Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша
Я приник к земле, чтобы по ногам определить количество бойцов в "мазде", но узкий просвет между днищем и травой заслоняли туши водителя и убитого мною араба. Единственное, что мелькнуло, - это ноги Славы. Корефан вскочил в кабину, и, взревев мотором, микроавтобус дернулся вперед, открыв третьего - и последнего - защитника. Я тут же всадил ему две пули - в бедро и в пах, благо клиренс[Здесь: расстояние между опорной поверхностью и нижним краем кузова автомашины. (Прим. автора.)] "гольфа" позволял вести огонь под достаточно широким углом. Федаи свалился, и наступила гробовая тишина.
По-моему, она длилась вечно. Но и вечность иногда кончается. Я вдруг различил затихающее урчанье "мазды", непонятные гортанные вопли арабов, которых Слава загнал за машину, и их негромкое бормотание. Осторожно отполз под прикрытие заднего колеса и приподнял голову.
Спрятавшиеся за "пассатом" федаи решали, что им делать дальше. Я разглядел только ноги, торчащие с заднего сиденья, остальное скрывали трава и днище "гольфа". Если я правильно понимал, арабы лихорадочно размышляли, как лучше поступить - пойти проверить, жив ли "неверный", то есть я, либо догонять удаляющийся фургон, что было гораздо важнее, ибо спрятать машину в лесу не представляло труда.
Чтобы ускорить их мыслительный процесс, я выпустил две пули в сторону арабов, продемонстрировав, что я жив и так просто сдаваться не собираюсь. Это подстегнуло хашишинов: скрипнула дверца, заработал мотор, и "фольксваген" начал отъезжать, волоча по траве ноги мертвого федаи.
Охрана сделала правильный выбор. Чем "завязнуть" в бою, исход которого, учитывая нанесенные потери, может оказаться не в их пользу, лучше заняться преследованием и выполнить свой долг.
Мертвец постепенно выползал с заднего сиденья, пока наконец полностью не вывалился, облегчив "фольксваген". "Жертвующий во имя веры" принес свою жертву, душа его отправилась на заслуженный отдых в мусульманский рай, а кому нужна бренная оболочка? Смертник, он смертник и есть. "Пассат" осторожно развернулся и начал удаляться, набирая ход, я же не стал ему мешать. "Не буди лихо, пока оно тихо". Еще некоторое время я проверял, не объявится ли живая душа, и когда таковая не объявилась, осторожно приоткрыл дверь, вскарабкался на сиденье и, на всякий случай пригибаясь, повернул ключ в замке. Двигатель заработал. Я включил первую скорость, развернулся и покатил по лесной дорожке. Только когда поляна скрылась из глаз, я осмелился выпрямиться Сзади донесся истошный вопль. Я злорадно осклабился: не иначе как вышел из шока раненый в пах хашшпин. Загибаться ему теперь придется долго,. Я прибавил скорость, щурясь от влетающего в салон ветра. По мере того как я удалялся от поляны, крик постепенно затихал, зато приближалось тарахтенье мотора. Боковых стекол больше не было - они рассыпались белым крошевом по сиденьям. Хорошо, что хоть колеса остались целы. Я мчался не разбирая дороги, благо крепкая подвеска выдерживала скачки по ухабам, но догнал эскорт, только когда наступившая развязка уже не требовала моего вмешательства.
Лесная дорожка вела к реке. Деревья постепенно редели, переходя в невысокий подлесок, затем кончился и он. "Гольф" выскочил на луг, разделявший узкой полоской лес и высокий обрывистый берег. Я увидел две ярко-желтые песчаные колеи, по широкой дуге ведущие под обрыв, куда уползала темно-серая корма "мазды", и голубое пятно "пассата", движущееся по верху наперерез микроавтобусу. Очевидно, арабы решили срезать угол и прихватить водителя, расстреляв его через крышу. "Мазда" скрылась, через секунду затормозил "фольксваген", из которого выскочили трое хашишинов, а затем в воздух взметнулся фонтан песка и пыли.
Хлопок был на удивление негромким, как будто и не от взрыва. Я ударил по тормозам, клюнул носом в лобовое стекло и замер, сбитый с толку и обалдевший. Я не мог понять, что случилось. Хашишины бросили гранату, Слава взорвал себя сам, или он там на мину напоролся? Да откуда здесь мины?! Может быть, граната самопроизвольно сработала у него в кармане?
Следом за удивлением пришел страх, ибо в этой операции я мог уповать только на бойцовские качества друга. Оставшись же наедине с тремя вооруженными и злыми, как черти, федаи, я не представлял, как выкручиваться дальше. Рвать когти - догонят. Затевать перестрелку - тем более убьют. Я пристыл к сиденью, только сейчас ощутив, что осколки стекла больно впились в ягодицы. Вот и конец пришел. Я услышал, как непроизвольно застучали зубы, теперь не хватало только обмочиться, хотя "мертвые сраму не имут".
