Алексей Макеев - Лучше бы я был холостяком
– Мне давно не было так хорошо, – созналась Лариса. – Ты у меня настоящий «Казанова»! Можешь, когда захочешь, довести женщину до высшей точки экстаза. Ты подарил мне незабываемую ночь!
– Я просто тебя очень сильно люблю, – не моргнув глазом, солгал я.
Моя кошечка что-то промурлыкала в ответ и вскоре заснула крепким сладким сном. Я же еще долго ворочался в постели, вспоминая мельчайшие подробности своего преступления. Убедившись, что я действительно нигде не наследил, я осторожно обнял Ларису и устало закрыл глаза.
17
Мне казалось, что после совершенного преступления должно будет наступить благоденствие и душевный покой. Как же я ошибался. Вместо этого меня повсюду преследовали кошмары. Я постоянно видел перед собой труп моей бывшей любовницы. Она не давала покоя моему сознанию ни днем, ни ночью и не позволяла ни на минуту забыть о содеянном преступлении. В придачу ко всем моим неприятностям добавилась еще одна. В тот роковой день я не ожидал никаких новых сюрпризов. В очередной раз, вернувшись домой поздним вечером, я застал Ларису в неимоверно отвратительном состоянии. Причем ее упадническое настроение было столь заметным, что мне даже не пришлось ее о чем-то спрашивать.
– Моя подруга пропала, – коротко оповестила она.
– Мне искренне жаль Дашеньку, но этого следовало ожидать, – притворно сочувственным голосом подметил я. – Она была ветреной и чересчур сексуальной. Обычно таких смазливых женщин преследуют маньяки-убийцы.
Я заметил, как Лариса мгновенно изменилась в лице. Я не знаю, о чем она подумала в эту минуту, но ее мысли явно были какими-то настороженными и даже подозрительными.
– Я не говорила тебе, что ее убили, – резонно подметила Ларочка и тут же добавила: – Я даже не называла ее имени. Тебе, не кажется это странным?
Я мгновенно оценил обстановку и сообразил о том, что невзначай допустил непростительную оплошность. Я тут же прикинулся совершенно спокойным и, воспользовавшись чувством логического мышления, поспешно ответил:
– Когда ты сказала, что пропала твоя подруга, я сразу понял, что ты говоришь не о древней старухе, которая давно стоит одной ногой в могиле, страдает маразматической болезнью и в любой момент может угодить в психиатрическую больницу. Все твои так называемые подруги, с которыми ты иногда общаешься, молодые цветущие и жизнерадостные женщины! Следовательно, ни одна из них не могла внезапно умереть. Я сразу догадался, что речь идет об убийстве, – отпарировал я, ответив на каверзный вопрос моей жены, и тут же возмущенно произнес: – Насколько я знаю, ни до кого из них тебе нет никакого дела. Из-за кого бы еще ты так искренне переживала, как не из-за Дарьи Холстовой? По-настоящему она единственная, с кем ты, особенно в последние дни, зачастую проводила свое свободное время. Извини, если мои умозаключения попали в самую точку.
Лариса пожала плечами.
– Может, ты и прав, – согласилась она, произнеся эти слова неестественно спокойным голосом, но с нотками откровенного недоверия.
– Интересно, кто сможет обнаружить ее в таком глухом месте? Обычно там никого нет, – машинально произнес я.
– В каком месте? – встревоженно поинтересовалась Лариса.
– Если она не просто пропала, а ее действительно убили, то наверняка ее труп обнаружат где-нибудь на глухой окраине, – раздраженно вспылил я. – Вряд ли станут прилюдно убивать человека на центральной площади города. Неужели это не понятно?
– По-твоему, она погибла от руки маньяка?
– Я бы сам не хотел в это верить, но мы живем в такое смутное время…
Подозрительные взгляды моей супруги действовали мне на нервы и мешали сосредоточиться. Я был вне себя от ярости, но все ж таки сумел совладать с негативными эмоциями. Теперь, прежде чем что-то сказать, я решил как следует обдумать свои мысли и высказывания. Я сразу понял, что Лариса относится ко мне с откровенным недоверием. У меня появилось предчувствие грандиозного провала. Она не говорила мне напрямую, но явно видела во мне опасного и безжалостного убийцу. Во всяком случае, не сомневалась в моей причастности к возможному преступлению.
– И все-таки меня кое-что смущает, – заявила Лариса.
– Что именно? – настороженно спросил я.
– Проблема в том, что я вообще не называла тебе ее имя. Я не страдаю склерозом, и мне не изменяет память. Я только сказала, что моя подруга пропала. Почему ты сразу подумал именно о Дашеньке? Меня это смущает…
– Хватит! – выкрикнул я. – Ты переходишь все границы благоразумия! По-моему, я только что все популярно объяснил. Если так необходимо, могу повторить еще раз…
Я вспыхнул не столько от гнева, как от отчаяния, но постарался сосредоточиться и более спокойно произнес:
– Среди твоих подруг вряд ли найдется другая женщина, с которой бы ты общалась более тесно, чем с Дарьей Холстовой.
– Откуда ты можешь знать, с кем и когда я общаюсь, если целыми сутками тебя не бывает дома?
