Чингиз Абдуллаев - Опасный месяц май
– Еще следует обратить внимание на то, что он назвал Назиру конкретное число, – добавил Мирзоев. – Девятнадцатое мая. Можно предположить, что именно в этот или на следующий день Рахманов и совершит свое основное покушение. Но это только предположение. Если мои рассуждения правильны, то вывод напрашивается сам. Он должен был понять, что мы тоже умеем считать и возьмем Назира под плотный контроль. Рахманов намеренно использует Назира в качестве резервного варианта, чтобы подставить его и привлечь наше внимание именно к этой персоне.
Генерал Гасанов и Казбек молчали, следя за рассуждениями полковника.
– В таком случае его оговорка была той ошибкой, которую иногда допускают даже самые подготовленные профессионалы, – сделал вывод Мирзоев. – Тогда наша задача значительно облегчается. Если он намеренно подставляет Назира и понимает, что тот может оказаться нашим агентом, то девятнадцатое мая – это своеобразный код. В этот день, на сутки раньше или позже, его уже не будет в Баку. Значит, нужно искать иностранцев, которые улетят из нашего города с восемнадцатого по двадцатое мая. В этих числах. Все зависит от того, как он хочет использовать Назира. Если в качестве отвлекающего маневра, то Рахманов улетит восемнадцатого, если как запасной вариант, то девятнадцатого или двадцатого.
– Сделайте запрос в пограничную службу и узнайте, кто покидает нашу страну в эти дни, – предложил Гасанов. – Хотя это не доказательство. Иностранцы могут легко продлить свою визу, находясь в нашей стране.
– Но он сделал эту оговорку и, возможно, допустил ошибку, – повторил Мирзоев – Я думаю, мы будем проверять еще раз.
– Хорошо, – согласился генерал, немного успокаиваясь. – Только учти, Мирзоев, что вся ответственность на тебе. Я не боюсь, что этот придурок убьет меня спустя столько лет, но не хочу, чтобы такая важная операция провалилась. Все подробности дела знаете только вы двое. Значит, если появится третий, то виноват будет кто-то из вас. Я хочу, чтобы вы всегда это помнили. Наш министр тоже не дурак, и у него есть свои люди. Мы и так сильно рискуем, задействовав всех возможных сотрудников и официально сообщив им об ожидаемом возвращении в Азербайджан бывшего офицера Анвера Рахманова, до сих пор находящегося в розыске. Если кто-нибудь узнает подробности нашей операции, то моя голова слетит с плеч, но прежде я отрублю ваши. Только моя полетит в политическом смысле, мне перекроют карьерный рост. А ваши в физическом. Это не угроза, а реальность.
– Мы знаем, чем рискуем, генерал, – сказал Мирзоев.
– Посмотрим. – Гасанов поднялся и вышел из комнаты.
Хлопнула входная дверь.
– Слышал? – спросил полковник, обращаясь к Казбеку. – Если ты допустил там какую-нибудь ошибку, то она будет последней в твоей жизни. Я, конечно, тоже виноват. Нужно было дать тебе один из наших хитрых телефонов, чтобы ты записал ваши беседы. Сейчас мы чувствовали бы себя гораздо лучше. Но ладно. Он мог догадаться, понять, что его хотят подставить. Если записывается такой разговор, то ясно, что это делается не просто так. Но ведь Рахманов спросил тебя, кто основной заказчик.
– Конечно, спросил. Он сказал, что иначе не согласится.
– Ты, разумеется, сперва отказывался ему сообщить, да? Или сразу сказал?
– Не сразу. Как вы и советовали. Он меня долго уговаривал.
– Надеюсь, что все было именно так… – Он не договорил, ему помешал телефонный звонок. Казбек вытащил мобильник, потом изумленно взглянул на полковника.
– Его итальянский номер, – прошептал он, словно опасаясь, что их могут услышать.
– Отвечай, – тоже тихо, но уже по инерции предложил полковник.
– Слушаю, – чуть дрогнувшим голосом произнес Казбек.
– Здравствуй, Казбек, – услышал он знакомый голос Анвера.
– Добрый вечер. Где ты находишься?
Мирзоев показал большой палец. Это означало, что все правильно. Именно так и нужно было начать разговор.
– Я еще в Италии, – ответил Анвер.
Полковник показал себе на шею и резко рванул пальцем, словно отсекая голову.
– Как это в Италии? – зло спросил Казбек. – Ты ведь уже давно должен был прилететь в Баку. Мне голову оторвут за те деньги, которые я тебе заплатил авансом. Почему тебя еще нет?
– Я готовлюсь к нашей встрече, – услышал он в ответ. – Не беспокойся. Я прилечу через несколько дней. У тебя все в порядке?
– Конечно.
