Доминик Сильвен - Грязная война
Криминалисты уже закончили съемку. Бартельми осветил фонарем тело.
Мужчина в зеленом спортивном костюме лежал на спине. Лола узнала кроссовки с розовыми шнурками. Это все, что можно было увидеть: лицо превратилось в сплошное кровавое месиво. Бартельми показал пакет, в котором лежал испачканный молоток:
– Это Эме Банголе, шеф?
– Боюсь, что так.
Лола подумала, что своим преследованием в Бельвилле она обрекла его на смерть. У Бартельми был такой же сокрушенный вид. Баккари объявил, что на теле жертвы обнаружен след от укола. Лола и Бартельми обменялись понимающими удрученными взглядами.
Он предложил отвезти ее домой. Она отказалась. Его ждет расследование, она доберется сама. После долгих препирательств Бартельми ее отпустил.
Лола устремилась в сторону больницы Святого Людовика, влекомая какой-то нездоровой силой. Одни и те же слова буравили ее мозг. Казалось, она слышит голос Туссена и от этих заклинаний голова сейчас лопнет. Вслушайся в ветер… В рыданье кустов… Это дыхание предков… Вслушайся в ветер… Вслушайся…
Она играла с судьбой, прислушивалась к голосу мертвеца, который из мрака умолял протянуть ему руку. И сейчас мрак был для нее привлекательней жизни.
Стены больницы. Она миновала их с тяжелым сердцем, затем свернула на улицу Алибер. Уже недалеко канал. Лола чувствовала запах ила, которого стало так много после дождей.
Они в стремительной воде… Они и в дремлющей воде… Они… Они…
На мосту чей-то силуэт. Высокая, худая фигура. Лола продолжала идти вперед. Ей казалось, что если она остановится, ее сердце превратится в пепел, который рассыплется по черной воде. Фигура принадлежала тощей старухе. Лицо жизнерадостной мумии, беззубая улыбка. Лола увидела, что ее шея в крови, потом поняла, что это красный шарф, узкий, как змея.
– На жизнь не подкинешь бедной старушке, дамочка?
Лола порылась в карманах, достала несколько монет.
– Хм, а ты не очень щедра, толстушка.
– Ас виду-то вся упакована, – произнес мужской голос.
Он сидел, прислонившись к балюстраде, Лола не сразу его заметила. Сломанный нос, белобрысые волосы, под шестьдесят, но руки и торс еще крепкие. Он встал, в руке сверкнул нож.
Лола тоже выхватила из кармана нож.
– Хочешь крови, приятель? Сейчас получишь. Бродяга растянул губы в неуверенной улыбке и повернулся к каналу. По набережной бежал человек в светлом спортивном костюме с собакой. Лола спрятала нож в руке. Ночными бегунами оказались не кто иные, как Ингрид и Зигмунд. За несколько метров до моста американка прибавила скорость и закричала. Зрелище было уморительным. Спортивным костюмом оказалась белая пижама в зеленый горох. Она нацепила это, чтобы гармонировать с Зигмундом? Как бы там ни было, пес выглядел членом команды. Он яростно лаял и впервые за все время, что Лола знала его, выглядел злобным.
– Сваливаем, – сказал бродяга старухе. – Эти с еще большим прибабахом, чем мы.
И они побежали в сторону площади Бастилии.
– Видишь, как опасно тут ходить по ночам, – задыхаясь, простонала Ингрид.
– Все было под контролем, когда ты выскочила.
– Ты надеялась на этот нож, как тогда, в аэропорту.
Лола знала, о чем думает подруга. “Ты меня обманула. Ты предусмотрела все, чтобы заставить стюардессу говорить”.
– Я не собиралась им пользоваться.
– А я этого и не говорю.
– А что же тогда?
– Раньше хватало одного твоего авторитета.
– Возможно. Но мы не всегда вольны выбирать оружие. Что ты тут делаешь?
– Бартельми сказал.
– Ну, конечно, он решил весь квартал разбудить!
– Он переживал, что ты ушла одна. Особенно в твоем состоянии. Он мне рассказал про Банголе. Я просто убита, Лола!
– Скорее Банголе убит. А что до меня, то я теперь просто старуха, бабушка горилла глубокой осенью. Последний фургон бродячего цирка уехал, а я и не заметила. Хватит обезьянничать, пора вернуться домой, надеть тапочки, халат с начесом и забыть обо всем. И если повезет, этот мир и совесть тоже меня забудут. Хотя вряд ли.
– Но ты же не могла знать!
– Нет, Ингрид, могла.
