Лана Балашина - Кофе с молоком
— Придержи язык. В следующий раз — убью.
Илья вынул из кармана платок и промокнул рассеченную губу.
Я укоризненно глянул на Ивана, и тот дернул плечом.
Илья насмешливо сказал:
— Как там в криминальных романах пишут — ищите, кому выгодно? Мне-то, положим, от Ленкиной смерти никакой выгоды. Ее папаша меня терпеть не может, и уволит меня сразу и без выходного пособия. Мне этот брак был нужен гораздо больше, чем ей. Может, поэтому я и с Аленой связался.
— Ты еще скажи, что и со всеми своими бабами крутил исключительно в целях сохранения семейного очага, — в сердцах бросил Иван.
Илья скривился:
— Можно подумать, я один такой. Что, меня за это убить надо, что ли?
Я остановил Ивана:
— Погоди. Его моральный облик в этой истории меня лично интересует меньше всего, как, впрочем, и Лену. Думаю, что она — взрослая умная женщина, и сама разберется, нужно ли ей это сокровище. Илья, у нас есть серьезные подозрения, что именно Алена Каширина заказала убийство Лены. Исполнителей надо найти, во что бы то ни стало. Надеюсь, ты это понимаешь.
Он кивнул.
— Расскажи, что за отношения были у тебя с Аленой.
Илья покосился на Ивана, но послушно припомнил:
— Познакомились мы в казино, с полгода назад. Девчонка она симпатичная, мы встречались, хотя и нечасто. А пару месяцев назад она нашла меня сама, явилась прямо на работу. Говорит, беременна, и я должен на ней жениться. Я только посмеялся, правда, пообещал дать денег. Она угрожала пойти и все рассказать жене, но меня это мало впечатлило. Если честно, то такая семейная жизнь, как у нас, она кому хочешь надоест. А я — отнюдь не ангел. Вечером я подумал над ее словами, и решил, что наш с Леной брак мог бы спасти только ребенок. И тогда я поехал к Алене сам. Я помирился с ней, что было совсем не трудно, подарил ей довольно дорогое кольцо, и стал уговаривать ее отдать ребенка мне. Пообещал хорошие деньги и всю помощь, которая могла понадобиться. Пойми, Алексей, мне не было никакого резона желать Лене смерти!
— Что за деньги ты ей принес?
— Задаток. Она позвонила мне утром, сказала, что у нее серьезные проблемы, и попросила отдать половину суммы, которую я обещал. Деньги я завез, отдал ей, живой и здоровой, в руки и благополучно уехал. Ночь я провел в другом месте…
Иван не выдержал:
— Да знаем мы это место! Сегодня приходила Кира, каялась в грехах. И за что только тебя бабы любят, не понимаю?
Илья демонстративно повернулся ко мне:
— В общем, в квартиру Кашириной я больше не возвращался, и о смерти ее узнал, только когда за мной приехали. И о том, что Алена пыталась убить Лену, не знал, а уж, тем более, денег ей на это не давал и в обсуждении не участвовал.
Иван потер лицо руками, и я сказал:
— Не дергайся, ничего страшного пока не случилось. Поедем в клуб, может, там чего узнаем.
Мы поднялись, а Илья удивленно посмотрел на нас:
— А я?
Иван буркнул:
— Алиби твое подтвердилось, Отпустят пока под подписку, а там посмотрим.
Он вернулся в кабинет, набрал номер Анатолия, и мы оставили Городецкого подписывать все необходимые бумаги.
Спортивный клуб «Арктур» выглядел очень прилично.
В мраморном вестибюле Иван написал записку, сложил ее вчетверо и попросил девушку за стойкой передать ее господину Хлудову.
Обслуга клуба, видимо, была хорошо вышколена, потому что уже через пять минут к нам подошел парень в хорошем костюме и белоснежной рубашке.
— Ярослав Николаевич просит вас подняться в его кабинет.
В лифте мы молчали.
Проводив нас длинным коридором, парень распахнул перед нами дверь:
— Вас ждут.
От окна к нам повернулся плечистый здоровяк. Увидев Ивана, пошел навстречу, пожал протянутую руку.
Иван, по возможности кратко, изложил ему нашу историю, в той части, которая имела отношение к данному заведению.
Здоровяк нахмурился:
— Про убийство слышал, хотя сам лично девчонку не знал. — Он поднялся. — Я оставлю вас, надо переговорить кое с кем. Может, кофе, чай, или покрепче что?
Мы отказались, и Ярослав вышел из комнаты.
— Как думаешь, станет он своих сдавать, если узнает что? — спросил я.
Иван неопределенно пожал плечами:
— Думаю, что ребята эти действовали на свой страх и риск. Сейчас уже давно не девяностые, в таком деле серьезные люди мараться не будут. Нам он их, конечно, не отдаст, но профилактику проведет.
