Галина Романова - Охотники до чужих денежек
Вспомнив об отсутствии каких бы то ни было признаков проявления интереса к ней со стороны Вениамина, девушка поскучнела.
Почему он был так холоден с ней? Его поцелуи... Разве так он должен был целоваться?! Эльмира с горечью вспомнила о последней сцене свидания парня с неизвестной ей темноволосой девушкой.
Раздеваться они начали прямо с порога. Не выключая света, не задергивая штор, хотя для них, возможно, в этом была особая пикантность. Вениамин был в тот момент более чем страстен. Его губы не давали его гостье покоя, заставляя ее извиваться в его руках.
А с ней? Ничего, кроме невесть с чего проснувшейся заботы. Ну да ладно, пусть все идет своим чередом. В этой жизни ничего не случается просто так. Если Вениамин вызвался ей помочь, то и в этом какой-то смысл да есть. И уж если на то пошло, то куда приятнее принять помощь от него, а не от Данилы.
Вспомнив о нем, Эльмира досадливо поморщилась. Почему, интересно, он вызывает в ней такие эмоции? Ведь не урод, не бандит (а если и бандит, то очень вежливый) и на законченного идиота не похож. Суждения порой бывают очень даже здравыми, а вот не лежит к нему душа, и все тут! Вызывает он в ней ощущение брезгливости какой-то непонятной, хотя, казалось бы, – с чего?!
Звонок в дверь вывел ее из задумчивости.
Эльмира сунула очередной предмет своего гардероба в дорожную сумку, застегнула ее на «молнию» и задвинула ногой за кресло. Машинальный жест, продиктованный скорее подсознанием, поскольку впускать в дом никого, кроме Вениамина, она не собиралась. Но, прильнув к глазку и увидев в нем Зойку, она мгновенно распахнула дверь своей квартиры.
– Что с тобой?! – свистящим шепотом обрушила она на голову бедной подруги нетерпеливый вопрос.
– А что со мной? – Зойка нервно дернула губами, вваливаясь в квартиру.
– На тебе же лица нет, Зоя! – Эльмира ухватилась за «молнию» на ее куртке и решительно потянула ее книзу. – Давай раздевайся, я тебя сейчас чаем напою...
– К черту! – Зойка грубо отмахнулась от заботливых рук подруги. – К черту чай! Мне ничего не нужно! Мне ничто уже не поможет. Тем более какой-то чай!
Она сползла по стене и, усевшись на пол, горестно замотала головой из стороны в сторону. Следы недавних слез на щеках, скорбно поджатые губы, глаза, наполненные отчаянием. Все не просто говорило, а кричало о том, что стряслось что-то ужасное. Что-то такое, что заставило Зойку нарушить эйфорию медового периода и прийти к ней.
– Вы расстались? – догадалась Эльмира, усаживаясь рядом с подругой на корточках.
– Да, – качнула та головой и подняла на нее затравленный взгляд. – Мы расстались навсегда!
– Зоенька, милая... – Эльмира попыталась приобнять подругу, но та вновь не приняла проявления дружеского участия, резко отпрянув в сторону. – Да что с тобой в самом деле?! Перестань кваситься! Такое случалось и прежде. Переживешь. Это еще не конец света!
– Конец, представляешь?! – Зойка болезненно сморщилась, и глаза ее вновь налились слезами. – Это уже конец! Я полюбила его, Элка, я смогла его полюбить... После той трагедии, что произошла в моей жизни, ты должна помнить, я тебе рассказывала...
Эльмира не помнила. Да и разве упомнишь все! Каждый новый роман подруги неизменно заканчивался трагично. И каждого, вернее, почти каждого она горячо и страстно любила. И после расставания ей всякий раз хотелось умереть. Эльмира, если честно, давно потеряла счет Иванам, Сашам, Сергеям и Гришам. Давно утратила все представления о том, что же на самом деле движет подругой в период гона. Так она про себя именовала то время, когда Зойка находилась в стадии поиска. Какого-то конкретного типажа или идеала у ее подруги не существовало. Каждый последующий разительно отличался от предыдущего. Но каждого она любила и почти за каждого готовилась выйти замуж. Но этого все никак не случалось. Видимо, Зойкиным иллюзиям и на сей раз не суждено было сбыться.
– Я никогда не говорила тебе, – сдавленно продолжала между тем Зойка, – насколько важен для меня тот факт, как мужчина относится ко мне. А Саша...
Она судорожно, со всхлипом вздохнула, и слезы обильно заструились из ее глаз.
– Его больше нет...
– Может быть, вы еще помиритесь, Зой. – Эльмира шутливо ткнула подругу кулачком в плечо. – Может, не все так трагично и...
– Дура! – заорала вдруг не своим голосом Зойка, да так, что Эмма испуганно отпрянула от нее. – Дура набитая!!! Избалованная фарфоровая кукла, не имеющая никакого представления о том, что творится в этой жизни! Да и о самой жизни ты ничего не знаешь!