– Мне понадобится знать место и время. Остальное мое дело.
– Мы тебе все подготовим. А куда мне звонить?
– Можешь набирать этот номер. С завтрашнего дня он всегда будет включен.
Мирзоев услышал эти слова и удовлетворенно кивнул.
– Очень хорошо, – сказал Казбек. – Мы будем тебя ждать. Постарайся все время быть со мной на связи. Это и в твоих интересах, Анвер.
– Я все понимаю. До свидания.
Казбек не успел ничего сказать, а Мирзоев набирал номер телефона технической службы.
– Срочно установите, откуда звонили, – приказал он. – Как можно быстрее. Запишите оба номера. Первый местный, второй итальянский. Но у нас есть подозрение, что звонок был отсюда. Через роуминг, с итальянского телефона.
– Сейчас проверим, – заверили полковника.
Он убрал телефон, взглянул на Казбека и спросил:
– Я правильно понял? Он сказал, что этот номер будет все время включен?
– Да, – ответил Казбек. – Он именно так и сказал.
– Этого не может быть, – задумчиво произнес Мирзоев. – Тогда Рахманов набитый дурак либо гений. По включенному телефону мы вычислим его за один час. Где бы он ни прятался.
– Может, мы напрасно так беспокоимся? – спросил Казбек. – Он самый обычный человек. Не нужно думать, что Анвер такой гениальный. Я знаю его много лет, еще с тех пор, когда он был молодым инспектором. Он не сможет обмануть всех сразу. У вас столько специалистов, а он только один. Последние годы самыми близкими друзьями были две овчарки, которые вряд ли могли дать ему добрый совет.
– Шутник!.. – Полковник покачал головой. – Знаешь, какова самая большая ошибка, которую допускают люди в подобных делах? Она повторяется всегда. Люди знают об этом, но продолжают совершать ее, каждый раз обжигаться на одном и том же.
– Какая?
– Недооценка противника. Но на том свете об этом уже никому нельзя рассказать. Подумай об этом, Казбек.
Воспоминания
В следующий раз они встретились ровно через четыре года, когда он случайно оказался проездом в Москве и остался там на один день. На дворе был уже восемьдесят восьмой год. Его командировали в Норильск. Он должен был допросить там свидетеля по очередному уголовному делу и через Москву вернуться в Баку.
В ноябре в Москве было уже достаточно холодно. В министерстве ему выдали направление в гостиницу «Россия» на одно место в номере на двоих. Там еще не жили депутаты, которые появятся здесь на постоянной основе в мае следующего года. В номере, куда он поднялся, было тепло и уютно. На одной кровати спал невысокий мужчина лет шестидесяти. Он открыл глаза, увидел своего напарника, негромко поздоровался, затем спокойно повернулся на другой бок и опять заснул.
Анвер подошел к окну, чтобы посмотреть на Кремль. Ему выдали место в номере, выходившем на северную сторону, поэтому отсюда можно было разглядеть кремлевскую стену. Он подумал, что второго такого шанса у него просто не будет, оделся, быстро вышел из гостиницы и направился к Красной площади. Его поразили ее реальные размеры. Ведь по телевизору она казалась не очень большой. Конечно, произвела впечатление и красная стена, протянувшаяся через всю площадь. Анвер гулял около двух часов, потом почувствовал, что замерзает, и повернул к гостинице. На улице была уже минусовая температура.
Он попал в «Россию» через западный вход. Народа здесь было много. Слышались веселые голоса, очевидно, в ресторане проходил какой-то банкет. Он взглянул на часы и подумал, что может позволить себе поужинать. Но сначала нужно было подняться в номер и снять пальто. Анвер увидел, как открывались створки кабины лифта, поспешил туда и едва не сбил молодую женщину, вышедшую из ресторана.
– Извините, – сказал он.
Она остановилась, глядела на него и не верила собственным глазам.
– Анвер?..
Он застыл, повернулся к ней. Никаких сомнений!.. Это была Саида. Та же фигура, только лицо стало чуть более угловатым, заостренным. Те же роскошные волосы, миндалевидные глаза и очки, которые придавали ей несколько академический вид и делали гораздо старше. Ему было уже двадцать девять, ей – двадцать четыре.
Она сразу узнала его, заулыбалась и сказала:
– Опять ты меня сбиваешь! Это ведь уже в третий раз.
– Извини, – пробормотал он. – Я торопился к лифту.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Саида. – Неужели живешь в этой гостинице?
– Да, – кивнул он. – Только в другом крыле. В северном. Вошел здесь и хотел пройти к себе в номер. А ты что здесь делаешь?
– Мы пришли на банкет. – Она показала в сторону ресторана. – Я ведь сейчас учусь в аспирантуре при МГУ.
