Питер Чейни - Тайное становится явным
Калагэн перебил:
– Не забивай себе голову Одри, Винди. Сконцентрируй свой могучий мозг на нашем деле. Я думаю, здесь начинают появляться кое-какие проблески.
– Да? – воскликнул Винди. – Ну, ты меня переплюнул. А мне это дело кажется таким же ясным, как бутылка с чернилами.
– Мы знаем, – продолжил Калагэн, – что Габби прислал Рупи сюда, чтобы приглядеть за Блейзом. Ну, ты знаешь Габби так же, как и я. Он твердый орешек. Если бы Габби знал Блейза и знал, что он мошенник, если бы он когда-нибудь с ним раньше встречался, он бы не прислал сюда Рупи, а приехал бы сам и все бы выяснил. Но он ничего не знал о Блейзе и поэтому прислал сюда Рупи, воспользовавшись объявлением, которое Блейз поместил в газете.
– Это понятно, – сказал Николз.
– Хорошо. Теперь, когда Габби прислал сюда Рупи? Он прислал его сюда после того, как была совершена эта кража, а не до того. Значит, Габби заинтересовался Блейзом только после этой кражи. Теперь видишь проблески?
– Не совсем, – не понял Николз. – Послушай, ты пытаешься сказать мне, что это барахло стащил Блейз?
– А почему бы и нет? У нас обширная область для предположений. Во всяком случае, это моя версия.
– Блейз не придет сюда, чтобы опровергнуть это, – размышлял Николз. – Ты можешь думать все, что хочешь, Слим. Но я все же думаю, что это Одри.
– Винди! Иногда мне кажется, что ты абсолютный тупица. Ты посмотри на Одри Вендейн и задай себе вопрос, можно ли действительно поверить, что эта женщина способна быть замешаной в воровстве.
От удивления брови Николза поползли вверх:
– Черт побери! – воскликнул он. – Послушай, Слим, опыт учит меня, что любая баба может быть замешана в любом, даже чертовски грязном деле. Они же для этого созданы. Посмотри, было ли хоть одно дело в этом мире, в котором не была бы замешана какая-нибудь дама. И чем она благороднее, тем хуже неприятности. Поэтому почему бы и не Одри?
– Она просто не принадлежит к этому типу женщин.
– Я понимаю, значит, она не принадлежит к этому типу! Но она сделала парочку вещей, которые для меня выглядят весьма подозрительно.
– Согласен с тобой, – сказал Калагэн. – Но это не тот случай. Поведение Одри может быть подозрительным. Она, может быть, сделала что-нибудь такое, что кажется подозрительным. Но это не означает, что она что-то знала об этой краже.
– Хорошо, – согласился Николз. – Зачем тогда она дала тебе 300 фунтов, чтобы ты не участвовал в этом деле? Я полагаю, что она не лукавила.
– Винди, ответь сам на свой вопрос, – вразумлял Калагэн. – Почему она должна была дать мне 300 фунтов, чтобы я отказался от участия в этом деле? Каков логический ответ на этот вопрос?
– Логическим ответом на этот вопрос является то, что она не хотела бы, чтобы это дело было расследовано, потому что она имела к нему отношение. Она просто испугалась.
– Хорошо, – согласился Калагэн, – но это вовсе не означает, что она как-то связана с этим делом.
Николз сложил губы и присвистнул.
– Ясно, я начинаю понимать. Ты думаешь, что она боится за кого-нибудь еще?
– Правильно, а если ты пошевелишь мозгами, то у тебя не уйдет много времени на то, чтобы понять, кто этот "кто-нибудь".
Николз налил себе еще виски и опустошил почти весь стакан.
– Мне кажется, что это очень интересное дельце, – подытожил он. – Каждую минуту что-то происходит, а кроме Рупи, вероятно, никого и не посадят, а это никому не принесет вреда.
– Подойди к шкафу, – попросил Калагэн, – и поройся во внутреннем кармане моего пиджака. Ты найдешь там копию письма. Это копия письма, которое Рупи написал Габби. Оригинал я нашел на столе у Габби… Ну прочти.
Николз прочел письмо.
– Отличная работа, – отметил он.
– Неплохая, – согласился Калагэн. – Ну, а теперь посмотри на те места в этом письме, которые могут быть нам полезны с точки зрения их информативности. Рупи говорит, что Блейз сообщает кому-то о том, что сделка липовая. Отметь слово "сделка". Значит, была какая-то сделка с кем-то, и она должна была быть между Блейзом и кем-то еще, потому что Блейз жалуется на то, что другое лицо, – кто бы это ни был, – подсунул Блейзу липовую сделку и надул его. Это может быть единственным объяснением, почему Блейз называет сделку липовой.
