Михаил Серегин - Тревожная группа
– Думаешь, уже пора?
– А почему нет? Обещал жениться, квартиру девка ради него продала. Пусть ответит за свое поведение, падла!
– Ладно, посмотрим по обстоятельствам, – неопределенно ответил Игорь, пока еще сомневаясь в своевременности такого разговора.
Влюбленные снова поднялись с лавки и пошли по направлению к старым двухэтажкам. Точнее, старыми они были по возрасту, а на самом деле пользовались популярностью у людей с некоторым достатком. Добротная каменная постройка, большие комнаты и высокие потолки делали эти дома привлекательными, если не можешь купить квартиру в элитном доме. По крайней мере, почти во всех квартирах стояли пластиковые окна, а у подъездов ночевали не очень дешевые иномарки.
Единственным недостатком этого района было то, что здесь не хватало уличного освещения. Чем дальше от дороги, тем темнее были дворы. Лишь у самих подъездов было светлее за счет света окон и фонарей на козырьках подъездов.
Чтобы не потерять парочку из вида, спасатели решили разделиться. Не хватало еще, потеряв столько времени, не узнать, кто из них тут живет и в каком конкретно доме. Пока Мостовой крался в полутьме, Чистяков быстрым шагом обошел ближайший дом, с тем чтобы выйти с другой стороны и вовремя увидеть, к какому дому и подъезду подойдут влюбленные. К его досаде, во дворах двух домов, стоявших буквой «Г» друг к другу, никого не оказалось. Парочка не могла свернуть никуда больше. Не видел он и Мостового. Тихо выругавшись, спасатель пошел, стараясь держаться темных участков двора, к тому месту, откуда должны были появиться Ванечкин и его подруга. Он никого не встретил и решился на крайнее средство – прочесать все возможные дворы по методу спирали. Сначала сделать круг по ближайшим, потом второй пошире по более дальним, а потом… потом уже смысла кого-то искать не будет. Позвонить Борьке на трубу? Нет, так его можно выдать, если он рядом с ними прячется.
И тут в темноте мелькнула знакомая массивная фигура. Даже в таких условиях Чистяков сразу узнал друга.
– Потерял? – зашипел Чистяков, стараясь перейти в нападение, хотя сам он был виноват не меньше.
– Черт знает, куда они делись! – таким же шепотом ответил Мостовой и вдруг, схватив Чистякова за руку, увлек его в сторону.
Приближались чьи-то шаги. В темноте было сложно разглядеть человека, но когда он миновал спасателей, спрятавшихся у темной стены, то по его освещенной спине они сразу узнали Ванечкина. Он был один и спешил куда-то в сторону дороги.
– Стоять, Ванечкин! – рыкнул в темноте голос Мостового.
Фигура испуганно шарахнулась в сторону. Настороженные глаза блеснули в слабом свете. Чистяков не стал ждать развития событий. Раз уж Боря точно решил «побеседовать» с альфонсом по душам, то не стоит давать ему улизнуть. Спасатель бросился вперед, пытаясь отрезать Ванечкина от переулка, ведущего к остановке общественного транспорта и, соответственно, людному месту. Он не успел приблизиться вплотную, чтобы ухватить мерзавца за рубашку, как перед глазами тускло мелькнуло узкое тонкое лезвие.
– Борька, нож! – заорал Чистяков, успев увернуться.
Он ударился спиной о деревянную стенку сарая. Перед ним в темноте мелькнула громадная фигура Мостового и послышался глухой удар, от которого, казалось, задрожали стены сарая. Кто-то вскрикнул.
– Я тебя, падла, в землю втопчу, – прорычал Мостовой.
За этим последовала короткая возня и еще два удара, сопровождаемые негромкими вскриками. В глаза неожиданно ударил сноп света откуда-то тихо подъехавшей иномарки. Чистяков успел заметить распластавшуюся у стены сарая фигуру и Борю с занесенной для удара ногой. Чистяков кинулся к другу, чтобы остановить его, пока тот не убил Ванечкина. Но альфонс быстро воспользовался ситуацией. Он чуть ли не на четвереньках бросился в прогал между сараями в сторону машины и людей, голоса которых были теперь хорошо слышны. Мостовой рванул было следом, но Игорь ухватил его за руку и буквально повис на нем.
– Борька, стой! Не надо, а то увидят и нас же привлекут. Хватит.
Мостовой одним движением плеча стряхнул с себя Чистякова и выругался. Преследовать Ванечкина он больше не рвался. Развернувшись в противоположную от света фар сторону, друзья стали выбираться на освещенную улицу.
– Ты просто зверь, Борька, – ворчал Чистяков, слюнявым пальцем трогая ссадину на локте. – Его хватать и пытать надо было, а ты решил забить насмерть, что ли? Террорист!
