Бретт Холлидей - Майкл Шейн и белокурая сирена
— Барбара, — тихо позвал он, — это Майкл Шейн. Я один, но внизу стоит полицейская машина. Поэтому стрелять не надо, о'кей? С этим ты уже опоздала.
Он остановился на пороге и закурил. Но не успел сделать и одной затяжки, как из кухни появилась Барбара Лемуан. Она была одета в длинное черное платье с ниткой жемчуга на шее. По лицу ее разливалась смертельная бледность. Маленький автоматический пистолет Эды Лу она нацелила прямо в грудь Шейну.
— Ты в последний раз суешь нос в мои дела!
— Фрэнк мертв, — сообщил ей Шейн. — А сокровища нет и никогда не было на Гаспаре. Над вами просто подшутили. Теперь ваш миллион разлетится как дым.
Ствол пистолета медленно опустился.
— Фрэнк мертв?!
Шейн выдернул пистолет из ее внезапно ослабевших рук и пинком захлопнул дверь. Барбара смотрела на него во все глаза. Зрачки ее невероятно расширились, губы дрожали; мгновение — и она начала медленно оседать на пол.
Шейн отвесил ей звонкую пощечину. Барбара завертелась волчком и ударилась о косяк. Шейн опустил пистолет в карман. Женщина быстро очнулась и бросилась к нему с намерением отнять пистолет. Майкл обхватил ее обеими руками, не давая шевельнуться.
— Так-то лучше. Не стоит идти по стопам Брэда. Подумай о своих проблемах. Тебе грозят большие неприятности, и они станут еще больше, если ты не ответишь на несколько моих вопросов. Только на этот раз без лжи. Рассуди здраво: все против тебя. История с кладом — досужий вымысел твоего отца.
Глаза Барбары все еще блуждали, но Шейн с облегчением отметил, что зрачки ее сузились до нормальных размеров.
— Ты сошел с ума!
— Не преувеличивай. Просто немного устал от всего этого. Где Эда Лу?
— Не знаю.
Шейн сильно сжал ее запястье.
— Где?!
— Не знаю. Я говорила с ней по телефону. Мы втроем встречаемся у «Лоре» — она, Китти и я.
— Китти в Нью-Йорке.
— Уже нет. Эда Лу слышала, как ты называл кому-то ее отель, позвонила, и они договорились, что Китти вернется первым же рейсом. Но я хорошо знаю Китти: она не поедет в такое место, как «Лоре», прямо из аэропорта. Прежде заскочит домой переодеться.
— Послушай, Барбара, Эда Лу в курсе, что ты взяла ее пистолет. И вообще ей многое известно: например, то, что Хэнк и Китти заодно, что свидетельские показания из «Сент-Олбенз» — такая же липа, как и твоя карта. Эда Лу стремится уберечь тебя. А своим приходом сюда ты развязала ей руки.
— Майкл, клянусь, я не знаю, где она. Мне больно!
— Говорят тебе, подумай! Игра подошла к концу. Если ты до сих пор не догадываешься, чем она может для тебя кончиться, значит, ты еще глупее, чем я предполагал. Ну, давай пофантазируем вместе: куда, по-твоему, Эда Лу может пригласить человека на одну из тех спокойных бесед, что обычно кончаются выстрелом из пистолета, а? Самое идеальное место — машина, но ни у нее, ни у Китти нет здесь машины. Может, она взяла машину напрокат или сняла номер в гостинице?
Барбара покачала головой.
— Понятия не имею.
Шейн стиснул зубы.
— Хорошо, пошли узнаем, нет ли чего новенького внизу. А ты пока думай, думай! — Он за руку повел ее к лифту.
— Майкл, ты можешь мне все толком объяснить?… Ну ладно, пускай там нет сокровища, но это же не значит…
Взглядом он приказал ей замолчать и застыл на месте как вкопанный.
— Это ты мне сказала, что она носила на кладбище цветы?
— Эда Лу?… Да выпусти ты руку! Да. Не знаю, как часто, но раз в году во всяком случае… В день его рождения. Меня это, признаться, удивляло, ведь Эда Лу совсем не религиозна. Но она всегда покупала ему розы на длинных ножках. Так трогательно, черт возьми! Правда, однажды, когда я ее засталa с этими розами, она просто рассвирепела.
Шейн разразился громовым хохотом.
— Вот именно «трогательно» — лучше слова не подобрать! На длинных ножках, говоришь? И верно, как-то не вяжется с Эдой Лу. А где похоронен твой отец?
— За Майами-сингс, в новом мавзолее. Но я, честное слово…
Лифт остановился. Они оба молча пересекли вестибюль и вышли на улицу. Майкл усадил женщину на заднее сиденье полицейской машины.
— Боже, что с тобой?! — воскликнула она, увидев Хэнка Симза.
Тот погладил чисто выбритый подбородок.
— Все для тебя, дорогая. Начинаю новую жизнь.
