Георгий Миронов - Гриф
Из-за его плеча вился тонкий дымок сигары. Единственный, кто курил во взводе Бича, был еврей Моня Рубинчик. Так, значит, и не бросил. Но он, если обстановка того требовала, мог не курить и часами, и днями. А когда ситуация менялась, мог выкурить пачку подряд, до позеленения, но с кайфом. Моня, остроумный, как истинный одессит, и даже говоривший с одесским акцентом, был мальчиком из интеллигентной питерской семьи и свободно говорил на нескольких европейских языках. Одесский акцент оставался только для взвода и для девочек, которые липли к нему, как пчелы к меду.
Иван Чеботарев был из Иркутска. Стрелок от Бога. Что там белку в глаз со ста метров... Он мог, кажется, муравья в глаз с двухсот. Причем на бегу и с двух рук.
- Какие проблемы, Бич?
- Спасибо, что все приехали. Три дня на дорогу. Значит, на раздумья времени не оставалось.
- Кому три дня, а кому из Питера - так раз плюнуть, - усмехнулся Моня.
- Ты забыл, что даже из Иркутска летают самолеты, - добродушно улыбнулся Иван.
- Вай, какие проблемы? Ты позвал, и мы здесь, - оглядел компанию Гиви.
- Слушай, зачем на глупости время тратить? - пробасил Ашот. - Говори, какие проблемы: мы тебе помочь прилетели. Правильно? Мы тебе нужны. Так? Значит, говори, что надо делать. И мы будем решать, как это делать.
- Все зависит от того, каким временем вы все располагаете, - ответил Бич, внимательно рассматривая лица бывших сослуживцев.
- Анекдот знаешь? Старый финн стал строить томм, - начал певуче Тармо. - Его спрашивают: "А сколько комнатт у ттебя в томе будетт?" А старый финн задумался и сказал: "Если топор в руки взялл, меньше одной нельзя..."
Анекдот сослуживцы знали - у Тармо было всего пять анекдотов, которые он время от времени рассказывал. Так что за время службы все пять выучили наизусть. И забыть еще не успели.
Но все равно посмеялись.
Тем временем принесли заказанное ребятами пиво и салаты.
Дождавшись, когда официант уйдет, Бич вкратце изложил дело.
- Все рассказать не могу, - признался он.
- Все мы и не спрашиваем. Скажи, а как долго мы будем грабить банки, спросил, основательно разжевывая холодный ростбиф, Андрей.
- Думаю, месяца два.
- Вай, что сдерживаться, - засмеялся Гиви, - надо будет, будем делать это год.
- Год - и не попадаться, - это нереально, - рассудил Алеша. - Два месяца - возможно.
- Слушай, скучный ты человек, - легкомысленно отмахнулся Гиви. - Если все хорошо пойдет, зачем останавливаться.
- А если серьезно? Бич, ты можешь нам гарантировать, что мы будем заниматься благородным делом? - спросил Ашот. - Нам не придется краснеть, отвечая на вопросы наших детей?
- Вопрос, Ашот, считаю лишним, - прервал его Андрей. - Раз Бич нас вызвал, значит, мы нужны для хорошего дела. Если бы так не считали, не приехали бы, ведь так?
- Так, - согласились все.
И больше к глобальным философским вопросам не возвращались.
Только Иван задал все же вопрос, который крутился у всех на устах, но все не срывался:
- Убивать придется?
- Придется.
- И ты гарантируешь, что это...
- Гарантирую.
- Нy, так все ж ясно. Кончаем базар, громодяне, или нам нет за что выпить? - ворвался в разговор Моня.
Выпить им было за что. Прежде всего минутой молчания, не чокаясь, почтили погибших в боях и умершего от ран Артема Алексашенко.
Подробности в этот вечер не обсуждали.
На подготовку к операции Бич отвел двое суток.
Для всех были выделены квартиры. Можно было жить и по отдельности, и группами. Кому как нравилось. Лишь бы не всем вместе.
Этот вечер Бич провел с Машенькой.
Они встретились, предварительно созвонившись, на углу Большой Никитской и Суворовского бульвара. И пошли неторопливо вниз в сторону Консерватории. В Малом зале сегодня был концерт старинного русского романса.
Пела их, как выяснилось, общая любимая певица - Надежда Красная, народная артистка России - с дивным голосом и удивительными актерскими данными, - каждый романс превращался в своего рода драматический рассказ о конкретной судьбе.
Билеты на ее концерты достать было практически невозможно. И Бичу опять повезло. Хотите верьте, хотите нет, но в Консерватории в книжном киоске "имел дело" Гриша Минский, бывший спецназовец, окончивший после армии философский факультет МГУ, защитивший в конце 1997 года кандидатскую диссертацию и державший теперь, ввиду отсутствия потребности в специалистах по этике, два киоска философской литературы - в МГУ и в Консерватории. Он заранее взял билеты и ждал их в крохотном фойе Малого зала. Обнялись, обменялись несколькими фразами и разошлись. Как будто так и надо. А ведь не виделись почти десять лет. Вот что значит спецназовская дружба.
