Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров
– До дома тебя подкинуть?
– Чего это ты добрый такой? – хмыкнула она. И поспешно добавила: – Ну подвези, коли не шутишь.
А по пути Наталья все ему рассказала. Что вчера весь день Матвей совсем смурной был. На работу не ездил – пил. В одиночку, тяжело. Она, когда днем в магазин шла, у двери его остановилась, прислушалась – вроде даже плакал он. Капитан, мужик! А вечером на мыс отправился.
– Что еще за мыс?
– А, ты ж не местный, не знаешь, – спохватилась Наталья. – Есть у нас пляж в пяти километрах от Приморска. Роща сосновая и к морю спуск. На машине не проедешь, только на мотике или скутере. Ну или по воде, если лодка имеется. Туристы забредают, конечно, но нечасто. А наши любят. Вода чистая, народ – весь свой.
– Матвей там часто бывал? Чем занимался?
– Да ничем. Расслаблялся. Мы однажды вместе ездили, возил он меня. – Наталья слегка покраснела. – Я спускалась к морю купаться, а он наверху сидел. Там площадка смотровая, Матвей любил ее очень. Лавочку сам сделал. Я все спрашивала его: «Что высматриваешь?» А он: «Отдыхаю просто». И, я снизу видела, сидит – даже не пошевелился за целый час. И еще сказал: энергетика здесь особая. Печали развеивает. – Наталья всхлипнула. Добавила: – Вот и развеял свою печаль. Раз и навсегда. Кинулся вниз с обрыва. А я ведь как чувствовала. – Она вскинула на Диму виноватый взор. – Вчера под вечер по двору иду, смотрю: Матвей не в машину, а на скутер свой садится. А сам смурной. И пьяный сильно. Я ему: «Куда собрался?» – «На мыс», – говорит. Я напустилась на него: куда, мол, тебе ехать? На ногах еле держишься! Убьешься, или права отберут. А он: «Не боись. На скутере можно без прав. Да и не водятся в лесу гаишники». Вроде улыбается, а глаза – словно мертвые.
Нет, говорю себе, нельзя его одного отпускать. Стала проситься: «Давай вместе поедем! Я на закате страсть как купаться люблю». Но он отрезал: «Нет, Наталья. Мне одному побыть надо». И уехал – со двора когда выезжал, в поворот еле вписался. А мне совсем тревожно стало. Даже думала пешкодралом на мыс отправиться, присмотреть за ним. Но потом испугалась: стемнеет скоро, куда я одна по лесам? Ночь не спала почти. Три раза во двор выскакивала. В окна к нему заглядывала, в гараж его фонариком светила – машина стоит, а скутера нет и нет. А когда рассвело – не выдержала. Кроссовки нацепила – и на мыс. Как увидела скутер у леса, а Матвея на площадке нет, сразу все поняла. – Наталья вновь утерла слезу. Но взяла себя в руки, скупо закончила: – Ну и нашла его. На берегу, на камнях. Там высоты метров сто. Сразу погиб. Не мучился.
* * *«Черт. Совсем все нехорошо. Права оказалась Виолка: осиное гнездо я разворошил. Ну, мне не привыкать. А вот Надьку надо в Москву отправить… От греха подальше».
Отвез Наталью домой – и прямиком в гостиницу, объявлять подруге, что ее отпуск закончен.
Однако Митрофанова хоть ахнула и даже всплакнула, но уезжать из Приморска отказалась категорически:
– Я тебя не брошу.
Дима обнял ее, чмокнул в щеку:
– Боевой товарищ ты мой.
– Спасибо, что не гражданка.
– Любимая. Самая лучшая в мире!
Она благодарно улыбнулась.
А Полуянов вздохнул:
– Ох, Надька, ты хотя бы понимаешь, зачем я тебя в Москву гоню?
– Чтоб не отвлекала тебя от «гвоздя», – с долей обиды произнесла она.
– Ответ неверный. Чтоб по рукам-ногам меня не связывала. Ты ведь моя ахиллесова пята. Сама же знаешь… случись что с тобой – я отступлюсь сразу. Любые их условия приму.
– Да ладно, Дима, не нагнетай, – с сомнением протянула девушка. – Что свидетелей – Крамаренко, Матвея – кто-то убирает, это логично. Если, конечно, не совпадение. Но меня? Брось. Не зайдут они настолько далеко!
– Чтобы я расследование свое прекратил, пойдут на все.
– По-моему, ты преувеличиваешь.
– Ага. И вообще, Крамаренко сам утонул. Матвей сам с собой покончил.
У Нади глаза сразу на мокром месте, она пробормотала:
– Ну вот, ты напомнил! Мы с Матвеем пиво вместе пили… Ох, жалко мне его. Хороший был мужик. Добрый. И несчастный.
Полуянов вздохнул:
– Поздно теперь плакать. И бессмысленно.
Его тон посуровел:
– А чтобы больше нам с тобой плакать не пришлось – изволь меня слушаться. Команда такая: переходишь на военное положение. Никаких больше пляжей. Тем более в одиночку. Никаких экскурсий.
