Шарль Эксбрайа - Ее все любили
- В то время как доктор и прокурор находились в гостях у мадемуазель Танс, а трое остальных были здесь, рядом с вами?
- Вовсе нет.
- А? Что, кто-то из троих отсутствовал?
- Все трое.
- Они не пришли играть в бридж в тот вечер?
- Напротив, но, представьте себе, произошла довольно комичная сцена, которая напомнила мне те времена, когда я присматривал за мальчишками в лицее. Сразу после того как Музеролль ушел, мы возобновили игру, которая без доктора оказалась не столь увлекательна. Кое-как дотянув до конца партию, скучающие Сонзай и Катенуа сцепились вдруг из-за того, кому из них удалось лучше сохранить спортивную форму. Дружеская перебранка не оставила безучастным и Лоби, и теперь все трое пытались убедить друг друга в своей молодецкой удали. В итоге все закончилось заключением пари, и, поскольку в этот поздний час улицы Перигё практически безлюдны, они решили немедленно устроить состязание.
- И что же это было за состязание?
- Кто быстрее добежит до того места, где кончается улица Кампньяк. Однако у каждого должен быть свой маршрут. Сонзай, который считал себя более сильным, выбрал довольно сложный путь: проспект Торни, проспект Монтеня, площадь Франшвилль, бульвар Везон и улица Кампньяк. У Лоби маршрут был не таким длинным: улица Плантье, где мы с вами сейчас находимся, площадь Клотр, улица Фарж, площадь Франшвилль, бульвар Везон и улица Кампньяк. Ну и последний, Катенуа, решил бежать по улице Нотр-Дам, улице Ламмари, площади Кодерк, улице Тайферу, бульвару Везон, чтобы, как и остальные, финишировать на улице Кампньяк.
- Несколько странная затея, принимая во внимание зрелый возраст мужчин и их положение в обществе... Вы не находите?
- Разумеется, но у меня они обретали свою молодость. Впрочем, они выбрали это место финиша только потому, что именно там они встречались в свои лицейские годы и именно оттуда начинали свой забег на длинную дистанцию в будущем.
- И как бы случайно все трое пробегали по бульвару Везон практически в одно и то же время, то есть тогда, когда произошло убийство.
С плохо скрываемым притворством нотариус изобразил на лице удивление.
- А ведь верно! Я даже и не подумал об этом...
Гремилли ответил ему в том же тоне:
- Я в этом и не сомневался. И каким же образом, мэтр, вы рассчитываете убедить меня в том, что эти гонки не являются хорошо разыгранным вами фарсом?
- Вы мне не верите, мсье, но свидетели мои - ваши друзья, то есть, я хочу сказать, полиция.
- Вот как?
- Дело в том, что с каждым из соперников, жаждущих победы, случилось досадное приключение. Сонзай, не остановившийся на проспекте Монтеня по требованию двух полицейских на мотоциклах, принявших его за скрывающегося от погони, был ими в конце концов задержан и вынужден предъявить свои документы. Со злости он сказал им пару ласковых, за что и оказался в участке. К Лоби прицепилась какая-то молодежь, от которой ему пришлось отбиваться, и он также побывал в участке. А что до Катенуа, то он, споткнувшись, растянулся прямо у ног компании шедших в ночную рабочих парней, которые помогли ему подняться, проводили в еще работающее бистро и угостили стаканчиком. Думаю, вам не составит труда найти в комиссариате составленные протоколы, кроме, конечно, случая с Катенуа, но, обратившись к хозяину кафе...
Наступило молчание. Оба выжидающе смотрели друг на друга. Гремилли понимал, что потерпел очередное поражение и что мадам Димешо так же ловко, как и остальные, провела его. Ему следовало бы прислушаться к мнению Бесси. Она просто прикинулась дурочкой, а в итоге он сам оказался в дурацком положении...
Полицейский встал.
- Хочу сделать вам, мэтр, маленькое признание: по-моему, никому и никогда не удастся найти убийцу мадам Арсизак.
- Поверьте, мне больно это слышать.
Лгать с большей наглостью вряд ли кому было под силу.
Солнечные лучи переполняли строгий кабинет следователя Бесси, где все выглядело празднично, включая бюст, олицетворяющий Республику. Бесси потеплевшим взором разглядывал стоящего с унылым видом комиссара Гремилли.
- Вы действительно решили отступиться, мсье комиссар?
- Да, я отказываюсь от дальнейшего расследования, мсье следователь, и использую этот последний день на составление отчета. Завтра утром я возвращаюсь в Бордо.
