Алина Кускова - Страсти по криминальному наследству
– Займусь на днях, – призналась Василиса, – все никак не хватает времени. Нужно выправить ей свидетельство о смерти, от него зависит и все остальное. Алевтине Ивановне все равно теперь некуда спешить. А у меня заказы, разнос мероприятий по датам, да и просто разнос, который мне учинит завтра директор. – Она мило улыбнулась. – Это все мелочи жизни. Вообще-то я очень ответственный человек.
– Действительно, – согласился с ней Руслан, – Алевтине Ивановне теперь спешить некуда. С оформлением документов можно подождать неделю-другую. Комната Воробьевой, насколько я понимаю, находилась в ее собственности?
– Нет, – призналась Василиса, – Алевтина Ивановна считала, что жилплощадь после нее должна достаться нуждающимся.
– Странная женщина, – задумался Руслан, – впрочем, подобная двойственность натуры свойственна всем представительницам слабого пола.
– О чем это ты? – не поняла Василиса, забирая у него альбом с фотографиями.
– Все о том же, – буркнул сыщик и поднялся. – Мне пора. Сегодня придется отследить еще одного типа. – Он поймал вопросительный взгляд девушки. – Нет, я буду это делать один. И не потому, что в тот раз мне не понравилось совмещать приятное с полезным. – Руслан обнял Василису и привлек к себе. – Мне очень даже понравилось, – он поцеловал ее волосы, – просто таковы мои методы работы и следствия. Мало ли чем может обернуться дело, я вышел на серьезных людей…
– Следствие с последствиями? – испугалась за него Василиса. – Возьми хотя бы писателя! У него есть ум и фантазия и две лишних руки, которые могут бить не только по клавиатуре. К тому же ты не должен рисковать собой, мы тебе еще не заплатили!
– Вы здесь совершенно ни при чем, – сознался Руслан. – Все оплачено до вас.
Василиса собиралась было поинтересоваться, что же означают слова сыщика, но не успела. Со стороны подъезда послышались грохот и нечеловеческий визг.
Картина, которая предстала взору Василисы, была угрожающей для жизни маленького лохматого существа и вызвала неконтролируемый приступ жалости. Василиса подбежала и выхватила из торчавшей среди обломков стола и стульев тощей руки чудом оставшегося в живых Заморыша.
– Он не пострадал?! – подбежала к ней Матильда, которая на всякий случай отошла на безопасное от «каскадеров» расстояние.
– Кто пострадал?! Кондратий снова пострадал?! – Дверь, возле которой секундой раньше стояла Матильда, открылась, и на пороге появилась молодая соседка. Она бросилась к обломкам. – Что они с тобой сделали?! – угрожающе рявкнула Свистунова, испепеляя взглядом писателя и Кошкина.
– Ничего страшного. – Руслан откинул обломки с тощего студенческого тела и прощупал на его руке пульс. – Кулемин жив.
Тот действительно открыл глаза и туманно сообщил о том, что он слышал, как у самого потолка Заморыш заскулил, наверняка обнаружив нечто, похожее на металл. Соседи тут же бросили Кулемина и побежали за очередной партией мебели. Свистунова заинтересованно прислушалась к обрывкам фраз.
– У меня есть высокая стремянка, – заявила она достаточно тихо, но так, чтобы это услышали все.
– Высокая? – заинтересовался Звягинцев. – Уж не надеетесь ли вы, мадам, войти в долю?
– Как хотите. – Она пожала плечами и помогла студенту подняться.
– Хотим, еще как хотим! – заявила Матильда. – Тащите свою стремянку. Василиса поделится, она же обещала. Или студент. А что? Я ничего, – сказала она мужу. – Все равно она знает, что мы ищем.
– Я думаю, – вздохнул Звягинцев, – об этом уже знают все. Где там ваша стремянка?!
– Мне пора, – тихо сказал Василисе сыщик и нежно пожал ей свободную руку. Сидевший в другой Заморыш жалобно заскулил. – Мне действительно пора. Не увлекайся этим. – Он кивнул на обломки мебели и побежал вниз по лестнице.
Василиса огляделась и убедилась, что никто не заметил нежного рукопожатия, кроме собаки, но та интеллигентно промолчала. Обе с тоской поглядели вслед убегающему сыщику.
– Он вернется, – успокоила себя Василиса, – он обязательно вернется. Он всегда возвращается.
Вернулся Звягинцев со Свистуновой и стремянкой. Следом за ними в торжественном марше прошествовали Матильда под руку с мужем и студент с ссадинами и синяками. Они остановились рядом с Василисой и устремили взор в потолок, к которому примыкала стена. Звягинцев установил стремянку, залез на нее и легко достал до потолка.
– Отлично, – сказал он, – так в котором месте оно скулило?