— Гони в Майами-Спрингс, — сказал водителю Шейн, — на кладбище. Мадам укажет дорогу. Включай сирену.
Он оглянулся назад: «кадиллак» Куоррелза не отставал от них.
— Есть новости, Уилл?
— Получено заключение экспертизы относительно содержимого бутылки. Какая-то минеральная смола с длиннющим названием. Одной крупицы довольно, чтобы отправить в преисподнюю весь городской суд.
— Фрэнка отравили? — прошептала Барбара.
— Спроси у своего приятеля Симза, — посоветовал Шейн. — Он был там с фотоаппаратом, для того и бороду сбрил, чтоб его не признали.
— С бородой или без на меня вечно все шишки сыплются! — посетовал Симз. — А фотографии-то могут и не получиться. У меня очень чувствительная пленка, а освещение в суде плохое.
Полицейская сирена расчищала им путь, и, прежде чем коридор успевал сомкнуться, за ними проскакивал «кадиллак». С Двадцать Второй улицы они выехали на автостраду, и водитель увеличил скорость до девяноста километров.
— В одном я, пожалуй, ошибся, Уилл, — признался Шейн. — Возможно, сокровище действительно существует.
— Что ж, — ухмыльнулся Джентри, — на кладбище всегда найдется, чем его закопать.
Они пересекли большой мост через Майами-ривер, обогнули аэропорт и двинулись на север.
— Следующий поворот, — сказала Барбара.
Водитель притормозил. Справа от них разместилось новое просторное кладбище. Да, подумалось Шейну, тут еще немало лет будут находить приют все покойники Флориды.
Они въехали за железную ограду. Могилы располагались в шахматном порядке, напоминая город с его бульварами, ведущими с востока на запад, и большими магистралями, тянущимися с севера на юг.
Из уважения к святому месту полицейский шофер сбавил скорость до тридцати, но Шейн нетерпеливо пощелкал пальцами, и тот снова нажал на акселератор. Обогнав пышный катафалк, они, спустя мгновение, остановились перед кирпичным мавзолеем.
— Ты понимаешь, что происходит? — спросил Симз у Барбары.
— И не пытаюсь.
— Вылезай, Уилл, — сказал Шейн, затем обернулся к остальным. — Вы подождете здесь.
Бок о бок с Джентри они поднялись по широкой лестнице, прошли меж двух мраморных колонн и очутились в центральном вестибюле. Откуда-то доносились звуки органа. Пол был устлан коврами. В часовне в глубине зала шла траурная церемония. Несмотря на кондиционеры, в помещении стоял удушливый аромат цветов.
— Майкл, может, все-таки объяснишь, какого черта мы сюда притащились? — угрюмо спросил Джентри.
— В погоне за одной витающей в воздухе идеей, — ответил Шейн.
Он подошел к служителю, стоящему неподалеку с благочестиво-строгим видом, какой, должно быть, отличает всех представителей этой профессии, и попросил указать могилу Кэлвина Татла. Служитель заглянул в журнал регистрации и вызвался их проводить, но Шейн заявил, что они предпочитают пойти вдвоем, и выслушал подробные объяснения.
Семейные склепы громоздились в три этажа, как на полках огромной библиотеки. Шейн и Джентри на лифте поднялись на второй. Он представлял собою балкон с парапетом, тянущийся по трем стенам здания. Могильные ниши помещались одна над другой в несколько ярусов. На некоторых висели таблички «продано», но они пока пустовали. Занятые же были закрыты против обыкновения не мраморными, а деревянными дверцами. Рядом с нишей Кэла Татла были высечены имя, фамилия, годы жизни и надпись «ДА УПОКОИТСЯ В МУКАХ».
— Шутники! — усмехнулся Шейн.
Нижняя ниша была зарезервирована для Эды Лу, а верхняя — для Барбары.
— Будем соблюдать осторожность, — сказал сам себе Шейн, доставая из кармана пластинку, уже послужившую ему отмычкой и начиная отвинчивать шурупы на дверце ниши Эды Лу. — А то как бы нас не приняли за могильных крыс.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — буркнул Джентри, привыкший к выходкам сыщика, и, отойдя к парапету, стал наблюдать за тем, что происходит в нижнем зале. — Майкл! — позвал он вскоре.
Шейн тут же присоединился к нему. Внизу Тимоти Рурк ожесточенно размахивал руками, то и дело указывая служителю на центральный вход. Служитель (тот же самый, что встретил Шейна и Джентри) сурово посмотрел на него и возвел глаза к балкону. Рурк поспешно отошел и замешался в толпу стоящих возле гроба.
— Думаю, настал момент поймать витающую в воздухе идею, — изрек Шейн.
— Ну да, для кого ж она там витает, как не для тебя?
В зал вошли две женщины. Обе блондинки. С такого расстояния копна волос на голове Эды Лу выглядела более внушительно, чем у Китти.