– Меня нож взбесил, – ответил угрюмо Мостовой. – Как представил, что ты в темноте мог на него напороться, так прямо холодом обдало. Вот и потерял над собой контроль.
– Отметелил ты его крепко, – рассмеялся Чистяков, отходя немного от лихорадки ночной схватки. – По морде хоть попал?
– По морде и бил, – ответил Боря. – Хотя ногой я ему в конце по ребрам попал.
– Ну и хана ребрам. После твоего молота все трещит.
– А знаешь, – вдруг развеселился Мостовой, – завтра будет интересно на нашего клиента посмотреть. Каким он перед Ольгой предстанет? Или опять сошлется на то, что в командировке задержался?
– Блин, а ты ему ничего не сломал?
– Не знаю, – пробасил довольный Мостовой. – Если бы нос сломал, то он и сейчас бы валялся и скулил, как сучонок. А вот мордой по стене он у меня точно проехал. Надолго у него теперь следы этой любовной встречи останутся!
На следующем дежурстве бригады Чистяков и Мостовой всячески пытались вести себя как ни в чем не бывало. Мрачной атмосферы Ольге хватало и дома. Да еще и откровения Игоря в тот день на лоджии добавили девушке негатива. Парни старались шутить и общаться с Синицкой как прежде, до встречи ее с этим Эдиком. Как все было хорошо, легко и просто! Оба спасателя вспоминали, но каждый на свой лад, их посиделки у кого-нибудь дома, совместные поездки на дачу Ольгиных родителей, выезды на пикники за город. Вот ведь время было безмятежное. А теперь атмосфера всеобщей насупленности, недоговоренности и недоверия.
Синицкая, кажется, тоже старалась вести себя как прежде, но внутреннее напряжение ей было не скрыть. А утром позвонил Эдик. Друзья как раз возвращались на базу, чтобы сдать дежурство, когда у Синицкой зазвонил телефон. То, что она снова назвала Ванечкина Эдиком, друзей покоробило. Ей ведь рассказали, что он никакой не Эдик. Может, ей действительно с ним до такой степени комфортно, что она и думать забыла обо всем том, что ей на лоджии выпалил Чистяков. Услышала родной голос, и все сомнения снова отпали. Ольга отвернулась к дверце и старалась говорить вполголоса. Она говорила, чтобы он не оставлял ее, что ей очень плохо. Ванечкин что-то отвечал, кажется, обнадеживающее. Самое главное, друзья поняли, что встреча Ольги со своим Эдиком сегодня состоится. Причем на каком-то их любимом месте, где «воздух и простор, а то в груди как будто воздуха не хватает». Спасатели переглянулись украдкой, и Чистяков обрадованно кивнул. Он понял по этим поэтическим намекам, о каком месте может говорить Синицкая.
Встреча была запланирована на шесть вечера, поэтому друзья успели вкусить ожидания своего торжества. Они намеревались поприсутствовать при встрече Ольги и Ванечкина на смотровой площадке за городом, откуда открывался обалденный вид на каменистую речную долину, с тенистыми дикими ореховыми и каштановыми рощами, а над ним в дымке белела снеговая шапка Эльбруса. Точнее, друзья собирались не совсем присутствовать, а театрально появиться в тот самый момент, когда Ванечкин уже придет, а Ольги еще не будет. Ведь у девушек принято хоть на пять минут, но опаздывать на свидание. Они собирались посмотреть на результаты своей ночной работы над внешностью жениха, а потом объяснить Ольге, при каких интересных обстоятельствах произошла их ночная встреча. Потом, естественно, они на правах друзей собирались раз и навсегда расставить точки над «i» и потребовать правды от ненавистного альфонса.
На смотровой площадке, куда ближе к шести вечера добрались спасатели, было безлюдно. Во-первых, был будничный день, а во-вторых, на долину опустился туман, скрывший все красоты. Ванечкина они увидели издалека. Он стоял, облокотившись на каменный парапет и оттопырив зад, обтянутый легкими льняными брючками. Почему-то именно этот зад вызвал у друзей особое раздражение.
– Борь, давай не будем рассусоливать, а конкретно выясним у него про татуировку скорпиона, – кровожадно предложил Чистяков. – Будет упираться – ты просто зажмешь его, а я штаны спущу. А?
– А давай, – со злорадством согласился Мостовой. – Очень мне почему-то хочется, чтобы этот урод всю оставшуюся жизнь начинал заикаться при виде трех букв МЧС.
– Местечко, правда, здесь открытое. А вот если его вон туда отвести, – показал Чистяков вправо, где на краю площадки душисто цвели огромные жасминовые кусты в тени двух ореховых деревьев. Широкие листья деревьев позволяли укрыться от посторонних глаз, если кто со стороны и глянет на площадку.