Надя слегка покраснела. Пробормотала:
– Да мне и не до моря сейчас… Лучше я с тобой. – И уже решительнее добавила: – Приказывайте, шеф, я вся вниманье!
Одно удовольствие, когда Надька (из Италии-то совсем эмансипированной вернулась!) подобные речи ведет.
И Полуянов задумчиво произнес:
– Что приказать тебе – пока не знаю. А сейчас… Давай-ка мы вместе на мыс съездим. Тот самый, где капитан погиб.
Митрофанова зябко повела плечами:
– Зачем?!
– Посмотреть хочу. Представить, как все было… Прикинуть, где убийца мог стоять. И как Матвея столкнул. Если его столкнули, конечно.
– Бр-р, – поежилась она. – Я боюсь.
Увидела в его взгляде насмешку, добавила:
– Да нас и не пустят туда. Там сейчас все оцеплено, наверно.
Полуянов хмыкнул:
– С какой стати? Матвей погиб ночью. Обнаружили тело рано утром. А сейчас время к обеду. Никого там уже нету. Да и с какой стати ставить оцепление, если официальная версия: самоубийство?
* * *Добирались до мыса долго.
Спасибо, хоть навигатор был. Пока можно было, ехали на машине, а когда дорога совсем ухабистой стала, пешком пошли. По пути встретили двух туристов. Девица с огромным рюкзаком мазнула по Наде, шагавшей налегке, завистливым взглядом. «Эх, да лучше б я в обычном походе была! И два рюкзака на себе тащила!» – подумала в ответ Митрофанова.
Чем ближе к месту самоубийства (или убийства), тем больше Надя нервничала. Но виду не подавала: пусть Димка думает, что она сильная.
…Но хоть и приняла уверенный вид, когда прошли сквозь сосновую рощу и оказались на смотровой площадке, всхлипнула. Представила, каково это – лететь вниз с огромной высоты. И в последнем полете видеть ослепительный блеск моря.
В роще ничего не напоминало о трагедии. Только на грубо сколоченной скамейке смотровой площадки букетик цветов лежал.
Скала здесь была практически отвесной – достаточно неосторожного шага, чтоб равновесие потерять. И никакого защитного ограждения.
Дима внимательно осмотрел площадку.
«И что он здесь хочет увидеть? – скептически подумала Надя. – Орудие убийства, предсмертную записку?»
Сама она лишь пару окурков углядела. И далеко внизу, на камнях, темное пятно. Наверное, кровь. Ее замутило.
– Спустимся вниз? – предложил Дима. – Вон сбоку тропинка.
– Сейчас. – Надя сделала несколько глубоких вдохов, перевела взгляд с бескрайности моря в безопасный уют сосновой рощи. И вдруг увидела за деревьями, метрах в семи от обрыва, поверх выцветшей травы, яркое пятно. Очень яркое. Красно-желтое.
Обертка?
– Ты чего? – Дима проследил за ее взглядом.
– Сейчас.
Надя продралась сквозь колючки.
Платок! Носовой платок. В красно-желтую клетку. Валяется на земле.
Подняла, зачем-то понюхала – пахнет пылью.
Вернулась, протянула Полуянову – тот внимательно его рассмотрел. Вздохнул:
– Думаешь, имеет отношение к делу?
– Да нет, наверно. Просто глаз зацепился.
Полуянов повертел платок в руках, принялся размышлять:
– Хорошо. Допустим, там, в роще, Матвея ждал убийца. Место грамотное, за деревьями укрыться легко. Особенно в сумерках. И платок его. Случайно обронил. Но как это докажешь? Снимать отпечатки никто не будет.
– Да и обронить платок могли когда угодно. И кто угодно. На местном рынке такими все завалено, – откликнулась Надя. – Сама видела. Красно-желтые, зелено-желтые. Одинаково уродливые. Мэйд ин Китай.
– Но в одном, – подвел итог Дима, – мы убедились. Место здесь уединенное. Скала отвесная. Так что столкнуть Матвея могли. Запросто.
Тяжело вздохнул. Добавил:
– Только кто?..
* * *Хоть и грозился директор института ничего от журналиста не скрывать, но на деле ерунда получилась.
Какая может быть открытость – если тебя неотступно сопровождают двое хмурых охранников?
Попробовал отбиться – пусть хотя бы за дверьми кабинетов ждут, – они насупились: «У нас приказ».
Естественно, народ – с кем бы Дима в беседу ни вступал – терялся, мямлил. Охотно рапортовали о достижениях. А любой хоть минимально скользкий вопрос вызывал в глазах людей панику.
«И ведь мало что меня сопровождают повсюду, еще и явно сотрудникам указание дано: рты – на замок!» – злился Дима.
Предпринял еще одну попытку отвязаться от охраны. Прямиком направился к Ларионову – требовать, чтоб тот избавил его от «хвоста». Однако директора Института моря на месте не оказалось. Эдик тоже отсутствовал. Пожилая секретарша с удовольствием отрапортовала: охранников могут отозвать лишь эти двое. А позвонить им? Нет, никак нельзя. Вадим Андреевич вместе с Эдиком на важном совещании.
