Михаил Березин - Пляска дервиша (сборник)
– Вот интересно, – заметил я, – ты пишешь книгу, и я пишу книгу.
Потом я обратил внимание на то, что остановил машину в неположенном месте, и заторопился.
– Серега, нашу встречу непременно нужно обмыть. Дай мне свой адрес, я за тобой заеду.
– Когда?
– Сегодня же.
– Только не позднее шести часов, а то в девять я уже должен быть в постели.
– Договорились.
Он протянул мне визитную карточку. Создавалось впечатление, что у любого жителя Германии в любое время суток имеется наготове визитная карточка. Сначала я сунул ее в карман, а потом, вспомнив наставления Джаича, вызубрил содержание наизусть, а визитку порвал. Иди знай, что со мной приключится завтра. Зачем подвергать человека опасности?
Я достиг «Сэксише» штрассе и потешил рассказом о Дервише «голых пистолетов». Они поинтересовались, чем я собираюсь теперь заняться. Я честно ответил, что пока не знаю, и в свою очередь поинтересовался, могут ли они выяснить, кому принадлежит дом по адресу Пауль-Людвиг-Штрассе 54. Оказалось, что это не так-то просто – Датенсцчутзгесетз, чтоб его! Курт Трахтенберг взялся все же пособить, ничего определенного при этом не обещая.
Было уже достаточно жарко, и я успел влить в себя несколько банок кока-колы. Поскольку четкого плана действий на ближайшее время и в самом деле не имелось, я решил, что неплохо бы заняться женщинами: Мариной Косых и Изабель Демонжо. Не мешало, разумеется, отыскать и Павлинову, но путь к ней лежал через Жопеса, а общаться с ним не было ни малейшего желания.
Ничего приятного не сулило мне и общение с госпожой Сосланд. Я позвонил Бреме и взял координаты Изабель и Марины. Он поинтересовался результатами моих вчерашних усилий, и я ответил, что пока ничем не могу похвастаться.
Неожиданно я почувствовал себя одиноким гладиатором на арене, перед которым – банда врагов-невидимок, а вокруг – волнующееся море болельщиков. Всех лишь интересовало, как продвигается расследование: «голых пистолетов», Горбанюка, Гройпнера и Бреме, семью Сосланд, остальных уцелевших до настоящего времени антикварщиков. Лили Лидок, наконец. Бреме сообщил мне, что практически все, за исключением Артура Ризе, решили уйти в подполье. Я, мол, и сейчас застал его чисто случайно. Они будут сидеть в своих законспирированных норах и следить за тем, как разворачиваются события на ристалище. Октавиану Сидорову, к примеру, кто-нибудь сообщит об этом на Канарские острова: «Крайский еще подает какие-то признаки жизни. Представляете? Но, похоже, его песенка спета. Так что лучше окончательно сматывать удочки.» Октавиан Сидоров позволит в ответ пару глубокомысленных замечаний и вновь погрузит свое безобразное тело в бассейн с лазурной водой…
Марина Косых обитала в большом доме с весьма замысловатой планировкой. Скажем, для того, чтобы попасть к ней в квартиру, нужно было сначала на лифте подняться на седьмой этаж, а затем по лестнице, уже составной частью входившей в квартиру, на три пролета спуститься вниз. Я бы, наверное, и не понял, что лестница непосредственно относится к квартире, если бы она не вывела меня сразу в просторный холл.
Хозяйку я застал в умопомрачительной позе. Она стояла на четвереньках на большом персидском ковре и что-то высматривала под конструкцией, состоящей из черных досок и хромированных труб. У меня алчно затрепетали ноздри.
– Алло! – хрипло произнес я.
Она посмотрела на меня, словно на привидение, как будто с кем-то другим три минуты назад разговаривала по домофону.
– У вас всегда открыта дверь наверху? – поинтересовался я.
Она все еще стояла на четвереньках, и у нее было такое выражение на лице, словно она упорно старается постичь смысл моих слов.
– Нет, я же открыла ее специально для вас! – наконец, спохватилась она.
– Можно куда-нибудь присесть?
– Конечно. – Она поднялась. – Куда хотите.
На ней были короткие джинсовые шортики и джинсовая же рубашка, спереди завязанная на узел. Ей-Б-гу, как ни старайся, я просто не в состоянии был скорбеть о безвременной кончине ее супруга.
В гостиной стоял кожаный гарнитур 3-2-1. Я уселся в 3, а она – напротив меня в 1.
– Случилось то, чего я опасалась больше всего на свете: я осталась одна, – проговорила она.
– А где сейчас тело?
Вопрос дурацкий, но неожиданный. Она захихикала, однако тут же, взяв себя в руки, проштемпелевала лицо серьезным выражением.