– Это он, – не одобрила его определения Василиса. – Самец. Смелый и сильный, несмотря на то что очень маленький. – Заморыш обрадовался тому, что за него заступились, и лизнул Василису в нос.
– Сейчас я покажу, покажу. – На стремянку к писателю принялся залезать Кулемин.
– Стойте! – испугалась Светлана. – Боливар не выдержит двоих!
Стремянка зашаталась и заскрипела. Кулемин осторожно вернулся на пол лестничной клетки. Хмурый Звягинцев приказал Федору никого больше к нему не допускать. Тот отодвинул Кулемина и подал молоток.
– Здесь?! – Звягинцев стукнул молотком по стене. – Или вправо?!
– Влево, – скоординировал его действия Кулемин, отодвигая Федора. – Еще левее, еще… Здесь! Точно здесь, нюхом чую! Вернее, он нюхом чуял, – он повернулся и пощекотал Заморышу загривок, – собачка, уси-пуси. Бейте в этом месте! Видите, как заинтересованно он туда смотрит?! – Собака действительно глядела на то место, куда ударил молотком писатель.
– Подайте мне дрель! – скомандовал Звягинцев.
Звуки дрели переполошили соседей. Хорошо, они поверили тому, что сказал им Федор, – в коммунальной квартире мышь перегрызла проводку, и теперь ее приходится восстанавливать собственными силами. Состоятельные жильцы нырнули обратно в свои апартаменты, остался только Степанович, сошедший с верхнего этажа с бутылкой виски.
– Пушкин, – обратился он заплетающимся языком к писателю, который воодушевленно работал с дрелью. – Мне как раз не хватает приятного собутыльника, тьфу ты, собеседника. Какого рожна ты забрался на эту верхотуру? Пойдем, опрокинем по паре стаканчиков! И он показал Звягинцеву бутылку. Тот облизнулся, но дело продолжил. – Плюнь, – надоедал выпивоха, – слазь. У моего придурка зятя еще один бар обнаружился. Совершенно случайно. Представляешь, в каминной трубе!
– Что?! – вскрикнул Федор. – В каминной трубе?! Она проходит как раз по общей кухне! Она полая, и ее лучше проверять с внутренней стороны. Старуха вполне могла забраться в каминную трубу и спрятать драгоценности внутри… Труба не эксплуатируется с давних пор…
– Внимание! – перебил его Звягинцев. – Здесь что-то есть!
Присутствующие замерли, перестала тяжело и шумно дышать даже собака на руках Василисы. Звягинцев отдал Федору дрель и ковырял отверткой кирпичи, обрамляющие показавшееся отверстие. Он добивался того, чтобы в отверстие влезла его ладонь. Рыжая пыль и мелкие осколки кирпичей сыпались на лестничную площадку до тех пор, пока писателю наконец-то не удалось засунуть в дыру руку.
– Вот оно! – жестом фокусника он выудил жестяную банку из-под леденцов. – Спокойно, господа! Я спускаюсь. И он осторожно, боясь уронить драгоценную ношу, стал спускать вниз. – Отойдите от меня на безопасное расстояние, – посоветовал писатель. – Весьма возможно, что это бомба, подложенная в наш дом террористами. Да мало ли что там может быть!
– Там могут быть только брильянты, – прошептала пересохшими от волнения губами Матильда и протянула свою руку к банке. – Поделим все по-честному? Василиса обещала со всеми поделиться!
– Мотя, как вам не совестно, – укорила ее Василиса.
– Когда имеешь дело с кладом, – ответил за жену Федор, – о совести можно и не вспоминать!
– Господа, господа, – закричал Кулемин, – не забывайте о том, что собака-то моя!
– Вот ею и довольствуйся, – усмехнулся Федор, подмигивая Матильде.
– Позвольте! – возмутилась Свистунова. – Стремянка, между прочим, моя!
– У вас ее никто не отбирает, – заявили Кошкины. – Берите ее и будьте свободны!
– Давайте выпьем, раз такое дело! – предложил Степанович и потряс бутылкой виски.
– Р-гав! Р-гав! – выразил свое мнение Заморыш.
– Тихо! – прикрикнул Звягинцев, под пристальными взглядами соседей сел на ступеньку стремянки и попытался открыть банку из-под леденцов. У него получилось не сразу, руки тряслись от нетерпения и боязни рассыпать мелкие предметы роскоши по лестничной клетке. Но в банке оказались далеко не сыпучие предметы.
– Что это? – разочарованно протянула Матильда, когда в руке писателя появилась выуженная из банки бумажка. – Письмо от покойницы?!
– Письмо от покойниц, – трагическим голосом произнес Звягинцев, пробежав по бумаге глазами. Он, не поверив случившемуся, потряс банку из-под леденцов, перевернул ее вверх дном. Но, кроме бумаги, там ничего не оказалось. – Не может быть, – сказал писатель и принялся читать письмо вслух. – Тише, господа! «Дорогие товарищи!..»