Теперь посмотри на другое место в этом письме. Блейз говорит, что собирается должным образом прихватить другую сторону. Что имеет в виду Блейз, когда он говорит, что собирается потянуть за собой другую сторону? Это означает, что он владеет чем-то, что дает ему возможность воздействовать на другую сторону, и он собирается этим воспользоваться. Вероятно, он подразумевает, что скоро все раскроется. И Рупи говорит, что все раскроется очень скоро, так как Блейз собирается пробыть здесь не больше двух дней. А писал он это два дня назад.
– Понятно, – произнес Николз. – Значит, ты ожидаешь, что скоро по этому поводу будет организован салют?
– Правильно, – сказал Калагэн.
Он встал с кровати, подошел к шкафу и стал одеваться.
– Где Эсме?
– Где-то здесь, – ответил Николз. – Утром была дома. Последил пару дней, она все время крутится рядом.
– А ты не знаешь, где в настоящий момент находится Кларисса? – поинтересовался Калагэн.
– Думаю, что в своей комнате, – ответил Николз. – Я тебе уже говорил, что крошка тренируется для поступления в ОГПУ?
Калагэн улыбнулся.
– Понимаю. Но в данном случае ОГПУ – это мы. Она работает на нас.
Николз поднялся.
– Рад, что на нас кто-то работает. Может быть, нам это необходимо, пока мы не разберемся со всей чертовщиной. Если понадоблюсь, я буду тут рядом.
Калагэн спустился по каменным ступенькам, которые соединяли нижнюю террасу с лужайкой. Внизу он повернул налево, прошел вдоль террасы и в конце ее свернул направо. Тропинка упиралась в летний домик, который находился у стены, отделявшей поместье от окружающих полей. Калагэн подошел к домику, прислонился к стене, закурил и стал смотреть на видневшееся вдали море. Так он простоял минуты три-четыре, пока не услышал звук легких шагов по тропинке, расположенной за его спиной. Он не шевельнулся. Кто-то холодным голосом произнес:
– Мистер Калагэн.
Он обернулся. На лице его была улыбка. Взяв сигарету в руку, он раскланялся:
– Добрый вечер, мисс Вендейн.
Она была смертельно бледна, руки у нее дрожали. Калагэн понял, что она старалась подавить в себе неистовый гнев.
– У вас такой вид, как будто вы на меня за что-то сердитесь. Мне кажется, что я вам совершенно не нравлюсь. Мне интересно, почему?
– У вас хватает наглости удивляться почему, мистер Калагэн? Во всяком случае, мне бы не хотелось обсуждать это с вами, но была бы рада, если бы вы для меня кое-что сделали. И это самое последнее одолжение, о котором я вас прошу. Мне бы доставило удовольствие, если бы вы упаковали свои вещи и уехали отсюда. Вам здесь больше нечего делать. Нет никакой необходимости в вашем пребывании здесь.
– А вот в этом вы ошибаетесь, – произнес Калагэн. – Здесь еще масса вещей, которые мне нужно сделать, и я намерен остаться и сделать их. Но чем вызван ваш внезапный гнев?
– Я только что говорила по телефону с моим кузеном Ланселотом. Кажется, он наводит кое-какие справки о вас, мистер Калагэн. Кажется, что вы пытаетесь изобразить, что работаете на мистера Вендейна и на нас. На самом же деле вы представляете интересы страховой компании.
Калагэн приложил сигарету к губам и затянулся.
– Давайте зайдем в летний домик, – холодно предложил он. – Мне бы хотелось поговорить с вами. Я начинаю уставать от вас.
Она какую-то секунду с изумлением смотрела на него и затем прошла в дом. Калагэн последовал за ней.
Он указал ей на грубо отесанную скамью, стоявшую у стены и приказал:
– Сядьте там и послушайте меня, потому что, как я вам уже сказал, я начинаю от вас уставать.
Она открыла рот, собираясь что-то возразить. Он поднял руку. Одри пожала плечами, а Калагэн продолжил:
– За время моей работы частным сыщиком я встречал массу глупых женщин, но вы занимаете среди них первое место. Посмотришь на вас и подумаешь, что вы умны, а в следующий момент вы говорите такое, что начинаешь думать, что вы дура дурой. А теперь слушайте… вы только что обвинили меня в том, что я работаю на Ланселота Вендейна, на вашу семью и страховую компанию одновременно. Ну, а почему я не могу этого делать? Если все это дело чистое, то все заинтересованные стороны хотят одного и того же, – найти драгоценности Вендейна. И почему я не могу работать на страховую компанию, если ваша семья и Ланселот Вендейн вполне искренни?
– Как может быть неискренним Ланселот Вендейн? – спросила она. – Ведь именно ему нанесен наибольший ущерб…
– Я не думаю, что Ланселот Вендейн искренен. Вероятно, это вас удивит, – улыбнулся он. – Но, может быть, вы тоже думаете, что он неискренен.