– Тело в морге. Здесь, как оказалось, с похоронами не торопятся. Панихида состоится лишь через месяц, представляете? Но меня заверили, что морги здесь отменные и что он за это время нисколечко не… испортится.
– Вы хотите сказать, что и Фридрих Бенеке, и Михаэль Крон, и Отто Горовиц тоже еще находятся в морге?
– Не знаю. Наверное.
Мне вспомнилась мрачная шутка Джаича по поводу того, что, если антикварщики не захотят собраться у Юрико, их соберут потом в морге. Как выяснилось на практике, одно не исключало другого.
– А муж делился с вами своими… производственными проблемами?
– Мы ведь поженились совсем недавно. Можно сказать, что с тех пор он делами практически и не занимался. Уже началась эта охота на торговцев антиквариатом, эта травля, так что…
– А как вы познакомились?
Она с вызовом посмотрела на меня.
– Это тоже требуется для вашего расследования?
– Не всегда заранее удается предугадать, что может пригодиться, а что нет.
– Ладно. – Марина уселась поудобнее, поджав под себя ноги. – Я ему написала. Адрес дала мне подруга. Сказала, что если я хочу жить по-человечески, нужно искать мужа за бугром. Напиши, приложи пару своих фотографий. Сама знаешь каких.
– А каких?
Марина хмыкнула, затем соскользнула с кресла и скрылась в одном из украшавших холл арочных проемов. Тут же возвратилась с двумя цветными фотографиями. На одной из них она была снята в мужской рубашке, в наиболее выгодной степени демонстрировавшей стройные загорелые ноги. На другой – на каком-то пляже в одних лишь плавках. Плавки были цвета морской волны, от матерчатого треугольника две веревочки взлетали высоко наверх, сладострастно огибая бедра. Грудь была обнажена, на ней виднелись капельки воды.
– Как я его понимаю! – воскликнул я.
– Это следует расценивать как комплимент?
– Увы, хотя я прекрасно понимаю, что расточение комплиментов – не самый короткий путь к вашему сердцу. Таких женщин, как вы, комплиментами не проймешь. Ведь вы получаете их от воздыхателей в невообразимом количестве. Напротив, если проявить по отношению к вам некоторое безразличие, граничащее, простите, с хамством, то шансы значительно возрастут.
– Любопытная теория. – Она улыбнулась. – Из этого следует, что вам хотелось бы мне нахамить?
– Хотелось бы, – признался я, – но не получается.
– Жаль, у меня появилось бы больше твердости в намерении выставить вас за дверь. Я ведь сразу поняла, что вы явились сюда не как детектив.
– И это вас оскорбляет?
– Нисколько. Просто вам не терпится, чтобы я улеглась с вами в постель, а я не могу.
У меня мигом пересохла гортань. Точно так же, как утром, когда я впервые услышал, что Анатолия Косых уже нет в живых.
– Почему? – прохрипел я.
– Потому что у меня только что умер супруг, а я не могу, как это говорится в анекдоте, «медленно и печально».
Значит она все же питала к мужу какую-то долю симпатии! У меня чуть было не вырвалось: завидую вашему супругу.
– Он был убит, как и все остальные: застрелен, стоя на коленях?
– Не знаю, еще не готово заключение экспертизы.
– Ну и что вы намерены теперь делать?
– Жить. Для начала, конечно, нужно выучить немецкий язык.
– Он вам оставил какие-нибудь средства к существованию?
– О, да!
– На этот счет имеется завещание?
– Конечно, он ведь предполагал, что все может закончиться именно так. Он чувствовал.
– А другие наследники? Существуют они в природе?
– Послушайте, – в ее голосе зазвучало раздражение. – Зачем вам все это нужно?
– Я ведь уже говорил, что…
– …никогда не узнаешь заранее, что именно потом может пригодиться, – докончила она за меня.
– Совершенно верно.
– Да, имеются и другие наследники, но основную часть своего состояния он завещал мне. – Внезапно она сделалась холодной, как Млечный Путь. – Теперь вы скажете, что у меня были личные основания желать его смерти, и, поскольку я не захотела лечь с вами в постель, потратите максимум усилий, чтобы доказать мою причастность к убийству.
– Напрасно вы так, – сказал я оскорблено. – Убийство вашего мужа – лишь одно в целой серии кровавых преступлений. Никому и в голову не придет вас обвинять. Хотя, конечно… – я запнулся. – Может возникнуть мнение, что вы решили воспользоваться благоприятной ситуацией и…
– Так я и знала! – с яростью прокричала она.
Я еще раз взглянул на фотографии.
– Нужно дождаться результатов экспертизы. Если выяснится, что Анатолия Косых убили из того же оружия, что и остальных, с вас полностью снимут всякие подозрения.