Зал был полон. Места у них были в третьем ряду. Так что сидевшего в пятом ряду Князя с миловидной стройной брюнеткой Бич узнал сразу...
Ну, и Князь узнал то, что хотел: у Бича было место 18 в третьем ряду.
Это значило, что акцию он со своей бригадой проведет в 18.00. Зачистка же была назначена через три часа после акции.
Это было все, что нужно Князю. Он что-то прошептал на ухо своей спутнице и поднялся с места до того, как на сцену королевской походкой вышла народная артистка России Надежда Красная. Уже выходя из зала, он помахал рукой. Вадим Федоровцев, заслуженный артист республики, постоянный аккомпаниатор и верный, любящи муж выдающейся певицы, улыбнулся в ответ. Князь заранее предупредил, что, возможно, вынужден будет уйти до начала концерта. В фойе он так же приветливо помахал рукой своему бывшему бойцу Грише Минскому. Тот указал пальцем на лоток с книгами, дескать, есть кое-что совершенно замечательное. Князь дал "отмашку" - мол, извини, спешу.
Он действительно спешил. Если у Бича операция была готова, то у него подготовка только началась. Приходится учитывать, что у него уже пошел отсчет службы в НИИ проблем мозга. И там нужно было еще работать и работать. В завтрашней же "банковской" операции "Открытые двери" у него была достаточно ответственная роль. И сыграть он ее должен был безукоризненно. Главное - во время выйти на сцену и во время сказать закрепленную за ним реплику. Тогда спектакль наверняка удастся. Но до этого нужно было провести ряд встреч, времени на которые отводилось совсем немного.
Он вышел из Малого зала Московской Консерватории. Оставив слева от себя печального Петра Ильича Чайковского, перешел дорогу и наклонился к ветровому стеклу сизого "ауди", стоявшего возле крохотной церковной лавки напротив Консерватории.
На пассажирском сиденье рядом с сиденьем водителя лежала серая каракулевая шапка. На сиденье водителя - одна черная меховая перчатка.
Он взялся за ручку двери в салон. Двери в машину были открыты.
КНЯЗЬ. ОПЕРАЦИЯ "АГРАН-200"
Он повернул ручку дверцы рядом с местом водителя. Ручка поддалась.
Ключ торчал, призывно покачивая в воздухе брелоком.
"Слишком сильная амплитуда, - подумал Князь. - Гриша поставил "тачку" с полчаса назад. Пора бы уж яркому брелоку в виде шляпы и тросточки Чарли Чаплина перестать мотаться взад-вперед".
Не прикасаясь к ключу зажигания, Князь обошел машину вокруг.
Стараясь не привлекать внимания, осмотрелся.
Если и были наблюдатели, то они хорошо играли свои роли, - целующейся парочки в скверике вокруг памятника; старого господина, долго и безуспешно пытающегося прикурить от бензиновой зажигалки; троих подростков, продававших возле церковной лавочки небольшие иконки с ликом Андрея Первозванного.
Триста лет, как создан Орден Андрея Первозванного, мелькнула мысль. Нынешним, из рук царствующего президента, наградили недавно академика Лихачева и Солженицына. Первый с благодарностью принял, второй с благодарностью отверг. Правы оба. И та и другая позиция имеют право на жизнь.
Право на жизнь. Каждый имеет право на жизнь. Он, в силу своей профессии, научился лишать этого права других людей. Есть профессии, которые по определению нравственны, добродетельны или, напротив, порочны, греховны. Выбрал эту профессию - чего ж теперь по волосам плакать.
Он усмехнулся. При его обширной, как инфаркт, лысине действительно по волосам было плакать поздно.
А жить все равно хотелось.
Он вынул из кармана сложенную в несколько раз "Литературку" и постелил ее на асфальт. Опустился на колени, заглянул под днище.
Встал, отряхнул грязный снег с колен. Обошел машину. Вынул ключ зажигания - осторожно, медленно. Открыл капот - ничего. У него глаз-"ватерпас", заметил бы, если бы было что не так. Еще раз обошел машину. Заглянул ей сзади "под хвост", как собаке. Снова пришлось подстелить некогда любимую "Литературку". Мысли были все какие-то нейтральные, - что вот, была смешная полоса "12 стульев", был интересный "лист" с криминальными очерками Александра Борина, была увлекательная "тетрадка" с международными статьями. Все вроде бы есть и теперь, а читать скучно.
Тут он ее и увидел.
Или - его. В самом конце выхлопной трубки примотан скотчем небольшой пакетик. Можно было не спешить разворачивать эту "конфетку". И так ясно. При движении труба вибрирует, слабо приклеенный пластит скользит. И падая, взрывается. Это если летом. Тогда вывод: "Хотели попугать, предупредить". А если зимой?
