; фильм "Дракула" помните?
- BRAM - революционное движение чернокожих. Один из его представителей только что звонил нам и взял на себя ответственность за захват поезда.
- При всем моем братском отношении и уважении к черным братьям должен сказать, что его заявление - наглая ложь. Я снова категорически заявляю, что захват поезда - дело SWAM, первый акт великого террора против эксплуататоров...
- Понятно. Я хотел бы попросить вас, точно также, как просил звонившего перед вами, привести какие-то дополнительные детали захвата, ещё неизвестные публике...
- Это провокация!
- Насколько я понял, вы отказываетесь?
- Вы - вероломный жулик, вы все - шакалы на службе правящего класса. Так вы опубликуете мое сообщение?
- Возможно. Решение будет принимать мой начальник.
- Ваш начальник! Неужели вы не видите, что вас эксплуатируют, как любого рабочего или крестьянина? Разве что стальной кулак спрятан в шелковую перчатку. Признайтесь, вы просто сидите в привилегированной лодке по сравнению с братьями на заводе и в поле.
- Сэр, благодарю вас за звонок.
- Не нужно называть меня "сэр". Вообще никого не нужно называть "сэр"! Подумайте над моими словами...
Всего в "Таймс" получили больше дюжины звонков от такого рода претендентов, столько же звонков досталось "Ньюс", и немного меньше "Пост". Кроме того, все газеты осаждали посетители. Они выдавали самые уничижительные характеристики террористов, рвались помочь установить их личности и предлагали планы их захвата. Люди требовали сведений о судьбе родных и близких, которые могли оказаться пассажирами захваченного поезда. Появлялись и желавшие высказать свое мнение по поводу того, должен или не должен город платить выкуп, жаждущие обсудить философские, психологические и социальные мотивы террористов, а также - и таких было больше всего осуждавшие пороки нынешнего мэра.
Коммутатор мэрии был перегружен. Сотрудникам по связям с общественностью, клеркам и даже секретаршам была дана команда отвечать на все звонки, причем приказано не позволять никаких комментариев и, самое главное, избегать всего, что может вызвать раздражение звонивших и привести к падению (слово "дальнейшему" тактично опускалось) авторитета мэра.
- Если город заплатит бандитам, это станет открытым приглашением каждому ненормальному что-нибудь захватить. Я честный домовладелец, исправно плачу налоги и не хочу, чтобы моими деньгами ублажали преступников. Ни единого пенни в качестве дани! Если мэр сдастся, он навсегда лишится моего голоса и голосов всей моей семьи.
- Я понимаю, что мэр взвешивает, платить или нет. Взвешивает? А что важнее, человеческие жизни или несколько жалких долларов? Если кто-то из пассажиров погибнет или пострадает, можете передать вашему дорогому мэру, что я не только не стану за него голосовать, но и посвящу всю оставшуюся жизнь тому, чтобы показать народу, какое он чудовище
- Вызывайте национальную гвардию. Пость примкнут штыки, пойдут туда и перебьют бандитов!, Хотя в будущем месяце мне исполняется восемьдесят четыре года, я готов добровольно предложить свою помощь. Когда я был молод, такого не случалось. И в любом случае я никогда не спущусь в метро. Предпочитаю свежий воздух.
- Не могли бы вы выяснить, нет ли в поезде моего брата? Он сегодня обещал меня навестить. Обычно он выходит из дома в час тридцать; в глубине души я чувствую, что он сел в этот поезд. Уж такой он невезучий, с ним всю жизнь что - то случается. Если удастся установить, что он в поезде, то я стану меньше беспокоиться - ведь с таким же успехом он мог попасть под грузовик...