– К чему все эти нелепые подозрения? Может, ты считаешь, что это я виновен в ее внезапном исчезновении? Может, вообще вбила себе в голову, что я убил твою лучшую подругу?
Лариса отрешенно задумалась. В ее взгляде было отчуждение.
– Все может быть, – тихо сказала она.
– Что за чушь? Зачем тебе называть ее имя, если и так знаю, что Холстова была твоей самой лучшей подругой! Более того, она твоя подруга с детства. Разве бы ты стала так сильно сокрушаться о ком-то другом, как не о ней?
Я поспешно обнял Ларису и, понизив голос, произнес:
– У меня хорошо развито чувство логического мышления.
– По-моему, оно у тебя развито чересчур хорошо.
– В любом случае разве можно из-за этого меня в чем-то подозревать, и уж тем более обвинять?
– Я тебя ни в чем не обвиняла.
– Так или иначе ты не права по отношению ко мне. К тому же твоя подруга действительно может в любое время вернуться домой. Представляешь, как нелепо будет выглядеть наша ссора, если выяснится, что она задержалась у какого-то очередного любовника?
– Ты думаешь, с ней ничего не случилось?
– Уверен.
– Надеюсь, ты прав.
– Разумеется, прав. Давай не будем ссориться по пустякам.
– Это не пустяки.
– Да конечно же нет. Но еще рано делать соответствующие выводы. Прошло слишком мало времени…
– Откуда ты знаешь, что она исчезла совсем недавно?
– Прекрати, дорогая. Я больше, чем уверен, что с твоей подругой ничего существенного не произошло. Наверняка она веселится в какой-нибудь веселой шумной компании.
– Надеюсь, что так оно и есть.
– Можешь не сомневаться, ничего серьезного с ней не произошло, – уверенно произнес я и тут же добавил: – Давай не будем из-за этого ссориться. Последнее время мы и так отдалились друг от друга. Ты целыми днями одна. Я постоянно на нервах. Давай сохраним все хорошее, что было между нами…
– Было? – переспросила Лариса.
Я готов был схватить первый попавшийся стул и размозжить ей голову.
– Прекрати, любимая, – с трудом сдерживая порыв нарастающего гнева, сказал я.
– А если с ней случилось несчастье и ее в самом деле убили?
– Перестань говорить глупости.
– Какие же это глупости? Ее нет дома несколько суток.
– Да мало ли что могло произойти…
– Она никогда раньше себе такого не позволяла. Если задерживалась, то всегда предупреждала подруг и тем более родителей…
– Мало ли какие обстоятельства…
– Моя интуиция меня не обманывает. Мне кажется, она погибла…
– Не стоит раньше времени впадать в панику.
– А ведь Дашенька совсем мало пожила… Она чуть младше меня. Мы почти ровесницы.
– Я знаю, Ларочка. Но не нужно думать о плохом…
– Она действительно была моей лучшей подругой.
– Я знаю. Мне ее очень жаль, но надеюсь, что ничего серьезного не произошло, – полушепотом произнес я. – Не хорони человека раньше времени. Все образуется.
– Мы даже учились в одном классе, – не обращая внимания на мои слова, продолжила Лариса.
– Мне это известно. Ты показывала школьные фотографии, – монотонным голосом произнес я.
– Мы всегда с ней всем делились…
– Это верно!
На моем лице наверняка отразилась саркастическая ухмылка.
– Мы были как две сестры, – вновь сказала Лариса.
– Конечно, лапушка моя.
– Я всегда чувствовала, что виновата перед ней. Я даже знала, что она в тебя влюбилась.
– Ты говоришь глупости.
– Она любила тебя. Это было слишком заметно.
– Мы с ней абсолютно разные люди, – ответил я. – Между нами если и могли быть, то лишь чисто дружеские отношения.
– Сознайся. Ты не раз мечтал залезть ей под юбку?
– У тебя пропала подруга. Ты сильно расстроилась, но это не должно стать причиной нашей размолвки, – резонно подметил я. – Сейчас не самое подходящее время для выяснения подобных отношений. Давай не будем ссориться. Иди ко мне, моя девочка! Иди ко мне, я тебя пожалею…
Я крепко обнял Ларису и поцеловал ее в шейку.
Я не скажу, что после этого разговора мои отношения с женой резко изменились в ту или иную сторону. Так или иначе, мы уже давно потеряли первоначальный интерес друг к другу. Мы жили по инерции. Без возвышенной любви и без лишней ревности. Мы старались не досаждать друг другу и довольствовались тем, что имели. Мы были благопристойной семейной парой, которая никогда не выносила сор из избы на всеобщее обозрение. В придачу ко всему, я с каждым днем все больше страдал от назойливого желания прийти на место преступления. Я не могу объяснить истинную причину подобного явления, но никак не мог избавиться от этого тягостного чувства. Разумеется, я понимал, что ни в коем случае не должен поддаваться своему воспаленному сознанию. Извилистая тропинка к месту убийства Дарьи Холстовой могла стать началом дороги, ведущей в тюремную камеру. Мне было бы сложно объяснить криминалистам свое появление возле изуродованного трупа. Ничего удивительного в том, что когда Лариса объявила о ее смерти, я даже не рискнул прогуляться возле Васильевских озер, чтобы убедиться в том, что труп Дашеньки все еще находится на прежнем месте.
