Татьяна Моспан - Смерть в рассрочку
- Куда это наш Фимок побежал? - едва за начальником отдела закрывалась дверь, громко спрашивал кто-нибудь из сотрудников.
На Бориса народ в отделе косился, считая любимчиком. Даже его отчество - Ефимович - служило лишним поводом для раздражения.
- Ну, конечно, все у нас Ароновичи, все Ефимовичи... многозначительно цедили сквозь зубы одни.
- Да где уж нам, дуракам, - тут же подхватывали другие. Мастинский не был любимчиком, он пахал на начальника как папа
Карла - в коротких перерывах между стройками и овощными базами. Выполнял все его поручения. Добросовестно, как настоящий буквоед, строчил отчеты, правил ошибки. Делал шедевр из рыхлого текста.
Многие недоумевали, почему Фимку, жутко неграмотному и далекому от науки человеку, удается то, что под силу лишь настоящим ученым, на которых все держится в их конторе.
Кузнецов умел показать директору института собственную незаменимость. Он, и только он настоящий начальник отдела информации.
Мастинский помнил главную заповедь Фимка:
- Главное, не перехватить чужую работу.
Ехуим умел подать себя начальству в лучшем виде. Но не это было основным в его деятельности. Подличать и лизать задницу умели многие. Борису удалось разгадать феномен Фимка.
Все оказалось достаточно простым.
Начальник отдела информации собрал на директора института такой компромат, что тот не мог уволить его без громкого скандала, который зацепил бы и его, руководителя ВНИИ. Директор зубами скрежетал, но держал эту гниду, боясь разоблачений.
Ловкий мужик был Ефим Аронович Кузнецов. Борис многому у него научился.
Из института Мастинский уволился сам, когда понял, что там нечего ловить. Начальника своего он иногда вспоминал. Жив ли? Кому сейчас треплет нервы? Был бы тот помоложе, взял бы к себе на работу - таких подлецов не часто встретишь. Или не взял бы... Уж очень большой был мерзавец, под любую мину подведет, не заметишь. Рано состарился. Сейчас наступило время таких Фимков, крутись, не зевай. Иногда обидно было за Ехуима: столько энергии человек тратил, таланта, такие интриги закручивал, а ради чего? Чтобы в кресле своем усидеть.
Институт Мастинский не вспоминал. Кроме строек да овощных баз помнить нечего. Лишь однажды, проезжая по Мясницкой, бывшей Кировской, велел водителю свернуть на улицу Мархлевского.
Тот недоуменно посмотрел на своего шефа:
- Борис Ефимович, так дальше будет.
- А ты не торопись.
Проехав немного, остановил машину и вышел.
На тротуаре несколько минут постоял в задумчивости.
- Вот здесь, Стас, - обратился он к своему водителю, - на этом самом месте я много лет назад лед колол.
- Ну да? - шофер присвистнул от удивления.
- Вот тебе: и ну да...
Мастинский пнул ногой неровный тротуар.
- Отсюда - и до того вон здания, - он показал рукой на угол соседнего дома.
- А чего так, Борис Ефимович? - осторожно спросил Стас, боясь не угодить шефу. - Пятнадцать суток, что ли, схлопотали?
Мастинский засмеялся.
- Темный ты, Стас, человек! Младшим научным сотрудником работал. Нас на уборку улиц зимой посылали. Лед колоть.
- Охренеть можно! - открыл рот шофер. - Ну и времечко было!
- Не говори. Ты молодой, не застал.
Мастинский медленно прошел по тротуару.
- Борис Ефимович, - высунулся из окна водитель. - Надо бы это место как-то обозначить. Вот в Одессе...
- Ладно, - оборвал его шеф и плюхнулся на сиденье. - Поехали.
Всю дорогу его мысли вертелись вокруг ВНИИ. Неужели эта контора ещё существует?..
Он не был сентиментальным, скорее, наоборот. Сейчас у него другое окружение, другие покровители. Лишь он один знал, кто подсказал ему беспроигрышный способ воздействия на людей. Его бывший начальник отдела, Фимок, Ехуим Кузнецов.
Мастинский многого добился в жизни, Но, пожалуй, он так и остался бы мелким аферистом, если бы не встреча с одним человеком, после которой началось ещё более стремительное обогащение и возвышение. Он называл его уважительно Сам. Его высокий покровитель был близок к Кремлю.
Борис Ефимович, опираясь на могущественную поддержку, создал свою империю, где он вершил дела, словно царь и Бог. Аппетит приходит во время еды. Ему, как старухе из сказки, было все мало. Он научился выстраивать сложные выигрышные комбинации, в результате которых обогащался все больше. Он не был жадным, того, что имел, хватило бы на несколько жизней. Он не умел останавливаться.
Артем Семенович Беглов встал на его пути, как глыба, как монолит. Мастинский, чувствуя за собой силу, решил вступить в игру. Он хотел перекроить уже поделенный рынок.