– Ну знаешь! – Губы Эльмиры обиженно задрожали. Подобных всплесков Зойка не позволяла себе никогда. – Из-за какого-то банщика...
И тут произошло совсем уж неожиданное: Зойка ее ударила. Удар не был ощутимым. Тыльная сторона ладони ее подруги лишь скользнула по ее щеке, но Эльмира была уничтожена.
– Ты?! – Она обхватила обеими руками свое лицо и резко встала на ноги. – Как ты смеешь?! Кто позволил тебе так себя вести?! Как... Как озабоченная самка!
Зойка неожиданно не оскорбилась таким определением. Как раз напротив, она вдруг тряхнула головой, словно отгоняя от себя наваждение. Затем даже сделала попытку засмеяться. Но получилось у нее это как-то уж слишком фальшиво. Потом она встала на ноги и, продолжая криво ухмыляться, плюнула Эмме в лицо.
– Издохни ты, сучка аристократическая! Как предки твои издохли, так и ты издохни! И свершится это, аминь...
Она величественным жестом застегнула куртку, натянула шапку едва ли не на самый нос и пошла к двери. На пороге она притормозила. Оглянулась на Эльмиру, находившуюся в состоянии, близком к коматозному. И, цедя сквозь зубы каждое слово, произнесла:
– Этот банщик, как вы, леди, изволили выразиться, в настоящий момент остывает со сломанным позвоночником в своем собственном доме. Последнее, что я слышала из его уст, было имя женщины. Твое, гадина, имя! Видимо, это и сыграло трагическую роль в том, что его... Что его убили. – Зойка на мгновение притормозила обвинительную речь и, поднеся кулак к губам, вцепилась в него зубами. – Его убили, и это как-то связано с тобой.
– Ну почему?! – не выдержав, вскричала Эльмира, все еще держась за щеку.
– Это нужно спросить тебя, деточка! – Последнее слово она произнесла, буквально выплевывая из себя каждый звук. – Почему каждый, кто соприкоснется с тобой, непременно погибает? Я шла сюда с намерением предупредить тебя, защитить в конце концов, но, уже поднимаясь по лестнице, кое-что вдруг поняла...
– И что же? – настороженно поинтересовалась подруга.
– Нельзя защитить того, кто сам является эпицентром опасности! От самой себя спасения нет! Так ведь, Эльмирочка?!
Зойка вцепилась в подругу сверлящим взглядом, ожидая всего, чего угодно, но только не того, что ответила Эльмира.
Та помолчала, тряхнула головой, взметнув волосы, и вдруг с улыбкой, способной привести в трепет сфинкса, изрекла:
– Думаю, ты права...
Это был ответный удар на пощечину, только куда более ощутимый. Зойка даже пошатнулась, таким потрясением для нее явилось неожиданное откровение подруги. Пусть она догадывалась, что у той душа – потемки, но чтобы такое...
– Ты знаешь, что ты рано или поздно издохнешь? – поинтересовалась она, уже стоя у открытой двери.
– Все мы, как ты изволишь выражаться, издохнем. Кто раньше, кто позже. Просто...
– Просто?
– Не нужно было тебе со мной так, Зоя. Совсем не нужно. Я думала, что мы союзники...
– Возьми себе в союзники дьявола! – почти испуганно крикнула Зойка и вырвалась на площадку, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.
Вдох, выдох. Еще один вдох и еще один выдох. Нужно постараться унять сердце, что расскакалось, норовя протаранить грудную клетку. Нужно постараться...
Эльмира рассеянно обвела взглядом прихожую и часто-часто заморгала.
– Что здесь только что произошло? – еле слышно произнесла она, адресуя вопрос пространству вокруг себя. Тому, что стало только что безмолвным свидетелем дикой и непонятной сцены Зойкиного безумства.
Именно безумства, потому как ни одно из других определений на ум ей не приходило.
Ее друг, кажется, мертв? Или она что-то не так поняла? И последняя тема, которой он касался, была связана с ней, Эльмирой? Чертовщина какая-то! Она и в глаза не видела его ни разу. Подобный типаж не мог быть интересен ей ни в каком отношении. Она нигде не могла с ним соприкоснуться. Она вообще никогда не посещала сауну, поскольку не переносила удушливого горячего пара.
– Говорил обо мне... Говорил обо мне... – шептала она, возвратясь в гостиную и обессиленно опускаясь в кресло. – Теперь он мертв... Почему?!
Похоже, ответа на этот вопрос ни у кого не было. Зойка тоже ничего не знала, иначе не пришла бы сюда. А зачем она, собственно, приходила? Что-то такое она говорила о желании защитить, а потом передумала...
– Не слишком ли много защитников? – задала она громким голосом вопрос, обращенный к стенам гостиной.