- Ваше решение меня удивляет.
- Любой бы на моем месте поступил точно так же. Меня направили в Перигё, чтобы я нашел убийцу замечательной женщины, чью смерть оплакивает весь город. Мне удается установить, что этот спустившийся на землю ангел был на самом деле самой настоящей стервой. Рядом с ней муж, с которым она, если сказать мягко, не ладит, и несколько мсье, причем не исключено, что все они были ее любовниками и каждый из них вполне мог испытывать желание разделаться с ней. К тому же любое мое вмешательство рискует вызвать нежелательный скандал, которого все боятся, включая обитателей Дворца правосудия, не правда ли, мсье следователь? Я знал, что мне не будут мешать проводить расследование...
- Так вы должны еще радоваться!
- ...но я также знал, что никто палец о палец не ударит, чтобы оказать мне содействие в этом нелегком деле.
- Вы преувеличиваете, мсье комиссар!
- Вы искренне так считаете, мсье следователь? Все эти мсье принадлежат к мощному политическому клану. Бесчестие одного из них моментально отражается на всех и дает лишний козырь в руки их противников, которые не преминут им пойти в первый же день предвыборной кампании.
- Даже если вы правы и перспектива действительно столь безрадостна, все равно ничто не мешает нам выполнять свой служебный долг.
- Конечно, мсье следователь, но вы же сами прекрасно понимаете, что никто не сможет выполнить свой долг в подобных условиях.
- Почему же?
- Потому что виновный никогда не будет обнаружен. Доказательств никаких, зато у каждого из подозреваемых есть свое алиби, и его невозможно поставить под сомнение без того, чтобы не бросить тень на честь и достоинство какой-нибудь важной особы города. Муж? Дудки! В момент убийства он как раз вставал из-за стола в пятидесяти восьми километрах отсюда. Доктор? Жертва пыталась связаться с ним по телефону сразу после того, как он от нее ушел. Преподаватель? Аптекарь? Адвокат? Они скакали наперегонки вокруг дома убитой, о чем свидетельствуют протоколы полиции. Все их алиби неопровержимы и настолько перепутаны между собой, что, атаковав одного, обязательно заденешь остальных. Наконец, главное действующее лицо и странная личность одновременно - человек, который, вероятно, и организовал весь этот спектакль, как он организовывал когда-то приключенческие встречи веселой банды, за которой он присматривал в лицее. И вот игра, начатая двадцать пять лет назад, достигла своей кульминационной точки...
- Мне понятна ваша горечь, но не слишком ли далеко она вас уносит?
- Они основательно поизмывались надо мной, мсье следователь. Они заставили меня искать там, где им этого хотелось. Даже жена нотариуса, напоминающая жирного и трясущегося от любого шороха кролика, - и та умудрилась меня одурачить.
- Я вас предупреждал.
- Она направила меня именно туда, куда ей было приказано меня направить. Сообщая мне об отсутствовавшем Музеролле, она давала возможность своему мужу поведать мне об отсутствии всех остальных и о втором телефонном звонке мадам Арсизак, сняв таким образом с доктора все подозрения. Одна мысль, что нотариус и его жена посмеялись надо мной, приводит меня в бешенство.
- Однако, мсье комиссар, у вас наверняка есть свое мнение относительно личности убийцы?
- Разумеется, у меня есть такое мнение, но я считаю совершенно бесполезным высказывать его. Ведь я не могу подкрепить его хоть какими-нибудь доказательствами. Необычность ситуации заключается в том, что случившееся является одновременно и преступлением и игрой. А нас играм не обучали. Сожалею.
- Итак, вы отказываетесь от дальнейшего расследования. Ваше решение окончательно?
- Окончательно, мсье следователь. С вашего позволения, я закроюсь в одном из ваших кабинетов и займусь составлением рапорта, оригинал которого я вручу вам. Я выскажусь в пользу версии о грабителе, застигнутом мадам Арсизак врасплох и решившем вернуть украденные деньги, потому что он испугался. Глупость, конечно, несусветная, но другого выхода не вижу, чтобы хоть как-то избежать позора.
- Сомневаюсь, чтобы общественность Перигё была этим удовлетворена.
- Ничего не поделаешь, придется ей довольствоваться тем, что есть. К тому же через некоторое время она предпочтет снова благоговейно произносить имя жертвы, а не ломать себе голову над личностью какого-то другого возможного убийцы.
После того как Гремилли ушел, следователь тут же отправился к председателю суда с намерением поставить его в известность относительно неожиданного заявления комиссара. Выслушав рассказ Бесси, председатель заключил:
