Стиг Трентер - Нынче в порфире…
— Неужели вы действительно носите их? — спокойно проговорил он.— На мой взгляд, они вам маловаты. Это ведь всего-навсего сорок первый.
Мы не успели и глазом моргнуть, а он с ботинком в руке уже был возле гардероба, распахнул дверцу и нагнулся, отодвинув пиджаки и костюмы. Секунду казалось, что Лео Лесслер помешает ему. Он быстро шагнул к гардеробу, но тотчас остановился, беспомощно уронив длинные руки. Взгляд его так и прилип к Весперу Юнсону, вернее к юнсоновской заднице, потому что нам только ее и было видно.
Наконец полицейский начальник отошел от гардероба. Лицо его раскраснелось, в одной руке он держал черный ботинок сорок первого размера, в другой — коричневую туфлю. Приложил их подметками друг к другу и торжествующе поднял вверх — разные! Коричневый ботинок был заметно больше.
— Ну, что я говорил! Видите, какая разница! И между прочим, это сорок третий.— Он с простодушным видом смотрел на Лео Лесслера.— Все ботинки в гардеробе сплошь сорок третьего размера. Почему, скажите на милость, вы купили себе пару сорок первого? Хотите, чтобы ножки были как у гейши?
Надо было видеть, как Лео Лесслер вдруг преобразился. Испуганное выражение с вялого пухлого лица точно ветром сдуло. Его сменила какая-то странная бесшабашная настороженность.
— А вы сами никогда не покупали тесной обуви? — с хитрой усмешкой спросил он.
— Не в моих привычках покупать ботинки на два номера меньше, чем надо.
— И не в моих,— сказал Лео Лесслер.— Но, каюсь, вчера я своим привычкам изменил. Увидал в витрине эти вот туфли, и очень мне понравился фасон! Правда, размер был только сорок первый, других не нашлось. А продавщица сказала, что они больше стандартного сорок первого, и, в общем, уговорила меня купить их. Дескать, быстро разносятся.
— Но вы же не рассчитывали разносить их до сорок третьего?
Лео Лесслер ухмыльнулся.
— А кто это говорил? Просто я не раз покупал сорок второй, который был мне впору. Нога-то — недомерок, изволите видеть.
— Ну и как, разносились? — полюбопытствовал Веспер Юнсон.
— Да ни черта. Измучили меня сегодня — хоть ложись да помирай.
Начальник уголовной полиции задумчиво смотрел на черный ботинок.
— Вас не удивляет, что я так интересуюсь вашим размером обуви?
Лео Лесслер пожал плечами.
— Нет. От полиции можно ожидать чего угодно.
— Отлично,— сказал Веспер Юнсон, не сводя глаз с ботинка,— в таком случае вас не удивит, если я спрошу, где вы купили эти тесные ботинки.
— Нисколько,— пренебрежительно ответил Лео Лесслер.— И полагаю, вас тоже не удивит, что я не помню, в каком это было магазине.
— По-моему, это весьма заслуживает внимания.
— Почему? Как будто бы где-то между Васагатан и Дроттнинггатан, недалеко от почты. А в каком точно — не помню. Они все чертовски похожи один на другой.
Веспер Юнсон отставил ботинки.
— Уважаемый господин Лесслер,— торжественно начал он.— Речь у нас пойдет не о ваших тесных туфлях. А кое о чем посерьезнее. Не откажите в любезности пройти со мной в читальню.
Секунду-другую Лео Лесслер, прищурясь, смотрел на него. Потом пожал плечами.
— All right.
Он надел пиджак и вместе с нами вышел в коридор. Когда мы расселись в читальне, я заметил, что старший полицейский куда-то исчез. Лео Лесслер, кажется, тоже заметил его отсутствие, потому что бросил встревоженный взгляд в коридор. Но Веспер Юнсон скоро подкинул ему другую пищу для размышлений. Справившись в блокноте, он сказал:
— Вы показали, что в понедельник вечером смотрели Цирковое ревю, не так ли?
— Сколько можно мусолить одно и то же? — буркнул Лео Лесслер.
Вид у Веспера Юнсона стал скучный и усталый.
— Вы на ревю не были. И довольно. Выкладывайте правду, пора кончать с этой белибердой.
Лео Лесслер заморгал как перепуганный петух. Куда девалась его дерзость.
— Но я же был в цирке,— хрипло сказал он.-Могу описать вам любой номер.
— Это кто угодно может, если смотрел раньше,— хладнокровно возразил начальник уголовной полиции.
— Но меня там видели. Я же разговаривал с ними, черт подери. В первом антракте, у манежа. Один, Могенс Фрик, хлопнул меня по плечу и спросил, как жизнь. Второй тоже датчанин, Макс Хелльсен. Они оба эмигранты, мы познакомились прошлой осенью. И дамы при них были.
