Оксана Обухова - Мисс Марпл из коммуналки
– Только луком, – произнесла плаксиво и разогнулась. – Сигаретами не пахнет.
Надежда Прохоровна как-то обмякла, посмотрела на Софьюшку слепо-слепо и, подволакивая шлепанец, вернулась в квартиру.
– Что-то случилось? – едва не плача, причитала Софья Тихоновна, запирая дверь. – Наденька, что происходит?!
Соседка остановилась на пороге своей комнаты, по-прежнему незряче поглядела на Софу и тихо ответила:
– Ничего.
– А…
Дверь в комнату подруги медленно закрылась перед самым носом Софьи Тихоновны.
Боже, сумасшедший дом!
Примерно через полчаса Софья Тихоновна получила подтверждение последнему предположению. Ее подруга, никогда ранее не бывавшая замеченной в необъяснимой эксцентричности, продолжила чудачить: проходя из кухни к себе, Софья Тихоновна застала Надин у входной двери. Приникнув к ней всем телом, Надежда Прохоровна смотрела в дверной глазок с таким усердием, что не услышала шаги по коридору.
– Там – что? – встав ей за спину, шепнула Софа.
– Ничего, – четко ответила подруга и продолжила странное занятие.
– Ты ждешь кого-то? – Роман, получивший, казалось бы, развитие вчера, позволил Софе предположить невероятное – Надежда Прохоровна влюбилась (тоже) и ждет аманта в гости.
«Но почему в халате?! В носках и войлочных шлепанцах?!»
Надежда Прохоровна отлепилась наконец от дверного глазка, подтянула к косяку обувную табуреточку и села на нее, скрестив на груди руки, с видом Наполеона, поджидающего прибытия войск неприятеля.
Софью Тихоновну раздирали натрое противоречивые желания. Во-первых, Вадим Арнольдович. О нем хотелось поговорить хотя бы с кем-то. Во-вторых, сам факт столоверчения. Забавное приключение…
Но в-третьих, с подругой явно что-то происходило, а в отличие от самой Софьи Тихоновны, Надежда Прохоровна никогда ничьих советов не просила и на всяческие рекомендации свысока поплевывала. (Много лет назад так же смело она наплевала на надежды заводского парторга, собравшегося дать ей рекомендацию в члены КПСС.) Лезть Надежде Прохоровне в душу – все равно что посылать домовую мышь добыть кусочек сахару из мышеловки. Клацнет челюстями так, что пальцы оторвет…
Зубы подруги и так уже были крепко стиснуты.
На лице сидело выражение, коим обычно оформляют трансформаторные будки: «Не влезай, убьет!» Череп со скрещенными внизу костями, а не выражение лица получалось.
Так что же делать? Попробовать отвлечь?
– Наденька, а мы вчера с Вадимом Арнольдовичем духов вызывали…
Надежда Прохоровна согнула шею, словно к удару приготовилась, посмотрела на подругу снизу вверх, и просвистел вопрос:
– Так это – вы?!
– Что – мы? – уточнила Софья Тихоновна.
– Вы духа из могилы вытащили?!
– Куда?
– Сюда!!!
– Надь, ты хорошо себя чувствуешь? Мы занимались спиритизмом и вызывали дух Александра Сергеевича Пушкина.
Надежда Прохоровна расставила руки, оперлась о дверную ручку и косяк и медленно приподнялась с табурета.
– Вы вызывали духа? – повторила вроде бы тупо, но чуть-чуть более осмысленно.
– Да, – кивнула Софья Тихоновна и добавила еще раз для конкретики: – Александра Сергеевича Пушкина.
– И как? Что он сказал?!
– Что Вторая мировая война началась в 1939 году.
– И все?
– Нет. – И Софья Тихоновна прижала обе руки к груди: – Ой, Наденька, такое было!
Никогда ранее не выслушивала Надежда Прохоровна Губкина всякие глупости с таким неподдельным интересом.
Ее удалось не только отвлечь от караульного поста возле двери, но даже увести в комнату Вадима Арнольдовича – сосед, наверное, простит, что две растревоженные дамы навестили его скромное жилище в отсутствие хозяина, – и показать все еще расстеленный на столе бумажный круг, потухшую свечу и слегка подкопченное блюдце.
– Наденька, Вадим Арнольдович такой меди ум! Ты не представляешь!
Мадам Губкина обошла стол, потрогала блюдце и со странным, пугающе сосредоточенным выражением лица спросила:
– А сегодня он сможет духа вызвать?
Софья Тихоновна, услышав следующие слова подруги, поняла, похолодев, что с той творится что-то совершенно необъяснимое.
– Пожалуй, – пробормотала она.
– Я хочу вызвать дух покойного Нурали Алиева.
– Зачем?!
Надежда Прохоровна совершенно серьезно посмотрела на Софу и выдала:
– А вдруг – не умер?