Ярослав отсутствовал недолго.
Вернулся хмурый, уселся напротив нас и сказал:
— Иван Сергеевич, рад был помочь. Только получается, что опять я должен остаюсь. Спасибо, что помогли среди своих людей крыс отловить.
Иван спросил:
— Могу я с ними поговорить?
Ярослав удивился:
— А зачем? И так все ясно, они сейчас непосредственному начальству докладываются о своих подвигах. Все так и есть, как вы рассказали. Лена Городецкая может быть совершенно спокойна, больше ее никто не потревожит. А с киллерами хреновыми я сам разберусь. — Он нехорошо улыбнулся: — У нас на фирме художественную самодеятельность не уважают.
Мы пожали друг другу руки.
Ярослав проводил нас вниз, к машине, вызвав этим замешательство и волнение персонала. Наклонившись к машине, улыбнулся:
— Полине привет передавайте, и скажите, что это — досадное недоразумение чистой воды. Если надо, я лично готов принести извинения.
Иван неопределенно кивнул, и мы отъехали.
Второй этаж дома, несмотря на позднее время, был ярко освещен.
Внизу за столом сидели Лена с Полиной.
Полина кивнула наверх:
— Илья вернулся. Собирает вещи. — Она глянула на Лену, дипломатично пояснила: — Он поживет пока в городской квартире.
Молчавшая до сих пор Лена подняла глаза на нас с Иваном и сказала:
— Илья мне все рассказал, и спасибо вам за все. Не знаю, что бы я без вас делала.
Она заплакала, и Иван шагнул было к ней, но остановился.
На лестнице появился Илья с парой вместительных сумок.
Городецкий с достоинством наклонил голову и пошел к гаражу. Мы молча наблюдали за его исходом.
После того, как за поворотом пропали задние фонари его машины, я посмотрел на Лену.
Выражение ее лица мне не понравилось.
Полина поднялась, с тревожным сочувствием глянула на Лену и Ивана:
— Сегодня тяжелый день, всем, я думаю, надо отдохнуть.
Я понял, что она хочет оставить их наедине, но решил, что сейчас делать это просто опасно.
Я закурил и сердито спросил Лену:
— Вот, что, подруга! Я тебя сто лет знаю. Ну-ка, расскажи, что такого ты узнала от Городецкого, отчего у тебя выражение лица такое пасмурное? Что он тут наговорил?
Лена сказала упавшим голосом:
— Зачем ты так? Он — тоже человек, и переживает. Он все честно рассказал, об Алене этой, и сказал, что хотел, чтобы этот ребенок… чтобы этот ребенок…
Я сердито скомандовал:
— Отставить слезы! Если бы я его так хорошо не знал… Понимаешь, он тогда, еще год назад, понял, что у вас с Иваном — любовь, и страшно испугался, что ты его выставишь. Он весь этот год довольно успешно пытался воспрепятствовать вашим встречам, а вы с Иваном ему в этом добровольно помогали. И ребенок… Да нужен он ему был, как прошлогодний снег! Он просто решил, что привяжет этим тебя насмерть, коль он будет считаться родным его отцом! — Я злобно сощурился: — А сказал он тебе, что отцовство его не подтвердилось?
— Н-нет…
— Вот! Узнаю Илью. Он всегда был мастером обернуть все обстоятельства с свою пользу. Он всех использовал — и Каширину в том числе. Эта дурочка наняла киллеров, чтобы убрать тебя с дороги. И вот тут я ему верю — он об этом, действительно, ничего не знал. Ребенок, сам по себе, ему был не нужен, а вот Алена этого не знала, и думала, что она избавится от тебя и благополучно выйдет за него замуж. Она-то ничего не знала о том, кто является официальным владельцем предприятия, и об истинных мотивах, двигавших Ильей, просто не догадывалась…
Я поднялся, глянул на потрясенные лица Полины и Лены и сказал:
— Впрочем, поступай, как знаешь. Ты, конечно, можешь дать ему еще один шанс, или как там в твоих любимых романах поступают благородные героини? Только знай, что через месяц он опять останется ночевать в городской квартире, а ты будешь тут одна бродить по комнатам, и сожалеть о том, что отпустила единственного человека, который тебя по-настоящему любит. Такими чувствами, как у вас, не разбрасываются. Впрочем, дело твое. Конечно, Городецкий у нас красавчик, не чета Ивану, с его простой физиономией…
Лена возмутилась:
— Это-то тут при чем?
А Иван недовольно сказал:
— Что-то тебя занесло… При чем тут моя физиономия?
Неожиданно Полина засмеялась:
— Ой, не могу…
Мы переглянулись, и я с облегчением увидел, что Лена тоже улыбается, причем вполне по-человечески.
