Бретт Холлидей - Майкл Шейн и белокурая сирена
В зал вошли две женщины. Обе блондинки. С такого расстояния копна волос на голове Эды Лу выглядела более внушительно, чем у Китти.
Служитель привествовал их обычным замогильным бормотанием. Эда Лу обменялась с ним несколькими фразами, затем обе вошли в лифт.
— Ну вот, все в сборе, — прокомментировал Джентри. — Говорил я тебе, дай срок!
— Скроемся ненадолго, — шепнул Майкл.
Они спрятались в уголке, как раз над часовней.
Единственная горевшая в часовне лампочка освещала только гроб, участники же траурной церемонии, равно как и Шейн с Джентри, были скрыты мраком. Слышались сдавленные женские всхлипывания.
— Кажется, я начинаю понимать, — произнес Джентри.
— Если вдуматься, не такая уж это нелепость, — вполголоса откликнулся Шейн. — В определенном смысле могильная ниша надежней любого сейфа. Она останется замурованной, пока не придет черед класть туда тело.
Женщины вышли из лифта и теперь направлялись к нише, которую только что покинули Шейн и Джентри.
— Сколько времени мы им дадим? — спросил Джентри.
— Вероятно, дамам понадобится помощь: шурупы завинчены на совесть, над ними, видно, немало потрудились…
Свистящим шепотом Шейн позвал Рурка и сделал ему знак подниматься. Потом вместе с Джентри вернулся к нише. Толстый ковер приглушал звуки их шагов.
При виде Шейна обе женщины вскинули головы, как будто их застали на месте преступления.
— Да, мы следили за вами, — предупредил сыщик их вопросы.
Эда Лу, спрятав за спиной руку с отверткой, смерила его полным ненависти взглядом. Китти же воскликнула:
— Майкл! Это просто невероятно! Знаешь, что она мне сказала?
— Почти дословно, можешь не повторять… Милые дамы, имею честь представить вам Уилла Джентри, шефа городской полиции. Он тоже обожает искать клады. Познакомься, Уилл: миссис Симз, миссис Парчмен.
Эда Лу вскинула руку и запустила в него отверткой. Та перелетела через парапет и бесшумно приземлилась в нижнем зале.
— Сукин сын! — прошипела старуха. — Надо было тебе подсыпать в кофе что-нибудь посильней!
— Боюсь, это бы ни к чему уже не привело, — с улыбкой возразил Шейн. — Для вас наилучшим выходом было самой принять снотворное и оставить Шэнана в живых. А так придется остаток своих дней провести за решеткой.
— Уж не ты ли меня засадишь, умник? Ну-ну, поглядим!
— Поглядим, — смиренно подтвердил Шейн.
Он вытащил свою универсальную пластинку и вновь занялся шурупами.
У входа в нишу появился служитель; в руке он держал отвертку, брошенную Эдой Лу.
— Господа, вы забыли, где находитесь! Кто-то из вас едва не угодил мне по голове вот этим!… — Увидев, чем занимается Шейн, он еще больше выпучил глаза. — ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! Никто не имеет права вскрывать нишу без разрешения директора!
— Полиция! — отрезал Джентри, показывая свой значок. — Мы проверяем, нет ли злоупотреблений.
— Вот как? — язвительно осведомился служитель. — Что ж, желаю удачи!
Шейн отвинтил последний шуруп в тот момент, когда подоспела группа, состоящая из Тима Рурка, Куоррелза, Барбары, Хэнка Симза и двоих полицейских.
— Все в порядке, я с ними.
Шейн вопросительно взглянул на Куоррелза, и тот объяснил:
— Кладбище — собственность нашей компании.
— Однако вы умеете помещать капиталы, — одобрил Шейн. — Это во всех отношениях золотое дно.
Он щелкнул зажигалкой перед темным проемом. Остальные, толкаясь, заглядывали ему через плечо.
— Пусто! — вскричал Рурк. — Там ни черта нет!
— А ты присмотрись получше, — посоветовал Шейн. — И как вам удалось загнать его так глубоко? — спросил он Эду Лу. — Не иначе, сами туда залезали.
Он дернул за шнурок, протянутый внутрь ниши, и на глазах у всех оттуда выползла узкая и длинная картонная коробка, в какие продавцы цветов обычно упаковывают розы. Шейн перерезал веревку, сорвал картон и под ним обнаружил деревянный ящик, почти таких же размеров.
— Мотайте на ус, если кому-нибудь из вас понадобится захоронить в могиле клад — это лучший способ. Не станешь же таскать понемножку? А розы на длинных стеблях в картонной коробке ни у кого не вызовут подозрений.
Он поставил ящик на пол. Эда Лу издала сдавленный стон, когда он поднял крышку.