Вадим Арнольдович вернулся домой довольно поздно, в половине десятого, и тортика скушал самую капельку, оправдавшись, что успел поужинать у приятеля в гостях.
Но капельку эту похвалил, и Софья Тихоновна запылала маковым цветом.
– А Наденька, Вадим Арнольдович, попросила вас сегодня еще один спиритический сеанс провести.
– Надежда Прохоровна? Сегодня? – поднял брови ученый.
– Да.
– Сама просила? – продолжил поражаться сосед, поскольку никак не мог заподозрить в суровой крановщице тяги к эзотерическому.
Как, впрочем, и пустого любопытства к таким безделицам, как круг из ватмана.
– Сама, сама. И очень просила!
– Что ж, – пробормотал Вадим Арнольдович, – тогда милости прошу. Только, пожалуйста, захватите еще один стул, на кресле будет неудобно и низко.
Стул в соседскую комнату лично внесла Надежда Прохоровна – Софа суетливо придерживала дверь, стараясь не наступить на хвост путающемуся под ногами Марку, – поставила его напротив хозяйского через стол и села, глубоко сосредоточенная и непривычно молчаливая.
Сложила руки перед собой, как примерная школьница, Вадим Арнольдович мысленно усмехнулся и подпалил свечу длинной каминной спичкой, завалявшейся после какого-то походного мероприятия, словно нарочно для подобного случая. Для создания антуража, соответствующей атмосферы, добавляя необычности ситуации.
Надежда Прохоровна завороженно следила за манипуляциями соседа. Софья Тихоновна перебрасывала между ними тревожный взгляд и теребила ушко взобравшегося на колени котенка.
– Нуте-с. Кого мы будем вызывать?
– Алиева Нурали Нурмухаммедовича, – монотонно произнесла мадам Губкина.
– Кого?!
– Убиенного Нурали Нурмухаммедовича Алиева, – в том же пономарском темпе проговорила соседка.
Вадим Арнольдович посмотрел на Софью Тихоновну – та пожала плечами – и, буркнув: «Не лишено смысла», – приступил к процедуре нагревания блюдца над свечой. Пальцы его чуть-чуть подрагивали и обжигались.
– Блюдце нельзя придерживать или направлять, – говорил между делом, – только легко со прикасаться. – И, поместив предмет оккультизма в центр бумажного круга, возвестил: – Ну-с, сударыни, приступим. Дух Нурали Нурмухаммедовича Алиева, отзовись!
Софья Тихоновна опытно и заунывно вторила, Вадима Арнольдовича отчего-то разбирал смешок: по-детски наивная сосредоточенность Надежды Прохоровны и не могла вызвать иной реакции. Все происходящее она воспринимала взаправду и старалась подвывать не хуже Софы.
Дух Нурали Алиева меж тем категорически отказывал в общении.
Соседи подвывали минут десять.
– Что-то у меня сегодня настрой не соответствует, – признался наконец Вадим Арнольдович и, выпрямив спину, оторвал пальцы от оккультного блюда.
– А может, это не вы? Может быть, все оттого, что Нурали Алиев – мусульманин? – доверительно прошептала Софа, налегая грудью на стол. – У них другой рай?
– Глупости, – после секундной заминки отмахнулся ученый-востоковед. – В юности мы вызывали дух Тамерлана, а уж его-то православным никак не назовешь.
Говоря все это, Вадим Арнольдович с любопытством наблюдал за Надеждой Прохоровной. Еще недавно внутренне скукоженная, она расправилась, отчетливо видимый испуг уступил место всегдашней уверенности: Надежда Прохоровна выпрямила плечи и смотрела на визави уже не ерзая взглядом от переносицы до подбородка. Соседка показалась Вадиму Арнольдовичу человеком, принявшим некое решение и явно испытывающим от этого облегчение.
– Арнольдыч, у тебя таблетки от головы нет? – спросила совершенно прежним тоном.
– Счас, Наденька, принесу, – всполошилась добрейшая Софья Тихоновна.
– Подождите, – с усмешкой остановил ее сосед. – Давайте попробуем другую методу. – Он встал, обогнул стол и, остановившись за спиной Надежды Прохоровны, склонился над ее плечом. – Позволите? Китайский точечный массаж. Помогает быстрее и лучше любых лекарств.
– Дозволяю. Экспериментируй.
Бабушка Губкина села прямо, скрестила руки на животе и закрыла глаза.
Уже ночью, проходя из ванной в свою комнату, Софья Тихоновна застала подругу у входной двери. Лишенная какого бы то ни было смущения, Надежда Прохоровна увлеченно таращилась в дверной глазок.
Софа нерешительно потопталась за ее спиной, деликатно произнесла «кхм», но Надя только отмахнулась не оборачиваясь, и Софьюшка, вконец расстроенная загадочным поведением подруги, отправилась в опочивальню.