И тут из относимого ветром пылевого облака появился Слава. Два выстрела отчетливо прозвучали в наступившей тишине. Араб, стоявший справа у капота, дернулся, схватился за грудь и упал, водитель нырнул в машину, а третий камикадзе присел под защиту двери и выпустил длинную очередь из своего пистолета-пулемета. Грохнул еще один выстрел, дверца захлопнулась, вбив автоматчика внутрь, и "пассат" торопливо рванул в обратном направлении шофер включил заднюю скорость и выжал педаль газа. Это его и спасло - Слава выпустил по машине остатки обоймы, расколошматив уцелевшие стекла. "Фольксваген" скоренько развернулся и проскочил почти вплотную к "гольфу".
Изумленно разинув пасть, я проводил его поворотом головы, разглядев почти лежащего на передних седушках водилу. Ко мне уже мчался Слава, а я не мог сдвинуться с места, мертвой хваткой вцепившись в руль. "Обошлось, металась в голове одна-единственная мысль, - обошлось".
- Че не стрелял? - крикнул Слава, распахивая дверцу. - Ранен, что ли?
- Нет, - я ошалело помотал головой и наконец закрыл рот.
- А чего, патроны кончились?
Я с трудом оторвал руки от баранки, толкнул дверь наружу и почти выпал на землю.
- Давай догонять, - не мог уняться Слава.
- Да ну их, - молвил я, проникновенно глядя в глаза компаньону. Пускай себе едут. - Мне больше не хотелось воевать.
- Да ты чего? - Он помахал ладонью у меня перед лицом. - Ты в порядке?
- В порядке. - Я даже улыбнулся. - А ты как уцелел?
Слава долго кипятился, возмущенный моим отказом, но потом унялся и рассказал, как было дело.
Принимать бой на открытом пространстве, имея только волыну, которую он успел вывернуть из руки водителя "мазды", было затеей безнадежной, поэтому надеяться приходилось лишь на уловки. Оказавшись на берегу, Слава понял, что судьба подарила ему шанс, и двинул машину к реке, используя любую возможность хотя бы на секунду скрыться.
Подарки Фортуны сегодня сыпались как из рога изобилия. Прежде чем колеса завязли в илистом дне, микроавтобус успел въехать под обрыв, нависающий над водой, в земляную трещину которого Слава и ткнул лимонку. Взрыв поверг в изумление всех, включая меня, а если уж я вошел в ступор, то как должны были чувствовать себя хашишины, не ведавшие о наличии гранаты?
Именно на такой фактор отвлечения Славе и приходилось рассчитывать. Впрочем, о детально продуманных расчетах речь уже не шла: действовать надо было быстро, напористо и точно. Любая ошибка однозначно стоила жизни. Проследив, куда отлетает туча поднятого взрьюом песка, Слава сместился в ту сторону, используя ее как прикрытие, и поймал на мушку ближайшего федаи, который начал что-то замечать. Дальше я все видел сам.
- Зря мы последнего не замочили, - сказал Слава и поскреб щеку, припудренную золотистым песком. Капли пота, скатившиеся с висков, прочертили на ней коричневые полосы.
- Зачем? - спросил я. - Пусть катится. Нам загрузиться полчаса хватит.
Только подойдя к обрыву, я понял, как поторопился. Берег оказался очень высоким, и на месте фургона выросла огромная пирамида песка, курящаяся вниз по течению широким облаком мути.
"Мазду" погребло полностью, и чтобы добраться до одной из дверей, надо перелопатить не один кубометр грунта.
- Че делать будем? - спросил Слава.
- Раскапывать, - вздохнул я.
- Тогда поехали за лопатами в ближайшую деревню.
Я отрицательно помотал головой.
- Здесь работы не на один день, - авторитетно заявил я. - Надо брать не только лопаты, а еще и запас еды и пахать пару дней. Да и на чем ты груз повезешь, на этом?
Я кивнул на нашу машину. "Гольф-кантри" потерял свой товарный вид и по трассе международного значения, коей являлась дорога М 10, то бишь Санкт-Петербург - Москва, мог следовать лишь до ближайшего поста ГАИ. Вывозить на нем золото было совершенно нереально, это понимал даже Слава.
- Да-а, - протянул он, - дела...
- Надо возвращаться домой, - сказал я. - До шоссе доедем на этой тачке, спрячем ее в лесу и будем ловить попутку. Видок у нас обоих не ахти, конечно...
- Почистимся. - Припорошенный пылью Слава больше походил на обсыпанного мукой булочника. Кто нас только таких в машину к себе посадит?
- Приедем, - продолжал я, - берем "Ниву", палатку, еду и дергаем на раскопки. Хотя лучше ехать на двух машинах: я подозреваю, что груз в этом фургоне порядочный.