Сверху лежали два золотых подсвечника. Шейн вытащил их, и все увидели два кинжала с драгоценными камнями на рукоятках, золотую цепь, кубок и, наконец, что-то длинное, угловатое, обернутое куском кожи. Остальное содержимое ящика составляли монеты: серебряные, достоинством в восемь эскудо, самых необычайных форм, золотые дублоны размером приблизительно с доллар: на лицевой стороне крест, на реверсе — щит. Каждая монета была начищена до блеска.
— Это все мое, — заявила Эда Лу. — Моя часть наследства. У меня есть доказательства.
— Когда он вам ее завещал? — спросил Шей.
— За два года до смерти.
— А вот это тоже он вам оставил?
Он показал всем то, что было завернуто в кожу: уродливый длинноствольный люгер с глушителем.
17
Шейн оттянул затвор.
— Заряжен и с предохранителя снят. Эффектная была бы сцена, верно, миссис Парчмен? Печальная музыка, аромат цветов, вокруг одни покойники… — Он зачерпнул горсть монет и высыпал их обратно в ящик. — Да, такие не подделаешь, не то что банкноты. Ты, Китти, не смогла бы глаз отвести от этакого богатства. А она бы тебе посоветовала засунуть поглубже руки в ящик, чтобы проверить, как их тут много, и в это время спустила бы курок…
Китти содрогнулась.
— Согласен, обидно умирать, когда руки по локоть погружены в золото.
— Майкл, прекрати свои шутки! — оборвал его Рурк. — Как бы она избавилась от трупа? Здесь же полно народу! Погоди, погоди… не хочешь же ты сказать, что…
Шейн выпрямился, отдал Джентри люгер.
— Почему бы нет? Всего и делов-то — дверцу снять. Правда, несколько дней спустя… — Он повернулся к служителю. — Как по-вашему, кондиционеры способны полностью вытянуть запах тлена? Иначе вам бы пришлось вскрывать все ниши, чтобы установить, чей труп так превосходно забальзамирован.
— Скажете тоже! — возмутился служитель.
— Так что же, Китти, она тебе сообщила по телефону?
— Китти, деточка, будь осторожна, здесь полицейские, — предупредила ее Эда Лу. — Мы с тобой немедленно обратимся к адвокату.
— Не надо обо мне заботиться! — огрызнулась Китти. — Я никого не убивала.
— А разве не ты подожгла матрас дяди Ива? — выпалила Барбара. — Ах нет, что я говорю?!
— Вот именно! — ледяным голосом произнесла Эда Лу. — Ты что, не понимаешь, он же нас провоцирует! И вообще, тебе с твоими куриными мозгами лучше помалкивать.
Шейн взглянул на Барбару.
— Ошибаешься, матрас подожгла Эда Лу.
Старуха разразилась квохчущим смехом.
— Ты же утверждал, что я убила Шэнана? Уж выбери кого-нибудь одного.
— И рад бы, но вы убили обоих, — спокойно отозвался сыщик. — Хотя в каком-то смысле вы — не более чем орудие, а настоящий убийца здесь… покоится в муках. — Шейн пнул ногой нишу Кэла. — Блаженной памяти Кэлвин Татл все это время дергал за ниточки. Если мы на секунду замолчим, то наверняка услышим, как он ухмыляется.
Он умолк, и все присутствующие действительно услышали сардонический смех. Правда, исходил он не от Татла, а от Эды Лу.
— Накурился небось всякой дряни, вот и несешь околесицу!
— Так уж и околесицу?… Впрочем, дело и впрямь странное… весьма странное… Мне только и твердили, что с бедным Калом люди обращались как с собакой, а он всех прощал. Черта с два прощал! — С неожиданным ожесточением Шейн повернулся к Барбаре. — Скажи, простил он тебя за то, как ты с ним поступила, когда его упрятали за решетку?
— Конечно. Мы были очень привязаны друг к другу.
Шейн лишь отмахнулся.
— А Брэда?… Любезный братец донес на него, чтобы спасти свою шкуру, и по этому доносу Кэл много лет просидел в тюрьме. Думаете, он его простил? А Шэнана?… Я все гадал, какого дьявола он включил Шэнана в число наследников? Люди его пошиба ни за что не породнятся с каким-то адвокатишкой, который живет за счет преступного мира, а сам ничем не рискует. Но, как выяснилось, пока бедняга мотал срок, Шэнан нежился с его бабой на шелковых простынях. Скажете, Кэл его простил?… Не знаю, что он имел против Ива… может, его просто бесило, что приходится содержать этого пропойцу?… Так, я никого не забыл? Ах да, Китти!
— Что Китти? — холодно проговорила молодая женщина. — Тут-то твоя версия и трещит по всем швам.
— Не думаю, — помотал головой Шейн. — По-твоему, раз он продолжал с тобой спать, значит, простил тебе тот гнусный шантаж?… Теперь я точно знаю, почему он включил тебя в завещание. Другие наследники, возможно, и сумели бы как-нибудь меж собой поладить, но только не ты, Китти. Кэл отлично понимал, что ты раскатаешь губы на все имущество.