Веспер Юнсон невозмутимо наблюдал за его бурной жестикуляцией.
— Все это вы уже говорили. Звучит весьма правдоподобно. Если б не одна маленькая деталь — причем самая главная. В Швеции нет датчан по имени Могенс Фрик и Макс Хелльсен.
Челюсть у Лео Лесслера отвисла, взгляд опустел.
— Это ложь, черт возьми,— пробормотал он. Полицейский начальник кивнул.
— Вот именно. Вы не были в цирке. Вы были в другом месте. Но где?
Маленькие темные глазки Лео Лесслера перебегали с меня на Веспера Юнсона и обратно. Он вдруг вскочил и хрипло выкрикнул:
— Это ложь! Я был в цирке, был, говорю вам!
В этот миг из коридорного сумрака выплыла богатырская фигура старшего полицейского. Лео Лесслер покосился на него и опять рухнул в кресло.
Полицейские отошли в сторонку. Веспер Юнсон вполголоса задал какой-то вопрос. Старший полицейский помотал головой и, видимо, о чем-то доложил. Я догадывался о чем. Скоро оба вернулись к нам.
— Пройдемте-ка, пожалуй, с нами,— сказал начальник уголовной полиции, обращаясь к Лео Лесслеру.
Тот лихорадочно курил.
— Я что же, задержан? — спросил он, не вынимая сигареты изо рта.
— Не пойдете добровольно — задержим.
Лео Лесслер неуклюже встал.
— Черт, ужасно пить хочется,— пробормотал он.
— А вы сходите к себе в номер,— сказал полицейский начальник.— Попьете, а заодно плащ прихватите.
Лео Лесслер вышел в коридор, старший полицейский за ним, чуть поотстав. Веспер Юнсон повернулся на каблуке и, ни слова не говоря, направился в вестибюль. Я медленно последовал за ним.
Когда я вошел в вестибюль, шустрый коротышка оживленно беседовал с портье.
— Вот как. Значит, вы-то и заказывали господину Лесслеру билет на Цирковое ревю.
Портье кивнул.
— Я заказал билет утром по телефону, а потом швейцар съездил за ним.
— Вы сами передали его господину Лесслеру?
— Конечно. Он забрал билет перед уходом, минут тридцать пять восьмого. Представление-то начинается в восемь. Я точно помню, поскольку одновременно вручил ему письмо, которое мы забыли отнести в номер.
Веспер Юнсон, похоже, удивился.
— Вы не обратили внимания, откуда оно пришло?
Портье задумался.
— Да нет. Я вообще не смотрел на штемпель. Зато помню, от кого оно было. От брата господина Лесслера, от директора Свена Лесслера. Конверт серый такой.
Веспер Юнсон медленно открутил колпачок авторучки, но словно забыл, зачем это сделал.
— А не могло это письмо прийти с норрландским поездом? — спросил он.
— Вполне вероятно,— ответил портье.— Вечерняя почта из Норрланда приходит как раз в это время.
Начальник уголовной полиции, склонясь над стойкой, что-то записал.
— Вы ведь не помните, читал господин Лесслер письмо или нет, пока был здесь?
— Отчего же, прекрасно помню,— любезно отозвался портье.— Он не вскрывал конверт. Сунул его в карман и ушел. Времени-то было в обрез.
На минуту-другую Веспер Юнсон задумался. Потом спросил, когда Лео Лесслер возвратился в гостиницу. Примерно полдвенадцатого — таков был ответ. Портье как раз дежурил в ночь и сам выдал ему ключи от номера. Да, господин Лесслер действительно вроде как слегка нервничал и чего-то побаивался. Схватил ключи и чуть не бегом к себе. А из номера сразу позвонил и потребовал город. Разговор был довольно короткий. Нет, по части одежды портье ничего особенного не заметил.
— Вы не знаете, позавчера вечером господин Лесслер не выбрасывал ботинки? — поинтересовался начальник уголовной полиции.
— Сейчас спрошу у горничной,— сказал портье.
Он отошел к коммутатору, а я наклонился к Весперу Юнсону.
— Выходит, старший полицейский не обнаружил в гардеробе у Лео правого ботинка с кнопкой, а? — самодовольно ухмыльнулся я: меня, мол, не проведешь.
— Не обнаружил,— холодно ответил он.
— Вы забываете об одной возможности.
Он посмотрел на меня скептически.
— О какой же?
— Лео мог просто-напросто вытащить кнопку.
— Но след от нее он убрать не мог.
— А следа не было?
Он нетерпеливо мотнул головой.
— Раз этот ловкач догадался купить ботинки на два номера меньше, чтобы на него даже тень подозрения не упала, вполне вероятно, что он избавился от опасной обуви.
Портье вернулся к стойке. Нет, горничной выброшенные ботинки не попадались.
Веспер Юнсон даже бровью не повел. Верный своей привычке, он тотчас сменил тему разговора.