– Пойдем домой, завтра у тебя голова прояснится.
Спорить бесполезно. Лола последовала за подругой и далматинцем по знакомым улицам. Как бы там ни было, она уже приняла решение.
Глава 21
Саша, Карль и Менар уже битый час пытались подставить смерть Банголе в общее уравнение. В девять часов дежурная секретарша объявила, что к ним две посетительницы.
Карль поморщилась, когда Ингрид и Лола вошли в кабинет команды Дюгена, но быстро вновь обрела обличье дипломата Срединной Империи. Менар предложил стул Ингрид, Карль – Лоле. Саша приготовился к худшему. Подкуп свидетеля, кража документов, запугивание тайного агента или политика – для этих опасных авантюристок с канала Сен-Мартен слова “невозможно” не существовало. Он по очереди оглядел их. Выряженная бог знает во что, Ингрид, роскошная, но меланхоличная, одарила его беглым взглядом и устремила взор в облака, плывущие к югу. Лола, в платье, словно сшитом из рясы дородного монаха, и с соответствующим выражением лица, смотрела на него решительно.
Экс-комиссар рассказала, что ездила в Руасси допрашивать Исиду Ренту А потом побывала на стройке, на улице Обервилье, где видела убитого Эме Банголе.
– Только и всего, – съязвил Саша.
Лола примиряющее подняла руку:
– Я не собираюсь соревноваться с тобой за приз лучшего сыщика. Рента мне кое-что рассказала, но только потому, что я применила запрещенный прием.
Саша заметил красноречивый взгляд, брошенный Ингрид на Лолу. Молодая американка не одобряла методов своей подруги, но решила хранить ей верность. Как это на нее похоже. Чистая совесть и по уши в неприятностях. Сейчас она нервно мяла в руках старый билет на метро. В остальном с виду была совершенно спокойна. Вместо долгих объяснений, Лола достала из сумки магнитофон и включила его. Саша узнал ее голос, потом испуганный и удрученный голос стюардессы.
– Слушай сюда, Рента. Может, вид у меня и облезлый, но я не таких, как ты, обламывала. Или ты отвечаешь на вопросы, или я подправлю тебе мордашку… Ты не поехала в Африку на похороны бывшего дружка. Почему?
– Я хотела оборвать всякую связь с Норбером, меня могли увидеть.
– Кто?
– Убийцы, которые преследовали его в аэропорту Киншасы.
– Ты виделась с ним перед смертью?
– Да.
– Как он выглядел?
– Страшно напуганным.
– Чего он хотел?
– Чтобы я помогла ему бежать, вскочить в самолет, но я не успела. Военные приехали, Норбер сунул мне конверт и велел передать Туссену, когда буду в Париже. Он убежал, а солдаты за ним.
– Опиши их.
– Их было трое, в военной форме, в масках.
– Африканцы?
– Да.
– Ты уверена?
– Я слышала, как они говорили.
– О чем они говорили?
– О том, где искать Норбера.
– И ты отдала тот конверт Туссену?
– Нет, мне было слишком страшно. Я не хотела иметь с этим ничего общего. Я отправила его по почте.
– Что в нем было?
– Ключ.
– Ты проверила?
– Нет, это Туссен мне сказал.
– Как это было?
– Он догадался, что мы виделись с Норбером. Потому что Норбер мало кому доверял, только Туссену, своей сестре и мне. Я рассказала Туссену о том, что произошло в аэропорту. Тогда он сказал мне про конверт. Там был ключ и записка: “Камера хранения. Орегон”.
– Туссен понимал, о чем речь?
– Он думал, что это камера хранения в аэропорту Киншасы.
– Он посмотрел, что там было?
– Я его ни о чем не спрашивала. Потому что не хотела знать. Я чувствовала, что это опасно.
– Ты знаешь, что значит “Орегон”?
– Нет.
– Но Туссен должен был тебе рассказать!
– Если Туссен и знал, то мне он ничего не сказал. Клянусь! После той встречи в Париже я его больше не видела. А потом узнала о его смерти…
Лола выключила магнитофон.
– Дальше ничего интересного. Запись оставляю тебе. Можешь помозговать над ней.
– Лола, вы передумали и решили сотрудничать. Почему?
– Без меня эта женщина продолжала бы хранить тайну. Она молчала целых пять лет. Впрочем, как и другие. Они умирают от страха.
– Чего, как видно, не скажешь о вас.
Саша не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Ингрид, давая Лоле понять, что она втянула свою подругу, гражданское лицо, в опасную авантюру.