Мастинский понимал, что Беглов так просто от своего не откажется. Предстояла борьба, в которой все средства были хороши.
...Борис Ефимович находился в одном из своих столичных офисов, ожидая приезда Вадима Большакова, который уже давно работал на него. Фирма Вадима только официально считалась самостоятельной, на самом деле она принадлежала Мастинскому.
Этих двоих связывали давние темные делишки. Когда Вадим сидел в министерстве, он немало сделал для своего приятеля, не забывая при этом и о себе. Денежки за услуги ему капали немалые. Одно время они шли ноздря в ноздрю. Но неуемная страсть к бабам и лень отодвинули неглупого Большакова на второй план.
Он как человек дальновидный сразу признал старшинство своего приятеля и подчинился безоговорочно.
Вадим приехал, как всегда благоухающий, одетый в дорогой костюм.
- От такой бабы из-за нашей встречи пришлось отказаться, - с огорчением пожаловался он, причмокнув губами.
Мастинский поморщился.
- Когда-нибудь бабы тебя погубят, - проворчал он. - Скоро будешь недееспособным.
Большаков рассмеялся.
- Не скажи. Пока все в порядке. Стоит, как уши у волка.
- Ну, ну, - хмыкнул Борис Ефимович. - Смотри, добегаешься.
Они сидели за накрытым столиком. Мастинский пил мало, зато Большаков время от времени прикладывался к рюмке.
- Здоровье позволяет, - приговаривал он.
- Это хорошо, что позволяет, - Борис Ефимович, не забывая наливать ему коньяк, себе плескал самую малость.
Он знал, что разговаривать с хмельным человеком было намного легче. Вытянуть нужную информацию, которую трезвый никогда не сдаст.
Впрочем, с Вадимом эти уловки были не нужны. Он душой и телом продался Борису Ефимовичу, возле которого было сытно и пьяно. Собственные амбиции давно оставил.
Сейчас речь пошла о Вячеславе Анатольевиче Карлине, бывшем руководителе Большакова.
- Что удалось разузнать? - спросил Мастинский.
В разговоре с любым собеседником он раз и навсегда придерживался одного правила: никогда не выдавал собственную информацию, знакомя человека лишь с исходными данными. Так он поступил и в этом случае.
- Да почти ничего. Акционерное общество, которым руководит Карлин, живо, хотя я не понимаю почему. Два - три месяца назад оно совсем издыхало. Сам председатель бывает там очень редко, все спихнул на зама, но дела идут.
- Идут, говоришь? - прищурился Мастинский?
- Ну да, а что?
- А то, что ни хрена ты не узнал! - взорвался Борис Ефимович. - Я тебя о чем просил? Разведать подробнее: что, чего, как... А ты? Твоя информация немногого стоит.
- А я много и не прошу, - нагло сказал Вадим. - И потом, у меня возможности не те.
"Не угодишь ему, - думал Большаков. - Вечно всем недоволен, как старая дева".
- Ладно, - остыл Мастинский. - Твой Карлин, по моим сведениям, к Беглову подался.
- К Беглову? - переспросил Вадим. - То-то я смотрю...
- Что? - быстро отреагировал Мастинский.
- Да любовницу Карлина видел, Лидочку. - Он грязно выругался. - Идет, словно королева. Я думал, его нет, она посговорчивее будет, да куда там...
- Кто такая, расскажи, - потребовал Борис Ефимович.
Вадим подробно поведал о взаимоотношениях Лидии Пашиной и своего бывшего шефа.
Это было любопытно. Настолько, что Мастинский встал и, чтобы скрыть заинтересованность, заходил по комнате.
- Ты уверен, что она до сих пор...
- Уверен! Спит она с этим старпером. И что нашла в нем? - возмутился Вадим. - Он на четыре года старше меня, а выглядит, будто на все десять.
Большаков огорченно махнул рукой.
- Не поймашь этих баб.
- Крепко она, видать, тебя зацепила, - поддел Борис Ефимович неудачливого любовника.
Вадим мгновенно окрысился.
- Да видал я ее... И помоложе телки есть. Вот падчерица у Сергея Львовича Федорова - пальчики оближешь. С изюминкой девочка. Говорят...
Лысина Мастинского побагровела.
- Слушай, ты... - Он схватил Вадима за отворот пиджака и сильно сдавил горло.
- Ты чего, охренел? - вырвался Вадим из цепких рук. - Подумаешь...
- Подойдешь к Ирине на расстояние вытянутой руки, можешь закрывать свою контору.
Глаза Мастинского метали молнии.
- Да я и не собирался, - отряхивая пиджак, выговорил Большаков. - Так просто, к слову сказал. Красивая девица.
- Забудь про Сайгину, я сказал раз, повторять не буду.
